Анастасия Баталова - Чтобы желания сбывались

Времени на спуск пришлось потратить порядочно. Идти нужно было очень осторожно — на маленьких круглых камушках, которые встречались на их пути, было так легко оступиться! И Крайст, недовольно сдвинув брови, в особенно опасных местах снова помогал своей спутнице, боязливо и неловко переставлявшей по крутому склону свои необычайно длинные ноги.

В долине их поджидала развилка. Тропинка раздваивалась. Одно из её продолжений, наиболее привлекательное, заманчиво широкое и ровное, уходило в глубину леса, а другое, узкое и каменистое, тянулось вдоль крутого берега порожистой реки.

— Вот видишь, тут расслабляться нельзя, — заметил Крайст, — поверь, Ущелье не слишком нам радо, и приготовило ещё немало сюрпризов.

— По какой же из этих двух тропинок нам идти? Давай разделимся, ты пойдёшь лесом, а я по берегу.

— Боюсь, что именно такого решения и ждёт от нас Ущелье.

— Как же нам быть?

— Идём вместе.

Билл решительно повернул в сторону леса. Солнце опустилось уже так низко, что его не было видно за горами; лишь нежно розовое сияние разливалось там, и остроконечные зубцы на его фоне казались ещё чернее. Стремительно начало смеркаться.

Едва они оказались под густыми кронами необыкновенных деревьев — то были не дубы, не клёны и не каштаны — удивительное спокойствие снизошло на них. Кирочка начала замечать, что прошлое, все воспоминания тревоги, постепенно отходят на второй план.

Листья деревьев, широкие и шершавые, словно работящие ладони, светились в темноте призрачным нежно-голубым цветом. От этого в роще было светло. Ночные бабочки, огромные, словно птицы, искрящиеся, оставляющие за собой шлейф из мириад сияющих блёсток, разноцветные: белые, сиреневые, розовые — порхали повсюду.

Мягкий как перина мох устилал камни и пни, заползал высоко на мощные в несколько обхватов как у секвойядендронов стволы.

Они остановились, чтобы послушать фей, скрывающихся в листве, которых здесь было великое множество, но полупрозрачные светящиеся крылышки всевозможных цветов и оттенков были сложены, и казалось — в кронах магических деревьев нет никого — лишь тихое пение выдавало их присутствие.

— Билл, ты помнишь, зачем мы здесь? — спросила Кира беззаботно, наблюдая за малюсенькой феей, спустившейся с ветки к ней на ладонь, — гляди, какие они забавные!

— Мы ищем Эрна, — ответил Крайст озабоченно, — по-моему, тебе нужен «Античар». Он достал из кармана блистер и выдавил на ладонь небольшую гладкую капсулу.

Кирочка взглянула на него недоумённо.

— Глотай, — велел Билл и тотчас отвернулся.

Обращённые к нему большие тёмные глаза Кирочки, подёрнутые туманной поволокой, были гораздо опаснее чар волшебного леса. Она сидела на мху, опираясь на руку и подогнув согнутые в коленях ноги. Лёгкая юбка немного задралась; нежная кожа бёдер как будто слабо светилась в полумраке.

«Ведь она даже не вспомнит ничего, если…»

Билл обрубил мысль. Он умел с ними справляться. В эту секунду он почувствовал себя как никогда благодарным Ехире и злым на доктора Хосе, этого живого мертвеца, сколотившего капитал на грёзах прожорливых анорексичек и похотливых неудачников. Век векуй, а всё равно никогда не скажешь с уверенностью, кто сделал тебе добро, а кто подложил свинью!

Кирочка неохотно повиновалась и проглотила капсулу. Примерно через пару минут к ней вернулась способность рассуждать здраво.

— Растяпа, — отругал её Билл, — отправляясь в такие места надо постоянно быть начеку. А ещё одна хотела идти!

Она выслушала отповедь с опущенным взором. Подав руку, Билл помог ей подняться на ноги; минуту спустя они уже продолжали путь.

— Гляди-ка! — воскликнула Кирочка, указывая пальцем в просвет между деревьями, куда уходила тропинка, — там Эрн!

— Точнее Эрны…

Прямо на них из глубины зачарованного леса вышло несколько совершенно одинаковых юношей, каждый из которых как две капли воды похож был на юного чародея.

— И который из них наш?

— Это фреи, лесные духи. Они могут принимать любое обличие. О чём думает больше всего человек, который встретит фрею, тем она ему и покажется.

— А что они делают?

— Заманивают путников в глубину леса и исчезают. Найдёт дорогу — повезло, не найдёт — чаще всего так и бывает — сам виноват. Не все видят фрей, а только те, кто сильно зависит от своих желаний.

— Это я..? — спросила Кирочка удивленно и чуть сконфуженно.

— Получается, так… Не моё же воображение наплодило тут целую роту Эрнов?

— Кто тебя знает, — раздосадовано буркнула Кирочка.

Клонированные Эрны ещё немного постояли вдоль тропинки, устремив на Кирочку несколько пар зовущих аметистовых глаз, но вскоре, смирившись, видимо, с тем, что на них не обращают никакого внимания, один за другим медленно растворились в воздухе.

Путники двинулись дальше. Кирочка воодушевленно озиралась.

— Чтобы не поддаваться чарам, — сказал Билл, — лучше всего вести какую-нибудь пустяковую беседу. Разговор, сам процесс произнесения слов, хорошо помогает отвлечься от мыслей. А в волшебном лесу это как нельзя кстати.

— Почему здесь люди видят свои желания? — спросила, немного подумав, Кира.

— Да люди свои желания видят везде, так уж они устроены, разум имеет свойство подкрашивать факты в свою пользу, — усмехнулся Билл, — просто волшебный лес это многократно усиливает, как лупа. Я знавал одного парня, который выдумал целую религию, и, представляешь, она у него работала! Он молился своему личному Богу и даже получал в ответ от него некоторые бонусы… Как тебе такое?

— Ну, нет, — отмахнулась Кира, — в жизни обычно приходится изрядно попыхтеть, чтобы твои желания исполнились.

— Так только кажется. Это защита. Люди не умеют радоваться тому, что досталось им без труда. Радость, с точки зрения разума, всегда должна быть наградой.

— Люди по-моему вообще не умеют радоваться тому, что у них есть. Ярчайший тому пример: те твои две ведьмы, Крайст, зеленоглазая и блондинка. Каждая из них неистово жаждет занять по отношению к тебе место другой. Со стороны, поверь, это очень заметно. Блондинка отдала бы всё за то, чтобы оказаться в твоих объятиях, пусть всего на одну ночь, а зеленоглазая наоборот, она мудрее, скорее предпочла бы дружбу… И оттого, что у каждой из них есть то, о чём мечтает другая, они безумно завидуют друг другу и испытывают взаимную неприязнь…

— Ты меня прямо смутила, — тихо сказал Билл, с удивлением поймав себя на том, что подобные рассуждения, в общем-то вполне объективные, в устах Кирочки способны вогнать его в краску точно так же, как шестнадцатилетнего Эрна — рассказанный при нём скабрезный анекдот.

Кирочка злорадно хихикнула.

— И всё же… — принялась рассуждать она через некоторое время, — почему именно желания являются такой универсальной валютой? И волшебный лес, и машина сна, и гении маркетинга используют их для управления людьми… Неужели нет ничего другого?