Владимир Малыгин - Мангуст [litres]

За размышлениями и воспоминаниями быстро испеклись ракушки, поджарились трепанги, и можно было гасить огонь и уходить в свой шалашик. Ещё раз проверив перед отходом сигналку, мало ли кого на запах навести может, потушил костерок и осторожно двинулся к временному пристанищу на противоположном склоне. С вершины оглянулся назад, убедился, что огонь погас, искры не летят в ночное небо, значит, и на этот раз повезло, выход остался незамеченным. Дым в ночи не видно, если только запах разнесётся, но что делать? Приходится рисковать и надеяться что в очередной раз беда пройдёт стороной. Сколько ещё можно будет скрываться, неизвестно. Рано или поздно всё равно кто-нибудь что-нибудь да увидит. Или оставленный по неосторожности след, или дым от разведённого костра, или почует запах готовящейся пищи. У бродяг нюх развился, что у диких зверей. Казалось бы, в их норах его вообще быть не должно, ан нет, редко кто с ними в этом деле может сравниться. Одно спасает, что ветер всё время дует в другую от свалки сторону, иначе давно бы обнаружили моё логово. И тогда останется только сражаться. Трофейные самострелы, нож и заклинания. Вот только не обучен я настоящей магии. Огнём научился немного владеть и то – однобоко. Сколько ни пытался сформировать огненный шар, ничего не получалось, какая-то размазанная лепёшка выходила. И летела не единым сгустком, а вытягивалась в воздухе, размазывалась в огненный поток. Про поток я, конечно, загнул. Больше на небольшой ручеёк походило. Впрочем, это дед постоянно ругался на неумеху, а меня и эта лепёха устраивала. Эффект есть? Есть. Что ещё надо? А с потерей деда вся учёба закончилась. Повторял то, что успел узнать, а дальше дело не шло, потому что куда двигаться, не видел и не понимал. Чувствовал, что надо как-то по-другому магичить, а как? Ничего не получалось. И теперь, наверное, не скоро получится. Где я учителя найду? И чем расплачиваться за науку буду, если найду?

И отсюда всё равно надо будет каким-то образом выбираться. Не будет мне тут жизни, рано или поздно выловят. Хоть и велик остров размерами, два полных дня нужно, чтобы пройти с одного края на другой, а всю жизнь прятаться и скрываться не станешь.

Утреннее солнце только-только осветило горизонт, окрасив в розовый цвет тонкие ажурные облака в высоком далёком небе, а худая фигурка в мешковатом трофейном рабочем комбинезоне, топырящемся многочисленными карманами, осторожно скользнула вниз по склону, на грани слуха шурша мелким сухим песочком и ловко огибая прихотливо скрученные низкие коричневые ветви. На длинном, заросшим кедровым стлаником покатом спуске ни одна иголка не дрогнула, не привлекла чужого внимания к осторожно пробирающемуся мальчишке суетливым качанием пышных хвойных лап.

Несколько раз за жаркое лето выгоняют бандиты бомжей на расчистку подходов к свалке, заставляют вырубать быстрорастущий кустарник. Но проходит неделя, другая, и всё снова зарастает буйной зеленью. Это мне на руку. Осторожно прокрался к разведанному в прошлый раз проходу, прислушался и осмотрелся. Вокруг тихо, никого. Хорошо, что заросли цветущей таволги вплотную подступают к свалке, можно будет спокойно вернуться с хабаром.

Раскинул вокруг магическую сигнальную сеть. «Пусть она быстро жрёт энергию, на дорогу в один конец хватит, а там успеет восполнится, пока буду по каютам лазить», – успокаивая сам себя, сделал первый шаг. Знакомыми переходами медленно двинулся вперёд. Торопиться никак нельзя. И посмотреть во все стороны надо, и прислушаться. Не говоря уже о магии.

Солнце уже вовсю жарило сверху, когда за очередным проржавевшим остовом показалась конечная цель трудного и долгого пути – треугольная дыра в борту сухогруза высотой в мой рост и шириной, позволяющей спокойно пролезть внутрь, наверняка проломленная острым носом какого-нибудь небольшого судна. Вон как их тут в кашу намешало… Никого за вчерашний день не было, оставленные метки остались нетронутыми, а ставил я их на самых удобных подходах к пролому. «То, что вокруг якобы никого нет, не даёт тебе никакого права расслабляться», – так постоянно учил старый дед. И я крепко впитал эту науку. Не задерживаясь, нырнул в тёмный лаз, шагнул вбок и замер, прислушиваясь и отчаянно пытаясь оставшимися крохами энергии посмотреть вперёд, усмиряя суматошно застучавшее сердце. Удалось. Никого. Можно облегчённо, медленно выдохнуть через сжатые зубы, чтобы не будить гулкое эхо. Только расслабляться всё равно не стоит, кладбище хоть и считается относительно безопасным местом, но изредка разные твари и тут встречаются. Откуда они тут берутся и как появляются никто не знает, но то, что можно запросто нарваться, это все местные жители знают. А в последнее время и таких двуногих хватает.

Отдышавшись и привыкнув к сумраку, стараясь не оглядываться на исходящий ярким солнечным светом узкий треугольный проём за спиной, осторожно пошёл вперёд, аккуратно ставя ноги, ощупывая ступнями и растопыренными руками пространство перед собой. Не хочется налететь на всяческий хлам, которого в трюме хватает. Сумрак в нескольких шагах от двери превращается в непроглядный мрак, а хлама тут завалы. Идти тяжело, но надо, манит вперёд заветная добыча. От такого передвижения быстро накатывается усталость, но зато появляется возможность не привлекать к себе никакого внимания внезапно стронутой проскрежетавшей железякой или какого-нибудь с грохотом уроненного предмета. А это главное. Отдохнуть можно и потом, когда чуть-чуть вернутся магические силы, когда можно будет зажечь светляк, тогда и выбрать подходящее для короткого, но такого необходимого отдыха, местечко. Можно будет хотя бы на мгновение расслабить судорожно сжатую на рукоятке острого ножа руку, вытереть мокрую ладонь о комбинезон и отдышаться. Светляк разгонит и отодвинет давящую стену мрака, даст хоть какое-то ощущение безопасности. Впрочем, одна только мысль о нависающей над головой многометровой толще разнообразного трухлявого железа может вывести из себя кого угодно, а не только меня. Давят на корпус многочисленные остовы разнообразных кораблей сверху, заставляют его жалобно скрипеть, жалуясь на непомерную тяжесть. Доказательством такой толщи служит абсолютная чернота вокруг, нет ни одного пробивающегося пятнышка света, который в другом случае обязательно откуда-нибудь бы да высветился в разгар летнего солнечного дня. А тут темно, тихо, как в могиле… зато сухо. Очень сухо. Странно даже.

Кажется, можно попробовать. С облегчением щёлкнул пальцами, над головой загорелся маленький огонёк, разгоняя темноту и высвечивая разнообразный хлам вокруг, сверкая на мягком ковре пыли под ногами. Вот только при малейшем неосторожном движении эта пыль клубами взвивается вверх, струится серым дымом в лучах светляка, забивает нос и вынуждает громко чихать, что категорически нельзя делать. Мало ли кто снаружи услышать может. Эхо…