Константин Лесницкий - Придворный портной из Арилидилла (СИ)

Со временем юноша закрыл болезненно широко распахнутые глаза и погрузился в сон, сам не зная как.

***

Ян сидел в старом пыльном кресле, скривившись в нём и подперев голову рукой. Он бездумно смотрел в пол, кусая солёный уголок губы. Вокруг него не было ничего, только бесконечная пустая чернота. И он один в столбе света посреди неё.

Но вдруг темноту разорвал ещё один столб света. Он упал откуда-то сверху, в паре метров прямо перед Яном. Юноша нехотя поднял глаза и увидел в нём такое же большое старое кресло, в котором сидела бесформенная скрюченная фигура, укутанная рваными серо-чёрными тряпками, схваченными морозом и покрытыми инистым налётом. Жёлтое лицо старика, как обычно, скривилось в бессмысленной тупой и хитрой ухмылке.

— Ну здравствуй, Ян.

Но юноша лишь опустил голову, и его лицо скрыли рыжие волосы.

— Я знаю, сегодня знаменательный день. Сегодня ты стал взрослым, решительным человеком. Ведь только такой человек может обречь другого на смерть.

— Или глупый и чёрствый человек…

— О, нет. Ты ошибаешься, — оживлённо перебил его портной лёгким шёпотом. — Напротив, глупый человек не может убить. У него просто не хватит духу. А ты, ты сделал это почти своими руками. Но, как ни крути, это доказало твою силу. Ты сам принял решение убить. Ты вырос в моих глазах, юноша!

Портной выставил вперёд тонкую высохшую дрожащую ручонку, подняв её вверх и сжав в кулак.

— Вырос! — гордо прохрипел он, качнув головой и зажмурившись.

Но неожиданно раздался шорох, и тьму пробил третий столб света, образовав треугольник. Но не так тихо и скрытно, а гордо и открыто. Раздался грохот, и будто молния пронзила черноту, ослепив портного, отчего старик закрылся рукой и с хрипом скорчил мерзкую гримасу. В мгновение ока в третьем столбе света возникло ещё одно кресло. В нём, согнувшись и уперев руки в колени, сидел Немо. Его брови были сдвинуты, и он исподлобья осуждающе смотрел на портного.

— Немо!? — взревел старик, судорожно вскочив с кресла.

Его сухое лицо с натянутой на череп блёклой кожей искривилось в ужасе. Он отошёл от кресла и стал за его спинкой, будто прячась от седого человека.

— Как ты это сделал? Как ты попал сюда? Нет ничего сильнее моей магии! — взвизгивал портной, всё сильнее приседая и выглядывая из-за кресла.

— Исчезни, шут.

Немо щёлкнул пальцами, и столб света портного поглотила тьма, оставив седого наедине с Яном. Он сразу же устремил тревожный взгляд на путника.

— Ян.

Но юноша не ответил ему, смотря стеклянными глазами в пол.

— Почему ты смятён?

— Я убил человека.

Немо вздохнул, встав с кресла и заложив за спину руки.

— Убийство виновного не делает тебя убийцей.

— Разве так? — поднял глаза юноша.

— Понимаешь, смерть в этом мире обыденна. Ты видел множество смертей виновных и невиновных, но почему-то именно сейчас это смутило тебя.

— Я сам не знаю, почему… — бессильно опустил голову странник.

— Ты сильный человек, Ян. Но сильным можно быть по разному. Можно быть сильным характером, можно духом, разумом. Всё это разное.

— И каков же я?

— Пока не знаю. Но я точно знаю, что настоящего тебя не сможет испугать смерть. И уж тем более смерть грязного и греховного человека! — с силой воскликнул Немо, вскинув вверх руку. Через мгновение он слегка пригнулся и прошептал: — Да и вообще, технически его убил Таситурн, а не ты.

Седой человек замолчал, в ожидании смотря сверху вниз на Яна. Но вдруг он вздрогнул, резко подняв голову и устремив взгляд во тьму. Столб света позади него погас, и из мрака появились две тонкие белоснежные женские руки. Одна потянулась через плечо Немо, коснувшись его груди и оттянув пальто, а другая обхватила голову, прикасаясь к щеке.

— Что же ты здесь забыл, Немо? — раздался шепчущий змеиный женский голос.

— Моё время на исходе, Ян, послушай меня! Посмотри на меня!

Странник поднял глаза, которые уже не были стеклянными и безразличными. Они поражённо блестели во тьме, внимательно смотря на седого человека, возвышавшегося над ними.

— Забудь это. Человек созидает, он же и уничтожает. Смерть — часть всех нас, часть тебя. А убийство, это всего лишь одна из её вариаций. Ты человек, Ян. Не бойся этого. Вытащи из скорлупы настоящего себя. А теперь, пробудись!

Руки обхватили Немо, бесшумно впиваясь в его грудь ногтями. Струйки крови побежали по белой рубахе, окрашивая её в алый цвет.

— Я тебе не разрешала…

Седой вздрогнул, и невидимая женщина схватила его за шарф, сдавив горло. Он испуганно посмотрел на Яна, воскликнув из последних сил:

— Пробудись!

И руки рывком затащили Немо во тьму с тихим развратным смехом. Чернота начала сгущаться, подступая к ногам Яна. Юноша поджал их под себя, испуганно озираясь вокруг. Пелена затягивала его глаза, ослепляя и пытаясь задушить. Холод бежал по полу, вытягивая свои окоченелые руки к Яну, будто десятки мертвецов. Вдруг в давящей тишине послышались размеренные жуткие звуки шагов, будто голые ноги наступали на мокрую плитку. Они неспешно приблизились к Яну, который не мог даже закрыть глаза, распахнутые неведомой силой. Неожиданно тьма расступилась, и в сантиметре от своего Ян увидел мёртвое белоснежное улыбающееся лицо женщины, прекрасное своими холодными гордыми чертами. Её жуткие голубые глаза с интересом рассматривали Яна в упор. Ледяная влажная рука прикоснулась к нему, взяв за подбородок.

— И что Немо в тебе нашёл?

Женщина медленно взмахнула ресницами, и её лисьи глаза вдруг почернели. Они стали абсолютно чёрными и непроглядными, как пучина самого Тессеракта. Ян смотрел в них, чувствуя, как холодный пот стекает по его лбу, и видел в них своё жалкое отражение…

Юноша закричал сдавленно, но крик застрял в горле, пронзив всё тело болью. Ян вскочил и сел на кровати, судорожно кашляя и глотая воздух. Лунный свет под шторой уже сменился тусклым желтоватым утренним свечением. Тишина уже не давила со всех сторон, а ненавязчиво летала в воздухе вместе с пылью, успокаивая собою. Путник отдышался, вытер покрытое каплями пота опухшее осунувшееся лицо и упал на кровать, уставившись в потолок с открытым ртом.

Но он лежал недолго. Тени под окном становились всё меньше, убегая под штору. Солнце медленно всходило, начиная раздражать своим светом даже через неё. Ян нехотя поднялся, отдёрнул занавески и поморщился от яркого света. Но когда он открыл глаза шире, его лицо исказилось в ужасе. Юноша отпрянул от окна со вскриком, но споткнулся о торчащую в полу доску и свалился на кровать, вцепившись в простыню руками и будто окаменев, не в силах оторвать взор от окна. Стены домов по всей улице были усеяны кровавыми следами ладоней. Алые свежие потёки на камне лились вниз, оставляя на обочинах лужи крови. Отпечатки плотно покрывали все дома по длинной улице, уходившей далеко в город. Вокруг не было ни одного человека. Только полная тишина ещё не проснувшегося города. Ян перевернулся, свалившись с кровати, распахнул дверь и побежал по коридору. Мельком он увидел Таситурна, сидевшего в кресле с закрытыми глазами и склонённой на плечо головой. Великан обернулся, услышав шаги, и сопроводил юношу взглядом. Ян распахнул дверь и вылетел из дома на середину улицы, растерянно озираясь. Только сейчас он разглядел, что среди отпечатков на некоторых домах были и надписи. Скачущие и острые, как клыки чудовищ буквы двоились в глазах. Путник с трудом стоял на ногах, в голове гудело, перед глазами возникали пятна и блики от резкого света. Он изо всех сил старался разглядеть текст, щуря дрожащие веки. "Будьте прокляты, рыцари розы!" — кричали надписи, — "Будь проклята, леди Виктория!". Люди уже открывали занавески домов, испуганно задёргивая их обратно и выбегая на улицу, водя выпученными глазами вокруг. По всему городу стали раздаваться вскрики и ругательства, над Лирдоном поднимался жуткий гомон. Таситурн вылетел из дома, мельком осмотрелся и толкнул Яна в плечо. Путники ринулись ко дворцу.