Анастасия Маркова - Моя цена – жизнь

Несколько инквизиторов в итоге добрались до виновницы, но ведьма не сделала ни единой попытки уйти от наказания, лишь стояла и злорадно посмеивалась. Ее взяли под стражу и увели в сторону Управления по контролю за магией.

Народ потихоньку стал расходиться, перешептываясь между собой о произошедшем. Зеваки разбредались по домам, а я так и стояла посреди мостовой, впав в оцепенение. Меня не заботило, что капюшон давно съехал, и каждый, кто посмотрел бы на меня, мог увидеть черную метку. Однако все настолько были впечатлены увиденным, что не обращали на меня никакого внимания.

Возвращалась я домой поздно, когда солнце село за горизонт, и сумерки сгустились над землей. Беспокойство за того, кого любила всем сердцем, не оставляло ни на минуту.

«Что с ним? Пришел ли он в себя после такого удара? Несомненно, свадебный подарок ему преподнесли незабываемый».

Судя по свету, лившемуся из кухни, Тирра ждала моего возвращения. Я влетела в окно спальни, заботливо оставленного открытым подругой, обернулась и неспешно начала одеваться. Видимо, скрип несмазанных петель дверцы платяного шкафа и деревянных половиц возвестил ее о моем прибытии. Она ворвалась в комнату в тот момент, когда я завязывала на платье пояс, подлетела ко мне и молча обняла сзади, да так крепко, что у меня перехватило дыхание.

– Как ты? – еле слышно спросила подруга.

– В порядке, – мой голос надломился.

– Успела? С Лонгинистером ведь ничего плохого не случилось? – она попыталась развернуть меня, чтобы заглянуть в глаза, но ей это не удалось.

– Я не смогла ничего изменить, Тирра. Его смертельно прокляли… – я стояла и смотрела в одну точку. В какой-то момент почувствовала, как по щеке побежала одинокая слеза и сорвалась вниз.

Казалось, она впала в ступор от моих слов. Ей понадобилось время, чтобы прийти в себя, как и мне на площади.

– И что теперь будет?! – с ужасом воскликнула подруга. Несомненно, Элан не оставит этот поступок черных магинь безнаказанным. Не начнутся ли теперь в отношении нас гонения?

– Не знаю…

– Может, поешь чего? Я рыбу в печи с овощами запекла. Как ты любишь… – резко сменила она тему разговора. Видимо, хотела отвлечь меня от тягостных раздумий.

– Спасибо, чуть позже. Хочу перевести дыхание после полета, – с благодарностью отозвалась на предложение и заботу.

В этот момент распахнулась дверь, и в комнату вошел Кристоф. Я посмотрела на часы, показывавшие начало одиннадцатого, и нахмурилась. Он смерил меня испытующим взглядом с головы до ног и обратился к Тирре:

– Оставьте нас, пожалуйста, наедине.

Подруга встревоженно на меня посмотрела, но выполнила его просьбу, больше походившую на приказ. Кристоф дождался, пока она покинет комнату, и плотно закрыл дверь.

– А теперь я желаю знать подробности, – он подошел ко мне ближе и навис, сложив руки. Нахмуренные брови сошлись на переносице, а глаза требовали ответа. – Где вы были?

– Думаю, вы и сами знаете, – я без страха смотрела ему в глаза. – Разве Тирра вам ничего не передала?

– Я хочу лично услышать это от вас, – он еще никогда не разговаривал со мной так холодно.

– В столице, – произнесла, с трудом сдерживая раздражение.

– Что вы там делали? – полетел очередной требовательный вопрос.

– Вашего начальника прокляли во время брачной церемонии. Этот болван снял амулет! – выпалила я со злостью, пропустив его вопрос мимо ушей. – Чем он думал? Чем?! – казалось, моя боль решила выйти наружу. Кристоф побледнел и на несколько мгновений заостренные черты лица разгладились, однако он быстро пришел в себя.

– Полегче с выражениями, – предостерег он меня. – Еще раз спрашиваю – что ВЫ там делали? – вопрос, как пощечина, заставил прийти в себя.

– Вы в чем-то меня подозреваете? – больно, как же больно было думать об этом. – Если да, можете проверить, участвовала я в заговоре или нет.

– Вы прекрасно знаете, что это в состоянии сделать лишь великий инквизитор. Ведьмы вашего уровня спокойно обходят наш дар. Только он способен понять – причинили вы кому-то вред или нет.

– Господин Ломьер, я все дни была у вас на виду! – начала я защищаться, но инквизитор меня перебил.

– В вашем распоряжении были ночи, которые, похоже, проводили без сна. Думаете, я не заметил синяки у вас под глазами и свет, горящий в спальне практически до самого рассвета? – он разозлился.

– Вы за мной следили?!

Он оставил мой вопрос без ответа. Хотя из сказанного им и так можно было все понять. Но зачем?!

– Причинили вы кому-нибудь вред или нет – установит великий инквизитор. В любом случае, вы нарушили правила, и я обязан доложить об этом в Управление. Пусть господин Лонгинистер сам принимает дальнейшее решение.

– Почему вы не помогли ему? Почему сидели сложа руки?! – эмоции взяли надо мной верх.

– Все порталы были перекрыты. Видимо, боялись проникновения через них. Мне не удалось попасть в столицу. Надеюсь, понимаете, что вам нельзя покидать селение, пока не получите на то разрешение, – он направился к двери, но, взявшись за ручку, обернулся. – И не пытайтесь бежать, будет только хуже.

«Неужели ты не видишь, что у меня творится сейчас на душе? Зачем ты так со мной?», – мысленно обратилась к нему. И тут с Кристофа слетела маска, которой он все это время прикрывался. Инквизитор с грохотом закрыл дверь и быстрым шагом пересек разделяющее нас расстояние.

– Зачем ты туда полетела?

– Я хотела помочь! – сорвалась на крик.

– С чего такие порывы? Что тобой движет, ведьма?! – он тоже повысил голос. – Пойти против своих? Нарушить негласные правила? Зачем ты это сделала?! – Кристоф схватил меня за плечи и пристально заглянул в глаза. – Отвечай!

– Да потому что я люблю его! – вырвалось у меня признание. Я сказала… и мгновение застыло. Сердце учащенно забилось, обливаясь кровью вместе с рвущимися наружу слезами. Грудь вздымалась от частого дыхания. Мы стояли и смотрели друг на друга, я – с болью, а он… неверием. – Я правда пыталась ему помочь, – прошептала, едва шевеля губами. Образ инквизитора начал расплываться перед глазами, и я моргнула, пытаясь прогнать пелену. Он молчал. – Проклятье можно было остановить, но… мне не позволили, понимаешь? – с мольбой посмотрела на него, надеясь, что он поймет. Хоть раз в жизни кто-нибудь кроме сестры должен был меня понять! А Кристоф молчал. Стоял и молчал! – Ты мне не веришь… – безжизненно заключила я и вырвалась из его рук. Тело пробила запоздалая дрожь, ноги наполнились слабостью. Я медленно подошла к кровати и закрыла лицо руками. – Оставь меня.

Слезы – это слабость, а проявлять слабость перед инквизитором не позволительно. Душа же разрывалась на маленькие кусочки. Хотелось выплакаться…