Марина Ясинская - Сердце лётного камня [litres]

8

Глаза Вивьен загорелись опасным огнем, изумрудно-золотистые перья на строгой шляпке возмущенно дрогнули.

– Что ты здесь делаешь?

– Ваш секретарь заболел, мадам рей Старк. И я оказался единственным, кого Эверт сумел найти за такой короткий срок, – кротко ответил Тайрек.

Имя старшего секретаря не особенно успокоило Вивьен. Она нервно одернула полы кожаной жилетки, поправила воротник темно-зеленой блузы и начала методично застегивать длинный ряд маленьких черных пуговиц на приталенном пальто болотного цвета. К тому времени, когда она с ними расправилась, Вивьен уже взяла себя в руки и вновь стала строгой замначальницей департамента новых исправительных технологий.

Фабрика по производству монкулов находилась на западной окраине Сириона, за высоким каменным забором, по верху которого проходила колючая проволока. Въезд охраняли не монкулы, а живые люди – две дамы и, к изрядному удивлению Тайрека, двое высоких, крепких мужчин со скорострельными револьверами. Мужчин старались, по возможности, не брать на работы, где дозволялось применение силы, чтобы не провоцировать худшие стороны их природы.

Охранники проверяли документы Вивьен с поразительной тщательностью, словно она была случайным визитером, а вовсе не высокопоставленной чиновницей из министерства, в чьем ведении они находились. И, лишь убедившись, что все в полном порядке, пропустили их внутрь.

Когда служебный мобиль затормозил перед входом на фабрику, Тайрек вихрем вылетел наружу, чтобы успеть открыть Вивьен дверцу. Та не обратила на его жест никакого внимания. Но в то же время и неприязнь не продемонстрировала: вероятно, сочла, что рядовой секретаришка не стоит таких эмоций.

Прежде чем последовать за начальницей, Тайрек с любопытством оглядел здание фабрики, окруженное тайнами, страхом и мрачными легендами. Никто толком не знал, как она работает, а ничто не порождает больше невероятных слухов и домыслов, чем отсутствие информации.

Воображение рисовало Тайреку унылое кирпичное здание без окон и непременно с трубами, из которых валит черный дым, высившееся в центре пустыря и окруженное атмосферой беспросветной безнадежности.

Однако перед Тайреком стояло вполне себе обычное трехэтажное кирпичное здание; не находись оно на окраине города и за высоким забором, вполне могло бы вписаться в ряд прочих зданий в деловой части города.

За двойными входными дверями открывался просторный холл, его заливали потоки солнечного света, проходящие сквозь многочисленные окна. По углам стояли зеленые деревья в кадках, в самом центре в обрамлении белого мрамора журчал небольшой фонтан.

Не в силах сдержаться, Тайрек с жадным любопытством оглядывался по сторонам. Да, это совсем не похоже на место, где людей лишают прежней жизни!

К Вивьен подошла директриса фабрики, невысокая дама с загорелым лицом и суровыми линиями на переносице, крепко пожала ей руку, одарив секретаря беглым взглядом.

– Добро пожаловать, мадам рей Старк, счастлива познакомиться.

– Взаимно, – вежливо ответила Вивьен. – Что ж, давайте приступим.

– С чего желаете начать? Сразу с проверки системы безопасности на фабрике?

– Нет. Я проанализировала полученные данные и не думаю, что монкулы пропадают именно с фабрики. Судя по всему, они исчезают уже после, когда поступают в распоряжение на места. То есть мы, конечно, пройдемся по вашей системе безопасности, но для начала расскажите мне, как у вас налажен процесс изготовления монкулов.

– С радостью, – ответила директриса и повела Вивьен к одному из служебных выходов.

Тайрек достал бумагу, перо и переносную чернильницу, подложил под лист предусмотрительно захваченную из дома книгу и приготовился записывать.

– Начнем с собственно аппарата, потому что именно с него все и начинается, – рассказывала директриса на ходу. – Аппарат мы включаем, только когда к нам поступают осужденные. Те проходят предварительную подготовку, а потом помещаются внутрь аппарата. В среднем процедура занимает от четверти часа до сорока минут. После чего за готовыми монкулами приезжают из Министерства труда и развозят их на места.

– Почему такая разница во времени – от пятнадцати до сорока минут?

– Из-за того, что все осужденные – разные. Кого-то приходится держать там по максимуму, чтобы полностью погасить сознание, а кому-то хватает и четверти часа.

– Как вы определяете, когда процедура завершилась?

– Аппарат настроен так, что, когда сознание осужденного погашено, обычно он отключается сам.

– Обычно? – тут же ухватила Вивьен ключевое слово.

– Время от времени у нас случаются осечки, – признала директриса.

– Как часто?

– Не больше двух процентов в год.

– И что вы делаете в таких случаях?

– Проводим дополнительную процедуру. Как правило, она успешна.

Тайрек чуть покачал головой. Он едва не забывал стенографировать – настолько поразительные вещи рассказывала директриса фабрики.

– Как правило? – снова уточнила Вивьен. – А что насчет тех случаев, когда и повторная процедура не срабатывает?

Директриса нахмурилась.

– Это происходит в единичных случаях, и каждое дело решается в индивидуальном порядке совместно руководством вашего министерства и Министерства полетов. Но заверяю вас, бракованные монкулы в оборот не поступают и не сбегают с мест распределения. Так что наши потери этими монкулами не объяснить, их счет идет на единицы, а пропаж, я так понимаю, куда больше.

– Больше, – согласилась Вивьен. – А теперь, если можно, я хотела бы посмотреть на работу аппарата в действии. У вас есть сейчас осужденные, которым предстоит обращение?

Директриса кивнула и проводила Вивьен с Тайреком в небольшую комнату.

Там у дверей вытянулось двое конвойных из Министерства труда, доставлявших на фабрику осужденных, между ними замерла женщина в полосатой робе, а на стуле в центре сидел мужчина, и одна из работниц фабрики деловито щелкала ножницами, обрезая ему волосы.

Директриса взяла лист бумаги, который ей протянула предусмотрительная помощница, и сухо зачитала:

– Джайс эр Войса, вы признаны виновным в хранении незаконной денежной валюты в особо крупных размерах, а именно – пять тысяч желлингов. Решением суда вы приговорены к обращению в хомонкулуса сроком на пять лет. Приговор окончательный и пересмотру не подлежит.

Пока директриса зачитывала выписку из приговора, цирюльница взялась за бритву, соскребая с черепа оставшуюся щетину. Когда на голове преступника не осталось ни волоска, двое крепких монкулов подхватили его под руки и повели в соседнее помещение. Вивьен и директриса фабрики последовали за ними, а Тайрек держался чуть позади.