Анастасия Баталова - Чтобы желания сбывались

Кирочка быстро встала, подбежала к потухающему костру в святилище и, вернувшись оттуда с плащом, накрыла им озябшую девушку.

— Мы против бесчеловечного обращения с задержанными, — деловито пояснила она.

Девушка угрюмо молчала. Она была совсем молодая, лет восемнадцати, и очень красивая. Крупные малиновые губы в свете луны казались почти чёрными, большие глаза прятались в загадочной тени длинных ресниц.

— Расскажешь нам всё, мы быстро тебя отпустим, — отчеканила Кирочка строго; она изо всех сил старалась выглядеть уверенной и опытной — было бы неловко, если бы задержанная догадалась, что она пока только проходит курс обучения.

Ведьма продолжала молчать, устремив взгляд в одну точку.

— Мы слушаем, — повторила Кирочка настойчиво. Ей казалось, что у неё получается производить нужное впечатление. Она гордилась собой и слегка важничала.

Но задержанная, казалось, вовсе не замечала её; возможно она, оставив своё бренное тело здесь, на поживу стражам магического правопорядка, сейчас находилась неизмеримо далеко — скажем, бродила по астралу в поисках тех, кто мог бы выручить её из беды.

Кирочка ещё не владела техникой вывода колдунов из транса. Зачёт по этой дисциплине нужно было сдавать как раз на летней сессии, и она, как очень многие студенты, отложила подготовку к нему на самый последней момент. Но там, где недостаточно опыта, порой выручает смекалка. Кирочка, не долго думая, сняла с задержанной алый пояс и, повертев скомканной тряпицей перед самым носом юной ведьмы, припугнула её:

— Лучше будет, если ты всё расскажешь по-хорошему; синтетические ткани так легко воспламеняются…

И угрожающе пощёлкала зажигалкой.

— Не надо! — жалобно воскликнула задержанная, рванувшись вверх. — Я всё расскажу. Наши сёстры послали нас сюда совершить ежемесячное Жертвоприношение, — начала она тонким, огорчённым голоском, — для этой цели выбирают именно тех девушек, у которых текущий менструальный цикл совпадает с лунным. Обряд совершается в полнолуние, ибо считается, что оно символизирует овуляцию. Мы верим, что одна из нас, если чёрные силы будут благосклонны, зачнёт в такую ночь Омена, сына Князя Тьмы…

— И на что вам этот Омен?

— Омен есть воплощение человеческой страсти. Он не Зло, как думают многие. Омен есть порыв, желание. И поэтому он несёт Смерть. Людей всегда убивают их желания, точнее нескончаемая погоня за их осуществлением…

— Мудрая мысль, — тихо заметил Мика, до сих пор не проронивший ни слова, — И ещё очень красива ваша аналогия между лунным циклом в природе и менструальным циклом в женском организме… Мне такое не приходило в голову. А ведь в основе этих двух циклических процессов лежит одна и та же идея — идея замкнутого кольца, вечного вращения, повторения, возврата к прежнему через определённое время. Созревающий фолликул постепенно увеличивается, солнце начинает освещать луну, медленно выходящую из области земной тени, четверть, половина, и, наконец, полнолуние — фолликул лопается, яйцеклетка готова к оплодотворению… А потом всё повторяется в обратном направлении: луна «убывает» — в организме женщины начинается фаза жёлтого тела… В природе очень много циклических процессов. И все они по сути аналогичны… — Мика поднял голову, и благоговейно залюбовался луной, — Гениально… Просто гениально…

Кирочка надела лёгкое белое платьице до колен с жемчужными пуговками на лифе, белые туфельки без каблука, крутанулась перед зеркалом, взметнув воздух летящей юбкой, подумала и подпоясалась оставленным на память ведьминым красным поясом.

Встретились они, как было условлено, у залива.

С верхнего яруса набережной, ограждённого высоким парапетом, вела вниз гранитная лестница. По широкой каменной губе нижнего яруса катились волны. Ещё одна лестница спускалась в глубину — ступени её исчезали в зеленоватой воде.

Кирочка стояла почти у самого края каменной площадки. Очередная волна, медленно облизав гранитную плиту, добралась до носков её туфель.

Она услышала, как кто-то спускается по лестнице и обернулась. Это был Мика. Он подошёл совсем близко, и какое-то время они вместе смотрели на залив. Наверное, стоило о чём-нибудь говорить, но именно теперь Кирочка почувствовала внезапную скованность мыслей. Особенно высокие валы, ударяясь в край площадки, обдавали её длинные голые руки мелкими брызгами, и на ветру нежная кожа начала покрываться мелкими мурашками. Мимо пролетела откормленная грязная чайка. Она тяжело и медленно махала крыльями, будто бы с трудом продираясь сквозь воздух.

— Жаль, что у нас нет хлеба… — посетовала Кирочка, с усилием преодолев порог своей тревожной немоты, и долго провожала птицу глазами.

— С тобой что-то происходит, — тихо сказал Мика, — ты как будто бы вся напряжена.

— Ничего, — ответила Кирочка быстро, — нормально, — ей не хотелось говорить о своём состоянии, да она и при желании не смогла бы описать охватившие её чувства. Правило Одной Ночи, оно повисло, словно сабля на волоске, над робкой зарождающейся симпатией Кирочки к молодому инженеру. Всему виной было происшествие с ведьмами. Что говорить, минута опасности, пережитая вместе, способна сблизить двоих куда сильнее, чем месяц унылого шляния за ручку по кафешкам-киношкам. Мика случайно оказался заброшенным на непозволительную глубину в пространство Кирочкиного одиночества, она не могла предвидеть, какими будут её переживания утром на следующий день, и предчувствие потери угнетало её.

— С твоей стороны неразумно было бросаться на ведьму, — сказала она, развернувшись к нему, — Ты мог погибнуть. Это стало бы огромной потерей для человечества… Такие люди… Такие умы рождаются очень редко… Ты изобрёл генератор для пистолета…

— Если бы я его не изобрел, это сделал бы рано или поздно кто-нибудь другой. Ни в одном научном открытии нет ничего уникального — они лишь описывают окружающий мир в рамках определённых упрощённых моделей. Истинную ценность имеет только неповторимое.

— Что ты считаешь неповторимым?

— Личность. Человеческую индивидуальность. Это самое большое сокровище.

Налетевшая на край площадки волна шумно разбилась и вспенилась, брызги взлетели так высоко, что Кирочка инстинктивно заслонила лицо рукой — на белоснежном платье проявилось несколько точечных мокрых пятен.

— Ты не простудишься? — спросил Мика, — Может, нам стоит подняться на набережную?

Кирочка пожала плечами.

— Давай поднимемся.

Набережная простиралась вперёд на многие километры. Всё побережье залива было заковано в гранитную броню. Когда случалась хорошая погода над серой лентой парапета насколько хватало глаз плыли в лёгком мареве разномастные головы прохожих, а в пасмурные дни набережная оставалась угнетающе пустой — только ревел, пролетающий по ней и не встречающий преград, жёсткий морской ветер, да сердито ухали, отчаянно кидаясь на неприступную каменную стену, высокие волны.