Константин Лесницкий - Придворный портной из Арилидилла (СИ)

— Отныне те, кого мы презрительно звали семитистами, будут жить на поверхности, не страшась злого слова или меча!

Король положил тяжёлые руки на плечи стоявших рядом, отчего оба диковато вздрогнули.

— Хотя-бы головы поднимите, — прошептал король.

Магнисса вскинул голову и уставился вдаль, стараясь не смотреть вниз. Он думал, что там стоит злобная толпа, что люди бранятся, тычут в него пальцами и осуждающе качают головами, корча испуганные гримасы. Но это было не так. Люди стояли смиренно, многозначительно устремив свои серьёзные взгляды на бескожего беса. Никто не бранился, никто не указывал на него с ужасом или презрением. Горожане были готовы принять его, как предводителя своих новых сожителей на этой земле, хоть и не без некоторой доли подозрения. Король широко улыбался и щурился, видя это.

Вскоре шум немного утих, некоторые люди уже начали уходить с площади, увидев то, что хотели. Но некоторые ещё стояли, смотря на короля, разговаривавшего с рыцарями и хмуро вздыхавшего. Он долго делал жесты руками, споря с ними и недовольно морща лицо и брови. Но вдруг старик резко отвернулся от них и вышел из тени, сходу прогудев своим басом:

— Сегодня я хотел бы сделать ещё кое-что.

Старик подозвал кого-то, игнорируя размахивавших руками в тени рыцарей и Викторию. Из арки вышел страшного вида угрюмый молодой человек в бедняцкой рубахе и с тёмными рыжими засаленными волосами, свисавшими на лицо. На поясе парня висел старый железный меч. Он приблизился к королю, лениво окинув взглядом площадь, и его обрамлённые чёрными кольцами глаза расслабились. Юноша непонимающе взглянул на старика.

— Я хотел бы поблагодарить этого человека, — пробасил король, обращаясь к людям.

Он на мгновение замялся и властно взмахнул рукой, строго крикнув что-то рыцарям позади. Они засуетились и забегали на пороге, скрывшись в арке. Вскоре из тени вынесли небольшую подушку с чем-то и подали королю.

— За веру в лучшее. За надежду разглядеть свет в сердце врага. Я нарекаю этого бесславного до сегодняшнего дня юношу рыцарем Розы.

— Вы что! — прошипел Ян, округлив глаза и попытавшись вырваться, но король крепко сжал его плечо и взглянул на него улыбаясь всем своим морщинистым добрым лицом. Старик поднял брови, и его очи весело блеснули.

— Гордись собой, Ян. Много среди рыцарей славных рубак, которые без страха смотрят на врага и бьют его без колебания мечом. А ты такой один. Ты чем-то похож на меня.

— Да ведь эти рыцари всю жизнь идут к этому званию! Рискуют жизнями! А я что?

Но король зажмурился и покачал головой, взяв с подушки голубую розу с обрезаным шипастым стеблем. Он вложил его в руку Яна, сложил его пальцы и сжал, отчего юноша дёрнулся и сморщился. Шипы впились в его ладонь, и кровь потекла по кулаку. Затем королю быстро подали небольшую иголку. Старик оторвал бутон от стебля и приколол его на рубаху Яна. Юноша невольно разжал кулак, и окровавленный стебель упал на пол.

— Отныне и вовек! — прогремел король, по традиции обратившись к толпе.

Народ слабо и лениво прогудел ему в ответ то же "отныне и вовек". Старик посмотрел на Яна, улыбаясь, и всё его лицо будто мягко светилось, переливаясь в тени.

— Носи это с гордостью. Но потом можешь снять, это всего-лишь символ церемонии. Никто из рыцарей её всё равно не носит, — прошептал король, подмигнув своей мохнатой седой бровью.

— Спасибо! — растерянно встрепенулся Ян, протерев глаза и поджав губу.

— Не за что благодарить меня, юноша. По мнению старого безумного короля ты это заслужил.

— Спасибо…

***

К вечеру путники спускались по ступенькам дворца, смотря на ползущее за горизонт солнце. Оно уже наполовину спряталось за громадную лирдонскую стену, и на город падала тень. Народ уже давно разошёлся: ни горожан, ни солдат, ни рыцарей не было на площади. Ян шёл за спутником и рассеянно смотрел по сторонам, время от времени прикасаясь к розе на груди и поглядывая её. Но неожиданно перед ним возникла резко вскинутая рука Таситурна, остановив его. Юноша поднял голову и увидел перед собой седого человека в пальто и алом шарфе. Лицо Немо осунулось, морщины пересекали лоб, а глаза враждебно смотрели из-под бровей. Путники отстранились скорее не от него, а от этого тяжёлого взгляда. С минуту они стояли в растерянном молчании, и седой бурил их своим взором. Но вскоре он заговорил измученно, но решительно и резко:

— Я был прав.

Ян насупился, с недоверием смотря на него.

— У тебя достойная душа. И к тому же, ты видишь этот мир так, как нужно. Сквозь призму милосердия.

— Какие странные слова, — произнёс странник свои мысли вслух, но седой перебил его так, будто и не услышал их.

— Ты достоин. Достоин стать тем, кто остановит придворного портного. Ян, я хочу отдать тебе свою силу.

Глаза юноши поползли на лоб, и он невольно попятился, выставив перед собой руки.

— Нет, нет! Мне не надо!

Но Немо продолжал смотреть ему прямо в глаза, начав делать шаги ему навстречу. Странник невольно пятился назад.

— Неважно, нужно тебе это или нет…

Раздался лязг металла, и Таситурн враждебно преградил Немо путь мечом. Но седой шёл дальше, словно и не видел его перед собой. Лишь только он приблизился к лезвию, раздался страшный хлопок, и Таситурна откинуло в сторону на десяток метров. Гигант взрыл землю своим телом и ударился о стену дома, бессильно свалившись на песок. Ян потерял дар речи. Он замер на месте, как вкопанный, и дрожащей рукой потянулся к мечу на поясе.

— Не подходите! Я ударю!

Но Немо уже приблизился к нему, отчего у путника отнялись конечности, и он просто окаменел. Седой резко вскинул руку, и вокруг неё воздух задрожал, набираясь жаром. Голубая дымка окутала всё вокруг, и тонкие порывы энергии потянулись к Яну.

Тут же из зловещего тумана появилась Лира, обхватив сзади плечи Немо и жутко скаля белые зубы. Она вытянула алые влажные губы, отпустила седого и угрожающе потянула руки к Яну.

— Видишь, не нужна я этому слабаку. Иди ко мне, я уже придумала для тебя договор… — удушливо прошептала она, расплываясь в лисьей улыбке.

Голубые магические потоки уже впивались в Яна, заставляя всё тело коченеть. Глаза затягивало пеленой, и на голову начинало чудовищно давить изнутри. Он открыл рот, судорожно глотая воздух, весь сжался и зажмурил глаза.

Лира невесомыми шагами плыла к юноше, медленно отходя от Немо и шепча что-то перекошенным в оскале ртом. Но вдруг седой положил ей руку на плечо.

— Силу я отдам…

По её телу пробежала дрожь, и она обернулась, выпучив звериные глаза.

— А ты останешься со мной. Ты мои оковы, чудовище. А я твои!

Лира подлетела к нему, её ледяные пальцы впились в шею седого, и его ноги оторвались от земли. Голубой дым и струи энергии в миг рассеялись, и Ян свалился на землю без чувств. По шее Немо побежали полоски крови, окрашивая рубаху в алый цвет. Фаланги женщины захрустели, а ногти начали удлиняться, превращаясь в острые когти. Раздался треск растущих зубов, и седого оглушило жуткое зловоние. Кожа женщины почернела, как уголь, а зрачки задрожали, превращаясь в звериные.