Анна Гринь - Ведьма на работе

Нет. Опять не так.

Больше никогда не заниматься магией от нечего делать, чтобы не пришлось изображать тех, кем я при всем желании даже прикинуться не смогу!

Мой уровень — полевой цветочек. Цвести, тянуться к солнышку и радовать глаз. С моей везучестью — только так. А я?

Так что больше никаких экспериментов!

Не знаю, сколько я пробыла без сознания, свалившись от дичайшей боли и повторно приложившись разбитым затылком о камни, но снаружи уже начало понемногу темнеть. Если со «снаружи» все было более или менее понятно, то «внутри» оставалось для меня загадкой, для разгадывания которой требовалось сесть или даже встать, но я осталась лежать, опасаясь еще как-то потревожить свои ушибы и ссадины, так что пространство вокруг пришлось воспринимать таким, каким оно виделось с пола.

Я лежала в небольшой пещерке за водопадом. Это была даже не пещера, а впадина под скалой с довольно ровным, чуть пологим полом. Вода сюда залетала едва-едва, а у стены пол и вовсе был сухим и пыльным, и я перепачкалась с ног до головы, когда кое-как переползла подальше от воды.

Шум воды глушил все звуки, но я все равно решила проговорить свой дальнейший план вслух, опасаясь паники:

— Я посижу. Посижу немного. А потом посмотрю. Возможно, отсюда есть какой-то выход. Наверняка же есть.

Очень медленно, но я смогла осмотреть скалу по обе стороны от пещеры. Слева она шла ровно, без впадин. И даже кряжистых деревьев или сочных длинных побегов каких-нибудь растений в прямой видимости под лунным светом не обнаружилось. Зато справа порода немного обвалилась, создавая что-то вроде длинного выступа, по которому здоровый и сильный человек смог бы перебраться на видневшуюся метрах в десяти каменную площадку. А с нее при некоторой сноровке можно спуститься еще ниже, туда, где гора изгибается и разворачивается, уходя вниз уже не так круто.

Только бы перебраться и пройти!

Ополоснув ладони и лицо, я напилась свирепой горной воды, от которой моментально заломило зубы, и осторожно села.

— Отсюда возможно выбраться, — убежденно произнесла я вслух, чтобы не сходить с ума от одиночества, но тут же пришлось обреченно добавить: — Здоровый и сильный человек сможет.

Рука все еще ныла. Почему-то верилось, что все с ней будет в порядке, но в ближайшие несколько дней — если не недель! — я не смогу ни опираться на руку, ни поднимать ею что-то тяжелое. Рисковать же, перебираясь по узкой, всего в пару ладоней, каменной тропке мне не захотелось бы и до всех этих приключений. Вот только… Вот только есть ли у меня хоть какой-то выбор?

— Нужно начать, — прошептала я снова вслух. — Нужно хотя бы начать себя спасать. Я уже сегодня и ныла, и плакала, и просила. Потом еще смогу поныть и поплакать, а пока нужно хоть как-то себе помочь.

Посидев немного и переведя дух, я медленно закатала рукав блузы так, чтобы полностью видеть руку, и стала проговаривать все, что только приходило в голову, по нескольку десятков раз, надеясь и унять боль и воспаление, и залечить особо глубокие царапины.

Когда я проделывала все то же самое над Шарадом, не было времени о чем-либо думать. Просто хотелось, чтобы рана исчезла, закрылась. Как в детстве. Тогда верилось, что стоит закрыть глаза ладошками — и все страшное уйдет, закончится. Тебя не заметят. Ты в домике. Если заткнуть пальцами уши, то взрослые перестанут ссориться. Если ночью с головой накрыться одеялом, то это точно-точно защитит от злых подкроватных монстров, ведь все знают, что монстры не могут забрать тех, кто их не видит. Под столом можно не бояться грозы и странных чужих людей, которых видишь впервые, даже если эти странные и чужие люди на самом деле родственники, слишком бурно реагирующие на встречу с тобой.

В детстве все проще. И не нужно задаваться вопросом, как работает магия. Главное — она защищает тебя. Защищает от настоящих и выдуманных монстров. Ты веришь, что со всем можно справиться, даже с самым ужасным ужасом, ведь все сказки рассказывают о том, что добро побеждает зло. В детстве кажется, что так должно быть и в жизни.

В детстве никто не боится падать, ведь до той взрослой жизни, с ее набитыми шишками, которые все зовут опытом, еще далеко. И разбитые коленки не пугают, ведь каждый ребенок знает, что, кроме его собственной магии, существует еще и другая, мощнее которой нет. Мамина. Мамины объятия прогоняют монстров, согревают лучше теплого одеяла, а мамины слова залечивают любые раны.

— У котика заболи, у собачки заболи, а у Феденьки перестань, — прошептала я, не удержавшись от улыбки, и подула, как всегда делала мама.

— Федя! Федя?! Федо-о-о-ора?!

Поморщившись, я попыталась укрыться одеялом. Почему-то было очень холодно…

Руку тут же прострелило болью, и я проснулась, разом вспомнив, что нахожусь не дома в своей постельке, а в пещере за водопадом.

— До-о-о-ора! — раздался новый крик. Показалось, что я слышу Мэя, но эхо и шум воды сильно исказили голос.

— Я здесь! — крикнула я в ответ, полностью уверенная, что меня никто не услышит. — Я здесь!

Медленно поднявшись и быстро осмотрев руку, убеждаясь, что отек спал, я приблизилась к краю и попыталась высмотреть хоть кого-то из парней, но на склоне справа от пещерки никого не наблюдалось. И где они тогда? Внизу? Полезли к драконам?

— Шарад! Мэй! — как можно громче крикнула я и разочарованно застонала, сообразив, что после всех приключений и сидения в мокрой одежде заработала себе простуженное горло.

Придерживая пострадавшую руку, я опустилась обратно на пол пещерки и, подобрав камешек покрупнее, стала стучать им о стену, надеясь, что хоть так привлеку к себе внимание.

— А может, мне все кажется? — на секунду прервавшись, спросила я у воды. — Волшебная пыльца донесла меня до гор очень и очень быстро, с момента моего исчезновения еще и суток не прошло. Со своих вылазок в города Семимирья парни обычно только к вечеру возвращаются. Они бы не смогли оказаться здесь так быстро.

— Дора! — прозвучал крик Шарада поразительно близко, развеяв всякое сомнение. — Ты здесь?

— Да!

Позабыв про боль в руке, я вскочила и как могла далеко высунулась из пещеры. Шарад обнаружился по ту сторону каменного карниза и выглядел настолько хмурым, что я помимо воли разрыдалась.

Такой родной хмурый блондин!

— Мэй! — глядя на меня, крикнул Шарад, задрав подбородок вверх. — Спускайся! Хватит пугать драконов. Я нашел Дору.

Шарад уверенно прошел по узкому карнизу, останавливаясь через каждые три шага и вгоняя в трещины короткие узкие кинжалы из своего арсенала, создавая опору для рук там, где не вышло бы удобно вцепиться в камни.

— Ты как? — хмуро уточнил он, оказавшись в пещере, а потом присел передо мной на корточки и без разрешения быстро деловито ощупал с ног до головы, надавливая и посматривая мне в лицо.