Лана Волкова - Неласковый отбор для Золушки

За это она возненавидит Элгана еще сильнее. Не сознавая того. Она обещала заступиться за него перед хранителями. Обещала свободу. Но не желала подпускать к себе.

Он все понимал. В ее душе зреет непреодолимый конфликт. То, что она сказала о привязке против воли, — лишь оправдание. Она не в силах признать, что не может ему простить убийство такого чудовища, как Верда.

Впрочем, какова бы ни была причина, для него исход один. Юлия никогда не будет с ним. Он потерял ее навеки.

Дни после уничтожения Иона и Кей Ла Мо прошли для меня как в тумане. Через разговоры окружающих долетали отголоски глобальных перемен в Веравине. Больше всего со мной общался и рассказывал новости Федар.

Я думала, он хочет сам стать королем. Оказалось, что капитан багряных стражей привязан к Гемайской долине — там его место. А вот Леон мгновенно заявил права на престол. Его род восходил к древней династии королей Веравина, свергнутой некогда предками Иона.

Хранители поддержали притязания своего наместника. Пара столичных аристократических родов тоже пожелали корону, но весь Веравин был за возвращение древней династии.

Гемайские хранители получили большое влияние как избавители от Кей Ла Мо. Многим в королевстве не нравились травля «ведьм», всевластие магов и другие порядки, установленные предками Иона. Но восстать открыто не хватало сил. Появление сирены и капитана изменило баланс сил и освободило страну от ига тирана.

Мне досталась своя порция славы. Мое мнение стало значить чуть ли не больше, чем мнение родовитых дворян. Правда, самой мне от этого было ни холодно ни жарко. Я пребывала в оцепенении — словно чары Верды так и не сошли с меня.

В один день я потеряла и мать и Элгана. Впрочем, их у меня и так не было. Только согревающий образ из детства и… влечение к мужчине, которое я отказывалась признавать.

А когда, наконец, осознала, когда больше не могла отрицать чувства, оказалось, что это связь сирены и демона. То, что не зависело ни от меня, ни от него. Я не могла быть с тем, кто просто привязан ко мне, а не выбрал по собственной воле.

Над Элганом состоялся суд. Я присутствовала от начала и до конца. Дала показания, как все происходило, что он делал, чтобы вытащить меня, а потом защитить от Верды. О том, что она моя мать, разумеется, не упоминала.

С учетом смягчающих обстоятельств ему сохранили жизнь, приговорив покинуть столицу и никогда не возвращаться в нее.

Весь суд я просидела в первом ряду, чтобы все видели мою поддержку бывшему придворному магу, правой руке Кей Ла Мо. Элган не отрывал от меня взгляда. В какие-то моменты рождалось чувство, что мы с ним только вдвоем в зале суда, нет ни одной живой души, кроме нас… Даже Федара, который все это время находился при мне почти неотлучно.

На суде он тоже сидел рядом. Я чувствовала ревность Элгана. И позволяла капитану держать себя за руку, непринужденно поглаживать мое запястье. Пусть он видит. Пусть возненавидит меня. Считает легкомысленной, ветреной и даже корыстной. Пусть думает, что я не хочу разделять участь опального чародея. Хочу быть с победителем на гребне волны.

Это будут его собственные чувства. Настоящие. Не навязанные зависимостью демона от сирены. Пусть презирает — так ему станет проще забыть меня.

Что я сама испытывала к Федару? Толком и не понимала. Он стал мне опорой и поддержкой в эти дни. Не давал окончательно погрузиться в апатию, замкнуться в себе. Постоянно вытягивал на придворные мероприятия, сводил с разными людьми.

Когда во дворец приехали Киара и Рианна, он организовал нашу встречу. Впервые я смогла пообщаться с девушками доверительно без каких-либо личин.

Киара уже успела заметить несовпадения в поведении Рианны до, после и во время отбора. Ну а когда познакомилась со мной в истинном обличье, ее пазлики сошлись. Она искренне радовалась нашему общению.

А я радовалась за нее. Гвейр восстановил помолвку внучки, которую расторг перед отбором невест для Леона. Киара воссоединилась со своим женихом. Их браку больше ничто не угрожало.

Рианна тоже была мне рада. Леон сделал ей официальное предложение. Свадьбу должны сыграть еще до коронации, чтобы Веравин обрел разом и короля и королеву. Робкая, забитая Золушка обрела своего принца и готовилась стать королевой.

Эта шутка судьбы отчасти забавляла меня. Любопытно, как воспримет новость Шилла с дочерьми.

Я попросила Федара привести Рианне хранителя, который открыл ее матери портал в хейос. Пусть сестра знает, что мать спаслась от участи изгнанных. Пусть верит, что Дайна сейчас живет где-то безбедно, помнит ее и скучает.

Остального ни ей, ни другим знать не стоит. Эту тайну мы с Элганом унесем с собой в могилу. Федар убил Иона, так что не осталось никого, кто слышал бы наш разговор с Вердой.

Вечером того дня, когда закончился суд над Элганом, состоялась помолвка Леона и Рианны. Я смотрела на них и не могла отделить искреннюю радость за сестру от боли за себя.

Что чувствует сирена, которая сначала привязала к себе демона, а потом прогнала? Как она сможет потом быть с другим мужчиной, если сердцем так и тянется к жертве своих чар?

Я могла получить ответ очень быстро. Федар, на чью руку я сейчас опиралась, то и дело демонстрировал интерес ко мне. Намекал, что не против предложить руку и сердце… что капитан багряных стражей и сирена — отличная пара.

Конечно, это привлекало ничуть не больше, чем зависимость демона от сирены. И… Я ничего не чувствовала к Федару. Мне было все равно, насколько у него искренний интерес ко мне. Расчет ли, обычное вожделение или вдруг любовь — меня это не грело и не оскорбляло.

И оттого принять его чувства было проще. В его присутствии боль, глодавшая меня изнутри, как червь-паразит, притуплялась. Он вытаскивал меня на разные мероприятия, знакомил с людьми. Втягивал в дневную суету, которая на время вытесняла боль. Заполняла жгучую пустоту внутри меня.

А ночью эта пустота возвращалась. Проклятый червь набрасывался на мое израненное сердце с утроенной силой. Словно жаждал наверстать упущенное за день.

Если бы Федар был рядом и ночью, сумел бы защитить меня от червя?

Сейчас, глядя на влюбленную королевскую парочку, я как никогда остро желала проверить. Сестру обнимал любимый мужчина, а я изнывала от тоски, утраты и одиночества. А Элган, должно быть, сейчас едет прочь из столицы неведомо куда. Я больше никогда его не увижу.

Не в силах выносить эту мысль, я крепче сжала руку Федара и теснее к нему прижалась. И в этот миг услышала сбоку голос, такой родной и такой ранящий:

— Юлия. Позволь на минуту украсть тебя у твоего кавалера. На пару слов.

Сердце сжалось в комок. От волнения я не могла вымолвить ни слова. Федар ответил за меня: