Снежана Альшанская - Ключи от бесконечности [СИ]

Не знаю, сколько прошло времени до тех пор, когда объявили часовой перерыв. В системе время шло по-иному, может, слишком медленно, или наоборот, слишком быстро, а возможно, оно останавливалось. Как мне показалось, чувство времени внутри машины хаотично — на деле может пройти час, а мозг воспримет его, как пять минут, и наоборот.

Я снова обрела контроль над своим телом, мысли в сравнении с потоком кода показались вялыми и тягучими. Словно пересаживаешься из спортивного болида на велосипед. Мой рот начал жадно глотать воздух. Интересно, я дышала, когда была подключена, или нет? Ладно, неважно, похоже, подобный перерыв — единственный момент, когда я могла проникнуть в кабинет Бальцини.

Выходя в коридор, я почувствовала себя усталой, словно несколько часов кряду занималась тяжелым физическим трудом.

Мозг внутри сети работал быстрее, а значит, перегружался, поэтому программистам после каждого часа работы давали час передышки.

Стоп! Откуда я это знаю? Откуда мне известно, что внутри я была именно час? Кажется, система подгружала данные непосредственно в мой мозг. Входя в энергетический столб, я не знала ровно ничего об этой системе, но смогла включиться в работу, и мало того, теперь мне был известен принцип её действия.

Эта штука — энергетический искрящийся кокон — не была компьютером. Роль вычислительных машин выполняли сами подключенные к сети люди. А столб — всего лишь интерфейс взаимодействия друг с другом и с системой.

Но если это так, куда нужно грузить компромат?

Черт! Почему Джованни и Стас так и не объяснили всё до конца? Зачем посылать меня сюда, не разработав четкий план действий? Если это и имело хоть какой-то смысл, то я не совсем его понимала, но раз они меня не уведомили, значит, решили, что так будет лучше. Ну ладно, попробуем действовать по обстановке.

Я прошла по коридору, повернулась и увидела Луку Бальцини. Хоть мне никогда раньше не приходилось встречать этого человека, но я сразу же поняла — это он. Невысокий, заросший щетиной человечек с нависающим над поясом пивным пузом. Узнать Бальцини я смогла из-за того, что побывала с ним в системе? Я попыталась вспомнит всех, кто находился там со мной, и их лица одно за другим начали проплывать в моей памяти. Имена, биографии — всё это бешеным ритмом закружилось в голове.

Вот почему они не сочли нужным проводить инструктаж, знакомить меня с коллегами, проводить какие-то объяснительные беседы. Все подгружалось в мозг автоматически.

Пытаясь не выдать себя и скрыть удивление, я отвернулась, посмотрела на бушующий за окном океан, на белогривые волны, раз за разом атакующие подножие туманного здания, на большое, сияющее на горизонте солнце. Что-то промелькнуло на его фоне. Кажется, орел. Существо, которое не может жить без небес.

Я бросила взгляд на Бальцини, который стоял опершись о стену и, активно жестикулируя, рассказывал что-то неизвестной мне женщине. Нужно дождаться, когда он уйдет, и попытаться попасть в кабинет.

Об одной мысли об этом становилось страшно. А что, если меня поймают? Если поймут, кто подбросил данные? Из здания тогда мне не выйти…

Мое сердце сжалось и нашло себе место в пятках, а по спине пробежали мурашки.

Не нужно думать о плохом. Просто сделать то, ради чего я здесь. Но страх заглушал голос здравого смысла, он непрестанно рисовал в голове безрадостные картины и шептал на ухо «Беги. Нужно бежать!». А океан внизу, словно чувствуя мои опасения, вздымал все новые волны — все выше и все агрессивнее.

Но бежать было поздно. Возможно, стоило пуститься в бегство раньше, но тогда мне пришлось бы бежать всю жизнь.

— Здравствуйте, — я услышала рядом голос и машинально повернулась. Передо мной стоял Бальцини и улыбался во все тридцать два зуба. Взгляд его маленьких поросячьих глазок елозил по мне, словно изучая. — Думаю, представляться нет смысла, мы уже друг друга знаем, — сказал он. — Ну как, вам нравится у нас? — его голос показался мне писклявым и режущим слух.

— Неплохо, — ответила я, попытавшись улыбнуться.

— Эти интерфейсы, использующие человеческий мозг в качестве компьютера, у нас недавно. И работа быстрее идет, и решения принимаются быстрее, — бубнил он. — Раньше за обычными машинами, пусть даже быстродействующими и голографическими, приходилось заниматься полдня тем, что сейчас можно успеть сделать за час, — в его голосе читалась явная гордость. Может, это он их придумал?

— Наше изобретение или пришельцев? — поинтересовалась я.

— Маниан, — ответил он, от чего мне стало не по себе, и я невольно поморщилась. — Мы только дописывали оптимизационные программы. Вам не нравятся наши инопланетные друзья? — спросил он.

— Не знаю, чего от них ждать, — ответила я. — Чувствую некоторую настороженность.

Он расплылся в улыбке:

— Если пришельцы за почти сотню лет контакта не сделали нам ничего плохого, не думаю, что они нам желают зла.

Знал бы ты, что за всем этим кроется, лилипут пузатый.

— Хотите шоколадку? — предложил он и достал из кармана шоколадный батончик.

— Нет, не очень люблю шоколад, — ответила ему. Хм, а с какого это перепугу я отказываюсь от шоколада? Раньше взяла бы не думая, сейчас точно так же, не думая, отказалась.

— Ну, как хотите, наверное, вам за фигурой следить надо, — Бальцини вскрыл батончик и жадно, с видом человека, которого не меньше недели держали на голодном пайке, откусил большой кусок. — Вкусно, — сказал он, одновременно жуя.

Как же я ненавижу, когда говорят с набитым ртом! Как же это бесит! Аж хочется залепить такому собеседнику пощечину! Я невольно начала хмуриться.

— Удачи вам, — проглотив шоколад, сказал он. — Увидимся еще. В сети — так точно, — он помахал рукой, улыбнулся и маленькими шажками направился по коридору.

Кажется, если пытаться проникнуть в его кабинет, то именно сейчас.

Я проводила Бальцини взглядом, сжимая пальцы в кулак от нервного напряжения, прошла по коридору. Вот он, нужный кабинет. Оглянулась — никого. Можно попробовать. Лихорадочно перебирая в голове варианты отговорок на случай, если кто-то зайдет, я потянулась к ручке двери. Та, как и предполагалось, оказалась не запертой. Запирать их не было ни малейшего смысла.

Я достала из кармана телефон, запустила код блокировки камеры, если таковая здесь имелась.

Кабинет Бальцини изнутри мало чем отличался от моего — стол, стул, окно с видом на океан и зеленоватый энергетический цилиндр интерфейса. Кажется, вход должен быть у его основания.

В коридоре послышались чьи-то шаги, и я отпрянула к стене.

Черт! Черт! Черт! Надо было делать это ближе к вечеру, когда народу меньше.

Шаги начали удаляться.

Кто-то просто прошел мимо. Биение моего сердца понемногу возвращалось в обычный ритм.