Анастасия Баталова - Чтобы желания сбывались

Эрн хмыкнул.

— Я постараюсь. Хотя, если честно, я очень сильно на неё зол. Она ни разу за всю жизнь не нажарила мне сырников.

— Прости. Старые обиды утяжеляют душу, подобно тому, как колёсам мешает вращаться налипшая глина, — сказал Крайст.

Юноша прикрыл глаза и принялся усердно шевелить губами. Крайст и Кирочка с надеждой воззрились на него. Внезапно подул ветер, и через мгновение на том месте, где только что стоял Эрн, о нём напоминала только слегка примятая подошвами трава.

— Ушёл! — воскликнула Кирочка, — у него получилось!

— Теперь твой черёд, давай, — поторопил Билл, — думай о нём, у тебя тоже тогда получится выбраться, он же по тебе сохнет…

— Постой, — спросила Кирочка с неожиданной серьёзностью, — а о ком подумаешь ты сам?

— Подвернётся кто-нибудь, — легкомысленно отмахнулся Билл, — ты давай, не мешкай, а то Друбенс там, того и гляди, заметит пропажу.

Кирочка стояла на расстоянии вытянутой руки и смотрела на него. Молчание неожиданно сделалось напряжённым. Крайста любят все, к нему невозможно не чувствовать расположения, этакий очаровательный разгильдяй с белозубой улыбкой и свежими шуточками по карманам… Но есть ли кто-нибудь, для кого он действительно единственный, особенный, самый важный? Не просто «синеглазый красавчик», «свой парень» или надёжный сослуживец, а именно дорогой человек? Как раз такие всеобщие любимцы, как правило, оказываются на деле безумно одинокими!

— Знаешь что, Крайст, — сказала она, теребя завязки сарафана, — так, на всякий случай, если ничего другого не придёт в голову… Подумай обо мне…

И исчезла.

Порыв ветра пробежал по крупным листьям рощи, словно по клавишам. Билл прикрыл глаза… Берег. Белая фигурка, бегущая к краю обрыва. В ушах у него зашумело, и словно большая рука вдруг сгребла его и швырнула, словно фантик в мусорную корзину.

— И кто его, интересно, так любит? — услышал он рядом с собой удивлённый шепот Эрна.

— Он славный парень, — обиделась за друга Кирочка, — все помаленьку.

— Это значит никто, — ядовито заметил Эрн.

Крайст открыл сначала один глаз, а потом другой. Юный колдун немного сконфузился, подозревая, что тот мог слышать его последние слова. Но Крайст решил великодушно не подавать вида.

Выйдя из медитации, Роберто Друбенс с наслаждением потянулся в кресле.

— Ниоб! Принеси-ка мне кусок шоколадного торта! — крикнул он в приоткрытую дверь.

Позанимавшись, Магистр всякий раз подолгу упивался чувством выполненного долга, и щедро вознаграждал себя любимого.

— Сейчас, — отозвался Ниоб, — поправляя смуглым пальцем кремовую розочку на своей драгоценной ноше.

— А где Эрн? — спросил Магистр дежурно, и со сладострастным блеском в глазах вонзил десертную вилочку в мягкий бисквит, — что-то я не слышу его возни…

— Он пошёл погулять, Учитель, — ответил Ниоб с совершенно серьёзным, безразличным лицом и тут же удалился на кухню. Возможно, там он посмеивался в занавеску. Но никто этого не видел.

Доев торт, Роберто Друбенс сподобился задуматься над фразой Ученика.

«Как погулять? Куда, чёрт возьми?»

Когда он всё понял, было уже поздно.

Окружающее пространство казалось зыбким, тягучим, пластичным, точно тесто; Кирочка могла взять в руки любой предмет — пачку сигарет, авторучку, сумочку — и он способен был тотчас превратиться во что-то другое, изменить цвет, уменьшиться или увеличиться а размерах. Она медленно шла сквозь парк, деревья в котором колыхались плавно, неторопливо, как водоросли.

Внезапно её окликнули — Кирочка обернулась на зов — на тенистой парковой аллее примерно в полусотне шагов от неё стоял мальчик. Годами он был примерно как Эрн, но совершенно неприметный внешне — тонкошеий, длинноногий, как все подростки, стриженый наголо. В руках у него была флейта.

— Тот, кто сыграет на ней, станет твоим любимым. Ты оставишь ради него службу и проживёшь обыкновенную счастливую жизнь, — с оттенком грусти изрек мальчик, непонятным образом оказавшись совсем рядом с Кирочкой.

Пророческий тон, которым вынесен был ей этот удивительный вердикт, испугал девушку.

— Да не будет этого никогда! — интуитивно решив обороняться, воскликнула она возмущённо, — я один раз выбрала свой путь и никогда с него не сверну.

Мальчик смотрел на неё неотрывно, чуть склонив набок свою круглую почти лысую голову. Во взгляде его читалось сожаление.

— Вот увидишь, это будет совсем скоро, — снова заговорил он, — развязка ближе, чем ты думаешь…

Кирочку неслыханно разозлила самоуверенность этого незнакомого подростка.

— Я сама знаю, что мне делать, и мои поступки, будь то служба, любовь, отставка — только мои…

— Правда всегда внутри тебя, — сказал мальчик, — ты можешь её хорошо спрятать, но не уничтожить. Мы знаем всё о себе от начала до конца; и злишься ты сейчас только потому, что в тебе всегда было и есть то, чего боишься ты сама.

— Я ничего не боюсь, — выпалила Кира с вызовом, — даже Исполнителя Желаний.

Мальчик негромко рассмеялся.

Кирочка не выдержала.

— Да кто ты вообще такой? Если ты волшебник, то сейчас я тебе покажу, почём фунт лиха!

Она шагнула вперёд и вырвала у мальчика флейту.

— Ха-ха-ха! — добавила она выразительно, — Эта дудка не издаст ни звука! Гляди-ка, тут трещина!

— Поглядим… — сказал мальчик.

— Поглядим, — отозвалась Кирочка сумрачно.

Она достала из-за пояса пистолет и, бросив флейту на землю, принялась по ней стрелять.

Один заряд. Другой. Третий. Голубоватое сияние каждый раз окутывало флейту туманным облаком и медленно погасало.

Пистолет в руке у Кирочки покрылся инеем. Держать его становилось всё больнее.

Четвёртый выстрел.

Флейта, как ни в чём не бывало, лежала на крупном песке парковой аллеи, и, казалось, становилась с каждым выстрелом только лучше, новее.

Кира извела понапрасну ещё несколько зарядовых капсул; она стреляла до тех пор, пока длинная трещина на флейте не затянулась, будто царапина на живом.

— Она древнее, чем ты можешь вообразить, — сказал мальчик снисходительно, — и треснула давно, может, больше тысячи лет назад; твоё оружие бессильно против неё. Чёрная Флейта наделена самой древней силой, способной зачинать миры.

— Почему же ты сам не играешь на этой флейте? — спросила Кирочка растерянно, — Раз она такая замечательная…

— Моё время ещё не пришло, — сказал мальчик, и щёки его покрыл густой трогательный румянец, — на Чёрной Флейте играют всегда кому-то… Я пока не встретил ту, что будет слушать мою мелодию…

Сказав это, мальчик шагнул в сторону с дорожки; тонкопалая листва акации разом поглотила его; Кирочка сделала несколько нетвёрдых шагов вперёд — пространство как будто не позволяло ей двигаться; она хотела догнать странного предсказателя, но, разумеется, он бесследно исчез…