Александра Лисина - Дикий пес

Гончая коротко посмотрела в ту сторону, и раненый наемник невольно вздрогнул от непривычно острого, поразительно колючего взгляда.

— Ты идешь вместе со всеми, — холодно сообщила ему Белка, подбирая с земли свои вещи. — Выдержишь мой темп — выживешь. Свалишься — умрешь. Если твой ситт вынесет тебя на руках — выживешь. Бросит — умрешь. Других вариантов у тебя нет. Если дотянешь до вечера, приведем тебя в порядок, но до тех пор терпи и радуйся, что нас еще не вычислили и ты не превратился в обузу. Находись мы в Проклятом лесу, и ты был бы уже мертв.

Братья ошеломленно моргнули. Но маленькая Гончая преобразилась настолько внезапно, что они на какое-то время растерялись. Красивое лицо стало жестким и бесстрастным. Голос — ровным и тихим, с отчетливыми рычащими нотками. Тонкие пальцы, подобравшие с земли какой-то сучок, без особого труда расщепляли столетнюю древесину на отдельные волоконца. А походка из угловатой и резкой вдруг превратилась в мягкую, крадущуюся, кошачью. Белка словно стелилась по земле хищным зверем, готовая в любое мгновение развернуться и сломать чужую шею или вырвать тонкими пальчиками чей-нибудь беззащитный кадык. Она словно стала иной. Чужой. Страшной. Какой-то ужасающе великолепной, какой только может быть удачливая, смертоносная хищница.

— Бел…

— Заткнись, Лакр. У меня нет времени, чтобы препираться. Выбирайте: или вы идете со мной, или дожидаетесь смерти тут. Если предпочтете первое, то сразу предупреждаю — за первое же ослушание убью на месте. И запомните: предупреждаю я только один раз. — Она обвела их неподвижным взглядом, из которого исчезли всякие отголоски чувств. Вынудила отступить на шаг, потому что в этих помертвевших и словно выцветших глазах больше не было ни угрозы, ни прежней ярости… ничего. Только бесконечный холод и стужа. Та самая угнетающая, поистине страшная стужа, которой Гончие всегда отличались от остальных Диких псов. — Дальше вы идете молча, смертные. И вы подчиняетесь или мне, или никому. Сегодня из-за вашей ошибки могли погибнуть все. Вам было велено ждать на месте и не вмешиваться. Вам было велено не лезть туда, куда не прос-сят…

У нее в голосе проступили нехорошие шипящие ноты.

— Но вы подвели меня, люди. И совершили ошибку, за которую в прежние времена я убил бы любого из своих псов. Вы не исполнили то, что было велено. Я недоволен. И я больше не намерен этого терпеть. Тиль!

— Да, Бел, — немедленно отозвался владыка.

— В стае может быть только один вожак. Это значит, что у тебя больше нет права голоса.

— Хорошо. Я понял.

— Картис, ты делаешь только то, что скажу я. Ничто другое не имеет значения.

— Да, Бел. Я не оспариваю твое право.

— Лан, ты следишь за Броном и делаешь все, чтобы он дотянул до вечера.

— Конечно, я постараюсь…

— Ты сделаешь, а не постараешься! — бешено сверкнула глазами Гончая, на мгновение став до боли похожей на свою кровную сестру.

— Конечно, Бел. Я сделаю, — дрогнувшим голосом отозвался эльф.

— Хорош-шо. — Белка неторопливо прошлась вдоль строя оторопевших людей. Затем подчеркнуто медленно обнажила ровные белые зубы и тихо проурчала: — Если еще раз меня подведете, никогда больше не спутаете гнев Гончей с недовольством своих мастеров. Это понятно?

Стрегон замер, ощущая, как истошно вопит об опасности внутренний голос и как дрожит на коже татуировка, словно говоря, что этот странный мальчишка, превратившийся вдруг в свирепого зверя, не лжет. Даже в том, что считает себя способным справиться с двумя полными ситтами.

— Вот так, — прошептала Белка, с удовлетворением увидев промелькнувший в его глазах отголосок первобытного страха. — Почувс-ствовали, что я могу при желании разорвать вас-с на части… и это хорош-шо… Картис!

— Да, Бел, — выжидательно посмотрел на нее эльф.

— Ты поведешь их вперед. Строго на север. Темп — тот, что я показал вчера. Справа от тебя будет неширокая речка — двинешься по ней. Потом будет протока — там и свернешь. На сушу не выходить, кровью нигде не пачкать. За Тиля отвечаешь головой. Лан, на тебе Брон. Стрегон, следишь за своими подопечными, чтобы ничего не напортили. Я нагоню вас позже. Все, свободны.

Перворожденные без тени сомнений похватали вещи и почти бегом кинулись прочь. Потому что это не Белка сейчас говорила, нет. Это грозно ворчала ее кровная сестра на пару с проснувшимся от долгой спячки вожаком Гончих. И возражать этому страшноватому дуэту было не только неразумным, но и крайне опасным занятием.

Стрегон сделал своим знак собираться, но понукать никого не потребовалось: проникшись до глубины души, наемники поразительно быстро похватали все, что могли. Еще раз убедились, что ошиблись в этом скрытном пацане, и поспешили нагнать нанимателя с его притихшими спутниками. Потому что пронизывающий насквозь взгляд, которым одарила их Гончая, не мог не вызывать внутренней дрожи. Это был крайне внимательный и откровенно оценивающий взгляд голодной хмеры, которой Белка на какое-то мгновение действительно стала.

Речка нашлась именно там, где было сказано, и в течение нескольких часов вела людей и эльфов на северо-восток, а потом разбилась на несколько примерно одинаковых по ширине проток, одна из которых, как и предсказывала Белка, уходила строго на север. Но примерно через час весьма некстати закончилась небольшим болотцем, откуда, в свою очередь, брала начало узкая лента другой реки.

Картис прямо на бегу перепрыгнул из одного водяного рукава в другой. Прошел по краю болота, заставив следующих за ним по пятам наемников вывозиться в грязи чуть ли не до ушей. Тщательно проследил, чтобы следов после них не осталось, убедился, что повелитель пока не собирается терять сознание, и, больше не оглядываясь, упруго побежал дальше.

За Картисом следовал Тиль, по-прежнему оберегаемый Стрегоном и Лакром; за ним — Ланниэль; затем Терг и Торос, поочередно несущие на себе раненого Брона, а замыкал отряд беспрестанно оглядывающийся Ивер, который ни на миг не отнимал указательного пальца от взведенной скобы арбалета.

Они бежали на пределе сил, по щиколотку, а где-то и по колено в воде. В полном вооружении, ежесекундно готовясь встретить на своем пути еще один паучий выводок. Картис гнал безжалостно, словно позабыв про раненого Брона. Мчался так, будто его за пятки кусала свора голодных гиен.

Пока им везло — отряд никто не преследовал. Вода надежно скрывала отпечатки сапог, прятала следы, растворяла капли пота, а иногда и крови.

Примерно через час их нагнал Белик, по-прежнему злой и мрачный, как обманутый демон. Чехол с парными клинками он привычно забросил за спину. Был растрепанным, грязным, покрытым с ног до головы подсохшей слизью, паучьей кровью и Торк знает чем еще. Молчаливый, все так же сверкающий позеленевшими от ярости глазами, при виде которых Терг с содроганием вспомнил смертоносную тварь из Синтара.