Николай Алексеев (СИ) - Руны Огнебога

Друзья неторопливо ехали по степи, разговаривая о том о сем, не забывая осматриваться по сторонам. Кони шли шагом, наслаждаясь прохладой. В небе играла стайка стрижей, гоняясь друг за другом, они то взмывали ввысь, то бросались стрелой вниз, скрываясь в высокой траве.

Время близилось к полудню, на горизонте плыло горячее марево, но глазастый Алеша рассмотрел вдали поднимавшиеся клубы дыма.

- Никита Иванович, смотрите, там дым, давайте свернем и посмотрим. Может это пастухи, костры палят, так мы их расспросим, не видели ли чего странного.

- Свернем Алеша, только давай дадим, к тому вон холму и посмотрим оттуда, что это за люди сначала, - осторожничал Никита.

Подъехав стороной к холму, друзья спешились, и стали крадучись подниматься по склону. Каменистый холм неуклюже возвышался над равниной. Его уступы, нависали друг над другом, словно лестница в небо. Никита с Алешей выбрались на вершину, залегли, и раздвигая траву, стали наблюдать, что творится внизу.

Перед ними на ровной местности горел жаркий костер, на огне стоял огромный котел, и варилось варево. А возле костра, навалившись спиной на одно единственное в округе дерево, сидел великан - Калган, ожиревший от постоянной еды и безделья.

В народе поговаривали, что Калган, сын ведьмы и молодого красавца богатыря. Обманула, завлекла, обернулась девицей ведьма перед витязем, зачаровала и погубила, отняв душу у него. А потом родилось дитя, от союза нечистого и вложила в ребенка ворожея душу отнятую богатырскую. Так и вырос исполин сильней сильного, но умом не далеким.

Известно что, если где появлялся Калган, у людей приключалась беда, он отбирал коров и лошадей и пожирал их без счета. Калган имел один большой глаз во лбу, которым он вращал вокруг. Из одежды он имел всего лишь пояс из костей, спускаясь вниз, он прикрывал его наготу.

С исполином справиться непросто, много смелых богатырей погибло с ним в сражении. Удары дубиной, выстрел из лука, не пробивали его толстую кожу. Поговаривали еще, что Калган обычно селился недалеко от дорог, и когда он был сыт, то швырял камни и комья земли в проезжающих мимо людей.

Калган сидел на куче разбросанных конских костей и черепов, его огромный живот раскачивался из стороны в сторону, в такт его движениям. Слева от него торчало несколько шестов, с насаженными на них человеческими головами. Справа, сбившись в кучу стояли стреноженные скопом пять лошадей. Видно те, которых он ловил по ночам в княжеских табунах арканом. Рядом возле него лежала дубина, больше раза в три, чем копье у Никиты. Когда он подходил к лошади, то бил ей кулаком с размаху между глаз, сдирал шкуру, и кидал в огромный котел. Затем выжидал немного и начинал выхватывать из горячего варева полусырое мясо и пожирал его, отрывая жирные куски крепкими зубами. Бедные лошади, испуганные своей участью, шарахались от монстра и жалобно ржали.

В это время, видно не выдержала, широкая конская душа Буяна, горестного ржания сородичей и он громко как мог, ответил им тоже, таким образом, выдав присутствие героев.

Калган зло отбросил конскую ногу в сторону, поднялся на ноги, подхватил дубину и, шарахнув ею о землю, так что она задрожала, проревел:

- Кто здесь? Кто тревожит мой покой? Выходи не бойся, я добрый!

Друзья на холме переглянулись и Никита сказал:

- Ну, я пошел, Алеша, а ты смотри, сиди и не высовывайся. Здесь место не для геройства, враз зашибет и зелье не поможет. Ты лучше, если что, князю доложишь, как тут все, какого мы зверя встретили. И без возражений, я сам с ним попытаюсь справиться. Будем надеяться, что эта туша не слишком поворотливая, - давал указания воевода племяннику и поднялся на ноги.

- Я здесь, - прокричал Никита, - я пришел сказать тебе, чтобы ты убирался отсюда, подобру-поздорову. Не пугал людей своим видом и оставил в покое табуны князя, не крал его лошадей.

Воевода мигом спустился с холма и стал выбирать удобную позицию для атаки.

- Что ты, сказал, мешок с костями - проревел озверевший великан. - Ты, хочешь, чтобы я ушел со своего места, где мне нравиться, где у меня много свободы и еды. Не бывать этому, скорее вы покинете свои хрупкие жилища, чем я уйду отсюда.

Разъяренный Калган начал приближаться к воеводе. От его шагов содрогалась земля, ноги вздымали тучи пыли, а траву он вминал на целую пядь вглубь. Никита принялся передвигаться по кругу, ища выгодное положение для нападения.

Калган крутился на месте, неуклюже поворачиваясь вслед за воеводой. Вскоре это ему надоело, и он со злости влепил дубиной со всего размаха, в то место, где только что стоял Никита.

От могучего удара задрожала земля, поднялась туча пыли, брызнули в разные стороны мелкие камни, не давая подойти близко. Но воевода успел отпрыгнуть. Великан рассвирепев сильнее начал вращать дубину, пытаясь сбить с ног воеводу. В поднявшемся облаке пыли ничего не было видно, и Никита ориентировался только на рев, который издавал Калган.

Воевода перекатился в очередной раз и ринулся в атаку, с противоположной стороны, пытаясь зайти монстру за спину. Никита сделав два длинных прыжка, оказался только сбоку от великана, и увидев перед собой его огромную ногу, не раздумывая всадил туда со всей силы тяжелое копье. Острое железо с хрустом пробило твердую плоть великана, и Калган обезумев от боли, взревел во всю глотку. Прикрыв одной рукой рану, монстр рывком дернулся к Никите, не успевшему отскочить на безопасное расстояние, и саданул его дубиной. Воевода от могучего удара отлетел на несколько метров. Хорошо, что сработала военная привычка, всегда в бою с противником, прикрываться щитом. Тяжелый удар пришелся прямо в щит, который и выдержал этот натиск.

Никита приходил в себя, оглушенный от такой подачи, а Калган превозмогая боль в ноге, ковылял, добить воеводу. Вот уже он близко, и Никита, собрав оставшиеся силы откатился от противника и неуверенно встал. Неожиданно сзади послышался громкий топот и рядом возле богатыря заржал конь. Обернувшись, Никита увидел сорвавшегося с привязи Буяна. Могучий конь прядал гривой и бил копытом землю возле витязя. Воевода долго не раздумывал, вскочил на коня и начал по кругу объезжать великана, а тот бросив дубину, швырял в них все, что попадалось под руку. Воевода выждал, когда около исполина не осталось ничего, что можно бросить и направил верного коня на врага.

Выставив копье, Никита летел на монстра. Калган продолжал шарить по земле в поисках камней, зажимая рукой рану, от безысходности он ревел как бешенный бык. Никита галопом подлетел к нагнувшемуся и растерявшемуся великану и со всего духу всадил ему в брюхо копье. Калган охнул, осел на землю. Что-то забурчало у него в утробе, и живот разорвался пополам, показав жирные внутренности.