Снежана Альшанская - Полюбить бездушного [СИ]

— Смертному не по силам? — озлоблено шиплю я. — Кто же вы?

— Идемте лучше заберем шкатулку и покончим с этим, — говорит он.

Моей ненависти нет границ. Не важно кто такой или что такое Архиепископ, но я его ненавижу. Эта сволочь использовала меня в своих целях! Эта сволочь едва не убила меня!

Ненавижу его.

— Осторожнее в своих эмоциях, — говорит он.

Иду за ним, желая, чтоб он исчез. Чтоб его никогда не было. Чтоб Чевинфорд наконец-то уничтожил его.

Проходим сквозь дверь и оказываемся в пустом коридоре. Где капитан? Может, его уволокла стража?

Но тут же сбоку резко открывается дверь. Показывается рука с саблей. Клинок останавливается в сантиметре от шеи Его Святейшества.

— Ну вот и встретились, — говорит Чевинфорд, выходя из комнаты и смотря в лицо Архиепископу. — И что теперь скажешь? Будешь молить о пощаде? Ты не успеешь воспользоваться магией.

В глазах проклятого капитана пылает ненависть. Чувствую, что он едва сдерживает себя, чтоб не сделать выпад.

— Костюм не помни, — отвечает Архиепископ. — Это пондуссийские ткани. Очень тонкая работа. Портной — настоящий мастер. Не хорошо будет, если я впервые надев этот костюм, поврежу его. Костюм испортишь, а меня не убьешь.

— Почему это? — шипит Чевинфорд.

— Меня нельзя убить, — отвечает Архиепископ. — Да и незачем тебе этого делать. Ведь я не убивал твою жену. Ты исчез, даже не поговорив со мной. Я бы все объяснил. Но ты решил податься в пираты.

— Уходи, — Чевинфорд смотрит на меня. — Используй кольцо.

Я не спешу этого делать. Не могу оставить его здесь. Просто не могу. Чары это или нет — я на это неспособна.

— Идем лучше. Ты отдашь мне шкатулку и мы поговорим. Заодно выясним что произошло с Элени. Думаю, это понятно. А уж тем более мне.

Архиепископ открывает дверь, из-за которой только что появился капитан. За ней находится роскошный кабинет. Массивный деревянный стол, обитый синим бархатом стул, такие же шторы закрывают окна. В углу стоит переполненный книгами шкаф. Тут нет ни светильников, ни фонарей, но все равно светло. Кажется, что светится воздух.

Архиепископ спокойно входит внутрь. Пропускает нас.

— Присаживайтесь, — говорит он. — И опусти саблю. Я никогда не был твоим врагом. Ты мне всегда нравился. Впрочем, сейчас, когда все прояснится, ты можешь вернуться на службу. Впрочем, я совсем не тот Архиепископ, которого все видят. Да и вообще уже не Архиепископ.

Он проходит за стол, садится в кресло, смотрит на Чевинфорда, который не спешит опускать оружие.

— Ты меня не обменишь, — говорит он.

— Я и не пытаюсь, — отвечает его святейшество. — Могу поклясться своей жизнью. Даже заключить договор Рампетти. Если совру — умру.

Его святейшество усмехается. А я смотрю на него сквозь изнанку и понимаю, что он не человек. Не знаю что, но точно не человек. Его душа — совсем не такая, как у людей. Она ярче, сильнее, странной формы. Никогда такого не видела.

— Кто вы? — спрашиваю я.

— Сперва вот это, иначе вы мне не поверите, — Архиепископ достает из стола небольшой бутылек и открывает его. По комнате распространяется прохладный мятный запах, который не спутать ни с чем другим. Зелье Рампетти. Действует оно где-то час, и если сказать неправду за этот час — ждет мгновенная смерть.

Архиепископ открывает бутылек, выпивает содержимое.

— Ну и гадость же.

— Так кто вы?

— Я? Я — Безымянный Бог, — отвечает он.

— Ага. А я — киренакский король! — вскликивает Чевинфорд. — Хватит морочить мне голову.

Миш внимательно смотрит с его плеча то на меня, то на Его Святейшество.

— Я не могу врать под этим зельем, — абсолютно спокойно говорит Архиепископ.

— Значит, ты — Безымянный Бог!

— Да. Я решил воплотиться в этом мире. И мой первый слуга здесь отдал мне свое тело.

— Не вижу чего-то я божественности, вселенской доброты и прочего…

Да и зачем Безымянному Богу человеческое тело? Он и так повсюду, в каждом существе, в древе душ.

— А кто сказал, что Безымянный Бог добр ко всем? — усмехается Архиепископ. — Бог преследует свои цели. Заботится о том, чтобы в его мире все было в порядке. Меньше войн и катаклизмов, больше успехов и развития. Но это не значит, что он должен думать о каждом конкретном человеке. Улучшение жизни мира — лишь статистика.

Он разводит руками, и продолжает:

— К тому же люди в большинстве случаев сами виноваты в своих бедах, а я не могу лезть в дела каждого. Если бы хотел — сделал бы людей неразумными марионетками.

— А как же корабль, который ты отправил на погибель? — спрашиваю я.

— Что такое один корабль? К тому же большинство моряков выжили.

— Там было два корабля.

— Второй я не посылал. Он случайно оказался рядом. Да и опусти ты уже свою саблю. Я не убивал твою жену и не делал тебе лично ничего плохого. Тебя вовсе не было тогда на корабле. Я знал, что ты придешь, потому приготовил судовой журнал, — Архиепископ полез под стол и достал оттуда пухлую книжицу. — Вот, посмотри. Там фамилии всех, кто был тогда на корабле. Ты должен был там быть. Но исчез. Не пришел во время. Тебя искали, но не нашли. А спустя время ты объявился. В качестве пирата.

Чевинфорд, не опуская сабли, медленно подходит к столу, открывает судовой журнал, а Архиепископ лишь улыбается. Я не могу поверить, что он и есть Безымянный Бог. Наверное, каждый считает, что встретив его, упадет на колени и начнет кланяться. Но мне не хотелось. Пусть он хоть сотню раз бог, из-за него погибли десятки моряков, именно он сделал со мной то, что сделал.

Как после этого можно молиться такому богу?

Только из страха.

— Если не ты это сделал, тогда кто? — спрашивает Чевинфорд.

— Никто. Твоя жена жива. Я чувствую каждого, кто использует мою магию в этом мире. Она живет где-то в Мануоке или его окрестностях. Точнее не знаю.

— Врешь, — выпаливает Чевинфорд.

— Съезди и найди её, — разводит руками Архиепископ. — Она, похоже, тоже думает, что ты погиб.

— Тогда кто мог вложить мне подобные воспоминания?

— Вот это правильный вопрос, — усмехается Его святейшество. — Это необычайно тонкая работа. Обычный чародей, даже Архиепископ, не смог бы этого сделать. За столько времени иллюзия развеется. Разве что к этому причастна Тень. Мой враг забрал моего человека и использовал его против меня.

— Тень не может действовать самолично, — встреваю я. — Тени всегда нужен кто-то, через кого она сможет взаимодействовать с миром. Так же, как Безымянному Богу нужен Архиепископ и церковь.

— Тоже верно, — кивает Его Святейшество. — Кто-то из живых захотел встать на этот путь. Кто-то настолько сильно желавший это сделать, что смог призвать Тень. Или же он был не человеком. У реликтов довольно сильная связь с Тенью, ведь они — её порождение. Кстати, одного из них я чувствую тут, в этом замке. Не вы его привели?