Владимир Малыгин - Мангуст [litres]

Вот почему сигналка мерцает! Живых нет, но и остыть тела не успели. Что тут произошло?

К разгромленным остаткам походного лагеря у воды я выходил со всеми предосторожностями. Это не город, тут мне легче, здесь я в своей родной стихии. Это там я одуревал от обилия поступающей со всех сторон информации, от эмоций окружающих меня людей и от самих людей, их количества, от постоянного шума и гомона толпы, от фонящих огромных каменных зданий. Растерялся я там. Так и не смог до конца адаптироваться в многочисленных лабиринтах большого города, даже моя, такая надёжная в местных лесах, сигналка там не работала должным образом. Не городской я житель! На Центральном и то тяжко, приходится привыкать, а уж в столице-то… Ну её… в лес! Как я вообще сумел там уцелеть? Повезло дураку. Сунулся в пасть к чудовищу… И ничего ещё не закончилось. Ха, заставили меня какую-то бумагу подписать, так ведь это всего лишь бумажка. Сейчас она есть, а завтра уже нет. От государя – язык никак не поворачивается его отцом назвать – помощи ждать не приходится, похоже, ему и самому несладко. Хотя, я вспомнил его прощальный взгляд – не всё с ним потеряно. Смогу ли я простить ему смерть матери? Нет. И никаких родственных чувств к нему не испытываю. А вот супруга его та ещё… женщина. Впрочем, чему я удивляюсь? В борьбе за абсолютную власть все способы хороши. Зато я теперь знаю в лицо своего главного врага. И враг этот ещё придёт за моей жизнью. Вряд ли сам, скорее всего, опять пришлёт простых исполнителей. И рано или поздно, а своего они добьются. Есть ли у меня выход? Пока не знаю. Кроме как кардинально решить возникшую проблему, ничего другого не вижу. В столице у меня руки коротки, не достану, а здесь она вряд ли появится. Да ещё наследничек подрастает, плоть от плоти мамаши своей. Наверняка такая же сволочь. Не она, так он достанет. И опереться мне не на кого. Георгий? И всё! Что он один может сделать? Ничего. Короткий столичный опыт меня полностью в этом убедил. Нет, сражаться за жизнь нужно на своих условиях, в привычных для меня местах, на своём, так сказать, поле. Только не в городе, где я себя беспомощным чувствую. И никому не доверять. Тогда появляется шанс выжить. А потом и отомстить. Придумаю, как… Такие мысли сумбурно проносились в моей голове.

Что тут у нас? Кровищи-то, кровищи на траве, кишки валяются. Тел не видно. Смятая изодранная брезентовая палатка с вырванными спутанными креплениями почти у воды лежит, красным сочится. Тонкая струйка дыма от потухшего костра, сплющенный котелок, варевом пахнет. Расщепленное ложе охотничьего карабина, рассыпанные веером патроны… А автомат? Была же слышна короткая очередь? Кто-то уцелел? Но сигналка ничего не показывает…

Надо поляну по кругу обойти. Может, какие следы найду?

Темнеет быстро. Зажёг светляк над головой, обежал вокруг, внимательно вглядываясь в траву и вслушиваясь в лес. Ничего, никаких следов не увидел. Было что-то, похожее на примятую траву в одном месте, но след там же и обрывался.

Надо палатку оттащить подальше от воды.

Тяжёлая, что там? Может, удастся разобраться? Вжикнул молнией, отпрянул в сторону, судорожно вдохнул. Сплошное кровавое месиво, словно паровиком переехало.

Что делать? А не знаю. Оставаться здесь, на поляне, нельзя. Запах пролитой крови и свежего мяса может кого угодно приманить. И уходить, всё бросив, нельзя. Скрепя сердце, повесив на сигналку молнии и уменьшив радиус действия, начал тщательный осмотр поляны. Надо ли мне это? Надо! Вот есть у меня такое чувство, что должен я всё осмотреть! Луна выкатилась, огромная, круглая, светлее стало, тени отпрыгнули в глубь леса.

Всё нужное пока складываю в одну кучу, потом буду разбираться. Поляну осмотрел, осталась палатка. Тяжко вздохнул и, собравшись с силами, начал выбрасывать останки. Ничего, ни документов, ни каких-либо ценных вещей. Ничего не понимаю? Что же меня здесь держит? И держит сильно, до боли в висках.

Сел рядом с кострищем, закрыл глаза, вслушался в себя…

В лесу кто-то ухает, сверчки в траве заливаются, стрекочут, где-то далеко рыкнул крупный хищник… Это всё не то, мешает только. Что-то другое, теребит за душу, зовёт. Куда?

Убрал сигналку, погасил светильник, стало легче. Никакого фона от магических заклинаний. К воде тянет? Сделал пару шагов и испугался. Что-то страшно к берегу идти. Заманивает? Мгновенно поставил сигналку. От страха даже пару молний на неё повесил, оглядываясь и вскидывая арбалет. Никого! Сердце бухает, колени подрагивают, страшно в темноте. Призрачный бледный свет луны над головой каждую травинку на полянке освещает, а за ней тьма словно сгущается, становится осязаемо плотной. Ничего, дело знакомое, справился со своими страхами. Даже сам себе не признаюсь, что боюсь. Что же меня так сильно к воде тянуло? Сигналка молчит, молнии не щёлкают, подойти, что ли? Ну, решайся!

По шажку, медленно, вглядываясь в чёрную журчащую воду, подошёл к берегу. Вода чистая, прозрачная, на дне все камешки высветило. Серебристыми молниями брызнули в стороны узкие тела крупных рыбин. А я даже на месте подпрыгнул от неожиданности и страха, сердце в пятки ушло от увиденной картинки. Из глубины на меня белое человеческое лицо смотрит, глаза открыты и не моргает. Не выдержал, отшатнулся назад, вскидывая арбалет и стреляя в воду. Нога запнулась, упал на пятую точку, обо что-то сильно рассадил ладонь, зубы лязгнули, прикусил язык и от этого пришёл в себя. И увиденная картинка словно живая перед глазами стоит. То есть мёртвая. Потому что живым это тело под водой быть не может. И не тело даже, а, точнее, кусок его. Ровно по середине груди перекусанный. И тянет меня точно к этому куску. Перезарядил арбалет, костеря себя за испуг, за разодранную в кровь руку, за испорченную зря стрелку. И как мне его вытаскивать? В воду лезть неохота и боязно.

Из дужки раздавленного котелка сделал крючок, отрезал пару верёвок от растерзанной палатки, связал и попробовал зацепить тело в воде за одежду. Несколько раз промазал, быстрое течение относило лёгкую проволоку. Но всё-таки зацепил. Осторожно потянул, подтащил почти к самому берегу. А дальше всё равно придётся ручками поработать. Справлюсь! Я же дикарь с корабельной свалки!

Выбросил тело на траву, всмотрелся в останки. Немолодой, но и не старый, вода морщины разгладила, не понять возраст. Да и какая разница? Расстегнул нагрудные карманы, благо они остались целыми, вытащил плотную пачку бумаг, завёрнутую в целлофан. Всё? Нет, ещё что-то есть. Проверил повторно карманы, пусто. А отойти не могу, не пускает что-то. Сообразил, потянул с мёртвой шеи тускло сверкнувшую в лунном свете серебристую цепь мелкого плетения. Выскользнул из-под ворота маленький круглый медальон с острым кристаллом в центре, качнулся, уколол отражённым бликом в глаза, прилип к руке.