Анастасия Баталова - Чтобы желания сбывались

Кирочка первой подошла к его постели. Видимо, отреагировав на движение вокруг, он слегка потянулся во сне, и скользкое шёлковое покрывало немного сползло, обнажив очаровательное круглое плечико этого ребёнка-юноши. Кирочке захотелось отвернуться, её сознание ужалила уже не новая мысль, что это очень неприлично — смотреть на спящего, и сон, который сам по себе является беспомощностью, есть нечто особенно интимное и неприкосновенное для чужих, почти святое. Она тотчас же посторонилась, пропуская вперёд Эрин. Даже в свете крохотного фонарика можно было заметить, как блестят у той на глазах горькие слёзы матери-кукушки.

Несколько мгновений она стояла над сыном неподвижно, жадно вбирая каждую чёрточку скудно освещённого умиротворённого личика. Потом, скрепившись, стёрла пальцами слёзы со щёк и решительно произнесла:

— Не будем медлить. Мне нужен текст.

— Как, разве магам не положено знать наизусть все свои заклинания? — шёпотом пожурил её Билл.

— Конечно. Но от волнения у меня всё вылетает из головы… Вот и сейчас ни словечка не помню. Как на экзамене… Кроме того, теперь другие времена настали. Мы — колдуны современные… Это в древности надо было всё вызубривать наизусть, а сейчас есть смартфоны, планшеты, Интернет; мы составляем себе памятки, сохраняем заклинание на диск, если оно очень большое…

— Эх, вы…

Билл со вздохом достал из кармана брюк сложенный вчетверо листок с распечатанным из электронной почты текстом и осветил его фонариком.

Эрин пробежала глазами строки, затем зажмурилась и быстро-быстро зашевелила губами, бормоча что-то про себя.

— Разве можно произносить слова заклинаний, так сказать, всуе? — заволновалась Кирочка, — От этого ничего не будет?

— Они работают только когда их произносят с определённым настроением, — пояснил Билл, — бывает даже, что одно и то же заклинание, если по-разному его произнести, имеет разный эффект. Дело ведь не в тексте, а в той магической энергии, которая ему сообщается; колдуны говорят, что заклинания нужны им в основном для сосредоточения, ты не задумывалась никогда, почему они в основе своей ритмичны и монотонны? Заклинания сами по себе не имеют силы, они лишь помогают магам отрешиться от реальности и направить мысленный импульс, а существо вроде меня или тебя, не наделённое колдовскими способностями, может твердить заклинания сколько угодно — мироздание никак на них не отреагирует…

— Я готова, — кивнула, спустя минуту, Эрин, — выключайте фонарики.

Комната снова погрузилась в кромешную темноту. Кирочка теперь не различала даже очертаний лежащего на кровати Эрна, но через мгновение она услышала голос. Говорила Эрин, но с каким-то особенным зловещим придыханием; её слова шли откуда-то из глубины, и окружающее пространство как будто вибрировало, впитывая их, словно они обладали свойством деформировать материю, менять под себя, эти слова, которые Магистр Голубой Грозы произносила глухим и тяжёлым не своим голосом:

Ни землёй, ни водой, ни огнём, ни ветрами пустыни,

ни стихией, доселе неведомой, ни колдовством,

ни одним существующим средством не сможет отныне

откупорить никто этот хрупкий сосуд с веществом,

что зовётся Эфиром Желаний, и прикосновенья

будет купол волшебный ударами молний встречать…

Эрин остановилась. Воздух в комнате всколыхнулся.

— О, Источник, сцепляющий и разделяющий звенья! — в этом месте она возвысила голос, — Я! Твоим вечным Именем! Здесь налагаю печать!

Раздался лёгкий треск. Всё вокруг на миг ярко осветила голубоватая вспышка.

— Готово… — пролепетала Эрин ослабевшим голосом.

Во мраке послышалась возня, и Кирочка догадалась, что Билл подхватил падающую колдунью и взял её на руки, потому что страшное заклятие совершенно истощило её силы, и она вряд ли смогла бы идти сама.

Кирочка включила фонарик, чтобы освещать Биллу крутой спуск по винтовой лестнице. И только после того, как они благополучно выбрались из дома, а затем как цивилизованные гости покинули сад Магистра через калитку — на внутренней стороне забора нашлась кнопка, открывающая её — лейтенант Крайст бережно поставил Эрин на ноги. А она улыбнулась ему очень странной, сложной, многозначной улыбкой.

Кирочке, успевшей это заметить, внезапно сделалось холодно. Вдоль забора тянуло ночным ветерком… Она достала из нагрудного кармана сигареты и закурила.

— Это был единственный способ спасти его? — по привычке шёпотом спросила колдунья.

Лицо её в лунном свете своей белизной и какой-то печальной тревожной прелестью походило в этот момент на те образа, что висят на стенах Храма Истинной Веры.

— К сожалению, это был единственный способ спасти всех нас, — с грустной улыбкой ответил Билл, — ей богу, и самому жалко. Как же хорош! Сколько девок даром плакать будет! Жалко девок.

— Кто о чём, а вшивый всё про баню… — проворчала Кирочка, выдыхая дым, — они будут плакать, а ты утешать…

— У… Язва! — рассмеялся в ответ Крайст, — дай сигаретку, а то у меня закончились.

Первый утренний трамвай с автоматическим управлением медленно, точно дождевой червь, прополз мимо них и, остановившись на остановке, радушно распахнул двери абсолютно пустого салона. Проигнорировав его трогательное приглашение, все трое продолжили идти по асфальту вперёд, к припаркованному в двух кварталах от ворот Друбенса служебному автомобилю.

А Эрн в это время продолжал сладко почивать в своей шёлковой постели, иногда зябко подбираясь под тонкое скользкое одеяло и подёргивая сквозь сон нежным голым плечиком, если на него приземлялся надоедливый комар, которого впустили в комнату непрошенные гости. На подоконник, куда он минувшим вечером накрошил чипсов, прилетел вертлявый воробей и, тихо постукивая тонким клювиком, принялся угощаться.

Начинался новый день. Куда-то брели неприкаянные белёсые лёгкие облака. Над Городом, волшебно озаряя несчётное множество его стеклянных и металлических поверхностей, неторопливо поднимался большой багряный солнечный диск.

— Эрн не может дольше оставаться в руках предполагаемых злоумышленников. Время работает против нас, это очевидно. — Билл положил на стол перед генералом Россом несколько заявлений от Дирка о пропаже сына, добытых в полиции, залитое слезами письмо Эрин с просьбой защитить её единственного ребёнка и порванный нитяной браслет, который давала юному магу Кирочка

— Я понимаю… — медленно проговорил генерал, поднимая от бумаг свои ясные синие глаза, — но торопиться нельзя. Суета — единственная причина ошибок, сынок. Разумом, а не чувством следует руководствоваться, принимая решения на службе, — он встал и, заложив руки за спину, неторопливо прошёлся по кабинету. — Эрна, вероятно, заманили в ловушку, и он находится там добровольно, более того, любого, кто вздумает его сейчас освободить, мальчишка скорее сочтёт врагом, чем избавителем, ибо уверен, что он находится в безопасности и его окружают люди с самыми добрыми намерениями. А Друбенс, по всей видимости, не собирается убивать пацана, во всяком случае, пока, у него на счёт Эрна гораздо более оригинальные планы…