Ричард Байерс - Скованный огонь

— Как пожелаете, — ответил он.

Посол повела троих воинов мимо конюшен в склады амуниции, пахнувшей кожей и маслом, которое делало ее гибкой.

— Поскольку мы спешим, я доверю вам троим секрет моего клана. Маленький, но я надеюсь, что вы сохраните его, — используя кончик когтя, она нарисовала прямоугольный треугольник на пустой части стены.

Казалось, мир вспыхнул и покосился, а затем они уже стояли в другой комнате. Кхорин понял, что магия перенесла их в пространстве. Вверх, в пирамиду, как он полагал.

Они зашагали через богато обставленное поместье, где прочие драконорожденные с нефритовыми кольцами приветствовали Перру с еще большим удивлением. Как и до этого, она не позволила никому задержать ее дольше, чем на минуту или две, попрощавшись с последним из доброжелателей, посол проскочила между часовыми в проход к оживленной улице.

Она в свою очередь вела к площади, атриуму, который поднимался от пола пирамиды до самой ее верхушки, где висели огромные летучие мыши, завернутые в собственные крылья. Узкий мост петлял между ними, давая понять, что животные были не вредителями, а ездовыми животными, которых Кхорин и видел парящими в небе снаружи.

Бесчисленные балконы выступали из стен, а на полу — к удивлению дворфа — стояли клумбы цветущих растений, которые наполняли воздух ароматом свежести. Очевидно, волшебный свет, освещавший пространство, питал их не хуже солнечного.

— Успеешь еще поглазеть, — буркнул Медраш. Затем, вероятно, осознав, как грубо это прозвучало, он смягчил тон. — Я понимаю твой интерес. Я вел себе так же, когда впервые попал в Лутчек. Мы с Баласаром проведем тебе экскурсию позже.

Они проследовали дальше к секции покоев, которые, исходя из их вместительности, общего великолепия, кучи охранников и шумной прислуги, подсказали Кхорину, что это и есть резиденция правителя. Перра переговорила с должностным лицом, поспешно удалившимся прочь и вскоре вернувшимся назад, после чего он провел гостей в зал для приемов.

Первым, что заметил дворф — зал тимантерского монарха, как и у Шалы Каранок, восхваляет войну. Но здесь место скульптур занимали стенды с доспехами, а потрескавшиеся, выцветшие фрески изображали героическую борьбу с драконами. Также на стенах в качестве трофеев висели головы змеев и старые пожелтевшие когти размером с короткий меч.

Тархан был самым крупным драконорожденным из всех, что Кхорину удалось повидать, с огромным мечом, покоящимся в его руках и служившим символом власти. Квадратные кусочки золота, словно слезы, усеивали его зеленую кожу под глазами.

— Перра! — прогремел он. — Как это понимать?

Перра, Медраш и Баласар поклонились, разведя руки в стороны. Кхорин повторил приветствие так хорошо, как смог.

— Герой Войны изгнала нас из Чессенты, — ответила посол. — Я беру на себя всю ответственность.

Тархан хмыкнул.

— Прежде чем начнем искать виновных, возможно, тебе стоит объяснить, как именно это произошло.

— Да, ваше величество.

Перра пересказала ему всю историю так четко и лаконично, насколько, по мнению Кхорина, тот кавардак вообще было возможно передать.

Когда она закончила, глаза Тархана переключились на Кхорина. В них было видно любопытство и расчетливость и ни капли подозрительности или неприязни, которые дворф так часто встречал в глазах чессентцев.

— А ты, должно быть, тот самый наемник, который помог моим подчиненным в Лутчеке, а затем еще раз — по пути домой, — сказал покоритель.

— Да, ваше величество, — ответил Кхорин.

— За это, — начал Тархан, — Тимантер благодарит тебя. Ты и твои копейщики останетесь у меня на службе на сезон или на год? Я знаю, как использовать ваши навыки, и я хорошо заплачу.

— Благодарю вас. Но мы состоим в Братстве Грифона, а у Братства уже есть контракт.

Тархан сморщился.

— Что значит, что в следующий раз, когда мы увидимся, мы можем быть по разные стороны поля битвы.

— Может и нет, ваше величество. Шала Каранок рассчитывает бросить все свои силы против Великого Костяного Змея.

— Против врага, с которым мы, драконорожденные, с радостью ей поможем, если… — монарх покачал головой. Несмотря на показную силу покорителя, в тот миг в его действиях проскользнуло чувство, близкое к отчаянию.

— Ваше величество, — вмешался Медраш, — если позволите сказать, судя по дыму в небе, как я понимаю, у нас своя война.

— Да, — ответил Тархан. — С пепельными гигантами.

— Они устраивали налеты на протяжении многих поколений, — вспомнил паладин. — Но насколько я знаю, никто не удостаивал их боем в барабаны войны до этого.

— Теперь все иначе. Они наступают большим количеством и более организованно. Кто-то объединил племена. Они определенно стали драться умнее, хотя детали нам не ясны. Многие из тех, кто вступил с ними в бой, так и не вернулись, чтобы рассказать нам о них, — покоритель издал невеселый смешок. — Я знаю, я только что сказал, что помог бы Чессенте, но по правде мы нуждаемся в ее помощи не меньше. И если Шала на самом деле решит напасть на нас, да даже если она просто разрешит дженази пройти по ее территории и напасть, нам придется сражаться с двумя противниками одновременно.

— Ваше величество, — сказала Перра, — мне нужно убедиться, что я правильно понимаю происходящее, чтобы быть хоть сколько-нибудь полезной вам. И хотя я не хочу оскорбить вас, но спрошу напрямую: вы отправляли всадников в Аканул и просто не сказали мне об этом?

— Конечно, нет, — сердито ответил Тархан.

— Вы посылали убийц в Лутчек?

— И снова, нет. Если отбросить бесчестие, то какие на это могут быть причины?

— Вы предоставляли воинов Высшему Имаскару, чтобы те служили на борту их кораблей?

— Ты лучше остальных знаешь, как мне пришлось вытанцовывать, чтобы остаться нейтральным в ссоре между Чессентой и имаскарцами. И даже если бы моя политика изменилась, то мне нужен каждый солдат, что у меня есть, чтобы сражаться с гигантами.

— Знаете, — протянул Баласар, — если ничего не изменилось, у имаскарцев есть посол в Джерад Тимаре. Кто-нибудь мог бы спросить его, что происходит в их флоте и, возможно, распутать один маленький участок этого клубка.

— Это, — заявил Тархан, — разумная мысль. Определенно, более разумная, чем то, что обычно вылетает из твоего рта, бездельник. Привести Нэллиса Сарадексму.

Им не пришлось ждать долго. Имаскарский посол, видимо, жил в апартаментах неподалеку от королевской резиденции. Высокий и худой, с высоким и широким лбом, что делало его залысину более заметной.

Его кожа была покрыта россыпью серых прожилок. Кхорин мог бы принять их за шрамы или следы, которые остаются на жертвах какой-нибудь болезни, вроде оспы, если бы у спутников Нэллиса не было таких же. Похоже, эти отметки были характерной чертой их расы, чем-то вроде резных узоров на телах дженази.