Снежана Альшанская - Полюбить бездушного [СИ]

— Идем, — зовет Чевинфорд. В этот раз за руку он меня не берет.

— Налькар…

— Он знает это место куда лучше, чем ты или я. Может, ему удастся выжить.

Может…

Это меня не устраивало, но я продолжала идти за Чевинфордом, а храм все больше виднелся из-за деревьев. Кому он посвящен? Тени? Кому-то из старых богов? Братьям и сестрам Безымянного Бога? Культам реликтов?

Впрочем, не важно. Больше всего мне хотелось убраться отсюда и сойти на берег в ближайшем порту. Чевинфорд внезапно стал мне чужим. Он беспокоился обо мне…

А может, и нет. Больше всего он беспокоится о том, как убить Архиепископа. Пока это не свершится, он не сможет ощущать что-либо, кроме ненависти. Да и после — не факт.

В десятке метров от меня обнаруживаю человеческую фигуру, хоть сразу видно, что это не человек. Фигура будто сделана из черного масла. Блестит на солнце, идет вперед через кустарники. У неё нет ни лица, ни глаз, ни одежды. Словно бы это…

…тень.

Тень Чевинфорда. А чуть дальше моя. Она едва заметна за кустами, потому я поначалу не разглядела её.

Что же это за храм, что магия Тени здесь способна прорваться в реальный мир? Кто здесь жил и что за ритуалы тут проводились?

По моей коже проходит озноб. Меня это пугает, как пугало бы любого чародея. Теневой мир не знает жалости. Там обитают древние существа, которые только и думают о том, как прорваться в реальность, занять в ней чье-то место.

— Ты и Айсеном пожертвовал во имя своего Архиепископа? — спрашиваю я. — Иначе где он?

— Обратился после того, как его ранили, — не оборачиваясь, отвечает Чевинфорд. — Где он — не знаю. Он себя не контролирует. Но он вернется. Это не впервые.

Проклятый капитан совершенно безэмоционально говорит о своем друге. Абсолютно не переживает за него. Почему?

Иду вслед за ним, посматриваю то на ожившие тени, то на бездушного капитана, то на растительность вокруг. Она странная. Ветер есть, но ни один лист не зашевелится. Только те, что уже упали, кружат в воздухе. Иногда кажется, что это не деревья и кусты, а лишь декорации, что-то скрывающие от моего взора.

В воздухе копошится мошкара, где-то громко кричат птицы и животные, хоть никого из представителей местной фауны нет и близко. Я это чувствую. С магической точки зрения здесь — будто пустыня. Таким это место и предстает, стоит закрыть веки и нырнуть в Изнанку. Желто-коричневая, покрытая сетью трещин земля, иссушенные солнцем растения, прожаренный как на сковородке воздух, и высящийся впереди храм.

Из Тонкого мира он выглядит огромным и словно нависает над всем вокруг. Отсюда он виден таким, каким был до того, как его покинули люди. Золотистые башни сверху до низу испещренные неведомыми мне рунами и знаками. Центральное здание с широким куполом, наверху которого приютилась статуя человека в длинной мантии. Вокруг — аккуратно расставленные скульптуры, под ногами которых стелется травяной ковер, сверкают аккуратные ручейки. И все это стоит посреди бесконечной пустыни, единственный обитатель которой — неутомимый ветер.

Выхожу из Изнанки, смотрю на оставшиеся от храма руины.

Не похоже это на пристанище культа Тени. Там совершенно другая архитектура — висящие над землей торусы. Восточные культы и островные тоже не подходят. Тогда чей он?

Мы обходим огромный валун, и я удивляюсь еще больше.

Вход в руины находится прямо перед нами. Отсюда видна его высоченная, в три-четыре человеческих роста дверь. Если это вообще дверь.

Нет, скорее огромное зеркало. В нем отражаются деревья, кусты, трава, земля…

Все, кроме Чевинфорда и меня.

А еще звуки — здесь их просто нет. Абсолютная, гробовая тишина. Не слышно пения птиц, шелеста листьев, ветра…

На мгновенье кажется, что я оглохла. Щелкаю пальцем, и звук, усилившись в тысячи крат, возвращается в виде эхо. Странно. Здесь ведь не может быть эхо. Что за заклятие наложили на это место?

— Попробуем войти внутрь, — говорит Чевинфорд и ступает к храму.

Не знаю, ощущает ли он то же, что и я, или нет. Он все-таки не маг, да еще и без души. Следую за ним.

Он подходит к зеркалу, осматривает его.

— В жизни такого не видел, — бормочет он под нос, достает саблю и бьет ею по зеркалу. Та отскакивает, не оставляя даже царапины.

— Надо было взять Налькара, — сержусь я, но Чевинфорд не обращает на меня ни малейшего внимания.

Он взирает в зеркало, будто пытаясь там что-то разглядеть. Я же смотрю через Изнанку и вовсе не вижу зеркальной преграды. Передо мной огромная, исписанная рунами, но все же обычная дверь.

Вижу, как Чевинфорд прикасается к зеркалу пальцем и по тому идут волны. Он делает шаг — и буквально входит в стекло, как в воду.

— Стой здесь. Не иди за мной, — говорит он и исчезает.

Это портал, что ли? Но ведь таких огромных порталов быть не может, да и выглядят они совершенно иначе. А проклятый капитан тем временем полностью исчезает из виду, и мне становится страшно.

Я остаюсь в одиночестве, и кажется, что за мной наблюдают буквально отовсюду. Снизу, сверху, с огромного зеркала. Становится холодно. Начинаю дрожать.

Срываюсь с места и бегу вслед за проклятым капитаном.

Прикасаюсь к зеркалу, и мне становится холодно, будто внезапно наступила морозная зима. Тело дрожит, кожа становится гусиной, зубы щелкают. С каждым движением становится холоднее. Рука в зеркале коченеет.

Чувствую прикосновение. Чевинфорд?

Он берет меня за руку, тянет к себе и картина перед глазами внезапно меняется. Теперь понимаю, почему здесь так холодно. Вокруг — огромная заснеженная равнина Слева расположился исполинский горный хребет, справа еловый лес, а прямо передо мной — каменный выступ, похожий на алтарь. Над ним стоит статуя какого-то человека. Всматриваюсь и вижу, что это Безымянный Бог. Именно таким его изображают до того, как он отказался от тела и имени. Высокий, худощавый мужчина аристократичного вида с аккуратной бородой.

Снег беззвучно падает на голову, мороз иглами прокалывает щеки, от холодрыги кружится голова.

Чевинфорд набрасывает мне на плечи свой сюртук, я кутаюсь в него, но теплее не становится.

— Где мы? — дрожащим голосом спрашиваю я.

— Понятия не имею, — отвечает проклятый капитан.

Он прижимает меня к себе, немного согревает. Вместе мы подходим к тому, что я приняла за алтарь. Вблизи понимаю, что это могила, при чем очень старая. Передо мной массивное каменное надгробие, на котором виднеются затертые руны. Почему-то снег, попадая на него, сразу же тает. Кладу на него руку и чувствую тепло. Будто бы изнутри камень что-то согревает.

На надгробии нет ни имени, ни фамилии.

Я бы сказала, что это могила Безымянного Бога, если бы не знала, что его человеческое тело рассыпалось в прах при вознесении.