Марина Ясинская - Сердце лётного камня [litres]

– Можете приказывать все, что пожелаете, мадам, – отозвался Тристан. – Я не обязан слушаться своих пассажиров. Тем более – гражданских лиц.

– Рей Дор, какое у вас звание?

– Капитан.

Мадам лин Монро торжествующе улыбнулась.

– Я не собиралась говорить об этом, пока мы не прибудем на место, но раз обстоятельства вынуждают… Да будет вам известно, что по личному приказу министра полетов мне присвоено звание майора, и я являюсь новой заместительницей командующей летной базы мыса Горн по вопросам морали и боевого духа.

– Плохи же дела в нашей Империи, если на военные должности назначают артисток! – Тристан даже присвистнул. – Пусть и на такие нелепые…

– Во-первых, я вам не артистка! – отчеканила мадам лин Монро. – Я – звезда синемы! Во-вторых, мораль и боевой дух – это вам не нелепость, это главный залог победы. И наконец, я – авионера…

– Авионера без боевого опыта, – перебил рей Дор.

– Без боевого опыта? – возмутилась мадам лин Монро. – Вы видели мою последнюю ленту? Как насчет финальной сцены, где я одна сражаюсь сразу с пятнадцатью воздушными пиратами?

– Не видел. В синему я не хожу. А в реальной жизни такое невозможно.

– Синема – это отражение реальной жизни, – оскорбилась лин Монро. – И то, что я показываю в лентах, я легко смогу повторить в реальной жизни! – уверенно заявила она. – И вообще, раз министр полетов сочла меня достойной кандидатурой, не вам с этим спорить! Главное – я выше вас по званию и по должности, а значит, вы обязаны выполнять мои приказы!

– А я – командир этого авиона, и во время полета именно мое слово является законом, – ничуть не впечатленный, отозвался Тристан.

Тем временем вражеские авиолеты заметили приближение «Грозы» и тут же оставили поврежденные патрульные авионы в покое. Они развернулись к летной машине Тристана и приготовились атаковать, как только та достигнет зоны поражения.

– Это возмутительно! – Голос мадам лин Монро звенел от ярости. – Это прямое нарушение воинской дисциплины! Вы пойдете под трибунал!

– Мадам, будьте так любезны, помолчите! Вы мешаете мне вести бой! – нетерпеливо отрезал Тристан и резко накренил авион, закладывая крутую петлю в воздухе.

Позже Ника вспоминала, что наблюдала за происходящим без малейшего страха. Хотя на уроках они изучали бесчисленное количество вариантов воздушных боев, в тот момент она не в полной мере понимала опасность и реальность происходящего. К тому же внутри огромного авиона Тристана девушка чувствовала себя неуязвимой.

«Гроз а» размела вражеские авиолеты как речной корабль тину; на огромной скорости пролетев прямо сквозь строй противника, Тристан резко ушел вверх и, получив преимущество в высоте, по вертикальной траектории расстрелял сразу двоих. Моментально сев на хвост третьему, авионер строчил по нему из пулемета до тех пор, пока у авиолета не задымился хвост, и через несколько мгновений вражеская машина камнем полетела на землю.

Оставшиеся авиолеты предпочли ретироваться и, развернувшись, направились в сторону Третьего континента. Патрульные авионы не стали их преследовать. Да и не в той они были кондиции.

– Все живы? – коротко осведомился Тристан.

– Не совсем, – проскрипел в ответ Тайрек; он единственный из присутствующих не был пристегнут, поэтому во время резких маневров его изрядно помотало по кабине, прикладывая к стенам, потолку и краям сидений.

Ника бросила взгляд на Анселя с Ванессой. Юноша был сосредоточен и спокоен – как всегда. Ванесса заметно побледнела, однако нельзя было не отдать должное ее выдержке – больше свой страх девушка никак не проявила.

А вот на мадам лин Монро просто лица не было.

– У вас будут крупные неприятности, рей Дор, – трясущимся голосом заявила она.

– Плевать. Зато двое наших патрульных остались живы, – парировал авионер.

Через несколько минут Тристан начал снижение.

Внизу показалась военная база. Ника сразу заметила, что у взлетных полос была одна особенность – все они заканчивались скалистым обрывом, который уходил резко вниз, прямо в океанские волны. С такого будто не взлетаешь, а прыгаешь в воздух.

Приземляться, впрочем, было тоже волнительно: в один миг авион все еще парил в воздухе, и до земли оставались десятки футов, а в следующий колеса шасси уже ударились о покрытие авиодрома.

Сердце Ники совершило сальто. Вот они и на легендарном мысе Горн… Что он ей готовит?

Когда Вивьен пришла на работу следующим утром, она была удивлена, не застав за столом у входа в кабинет Тайрека. С тех пор как они преодолели случившееся при первом знакомстве недоразумение, юноша всегда приходил на работу раньше Вивьен, чтобы к ее появлению все уже было приведено в порядок: рассортирована почта, разложены телеграммы, подготовлены отчеты. А сейчас на столе царил тот же разгром, что и накануне.

– Эверт, – спросила она проходившего мимо старшего секретаря, – ты не видел сегодня Тайрека?

«Может, он вышел мне за кофе?»

– Нет, не видел, мадам рей Старк.

Несколько сбитая с толку, Вивьен вошла в кабинет и увидела, что прямо посередине ее стола лежит записка.

Сердце сжалось, прежде чем Вивьен взяла ее в руки и прочитала слова. Точнее, слово. Всего одно. Написанное таким хорошо знакомым ей почерком.

«Прости…»

Конвой забрал всех, кто был в камере, – всех, кроме нее. Агата не знала, чем вызвана эта отсрочка, но была за нее благодарна.

Она влипла хуже некуда и прекрасно это понимала. Но пока ее не отправили на фабрику монкулов, у нее оставался шанс. И она им обязательно воспользуется! Надо только сообразить, что делать…

Агата не знала, сколько прошло времени, часы в наполненной тревогой полутьме пустой камеры тянулись бесконечно.

Наконец в коридоре послышался шум. Мимо решетчатой двери конвой проволок несколько бесчувственных тел. Лязгнули замки, послышался звук возни, а затем – захлопывающейся двери. Выходит, в соседней камере появились новые узники.

Через несколько мгновений конвоиры подошли к камере Агаты, открыли дверь и бесцеремонно зашвырнули кого-то внутрь. Затем поставили на пол поднос с кружкой и тарелкой, заперли дверь и удалились.

Агата подошла к распластанному телу. Присела рядом, осторожно перевернула и увидела, что это – молодая дама. Светлые кудрявые волосы спутаны, по скуле расползается уродливый синяк, левый глаз заплыл, на виске засохла кровь. Дама выглядела всего на несколько лет старше Агаты, но родинка над губой делала ее лицо по-детски беспомощным.