Константин Лесницкий - Придворный портной из Арилидилла (СИ)

Анна вдруг вздрогнула, и холод пробежал по всему её телу. Она сжала плечи Сонни ледяными пальцами, смотря ему прямо в лицо испуганными глазами.

— Нет! Н-нет! Мы т-тебя не бросим! Ты не дьявол! Ты простой парнишка, весёлый, добрый… д-да?…

— Я врал. Я не такой!

— Ну и пусть! Пусть ты будешь любым! Хоть даже и не таким!

Колдунья встряхнула лиса и положила голову ему на плечо, насупившись.

— Не думай об этом!

Она закрыла глаза, сжав Сонни и нахмурившись изо всех сил. Он тоже замер, приковав неподвижный взор к земле и едва слышимо дыша в тишине. Они ещё долго сидели во мраке, не отпуская друг друга, не в силах пошевелиться…

Луна ещё не появилась на небе, и в мире царил сумрак, какой бывает на границе дня и ночи. Сонни и Анна уже спали, измотанные и убитые странным, так быстро нахлынувшим горем. Почему-то в последние дни вся ненависть, обиды, что таились на каждом углу, будто раскрылись, выползли из своих тёмных пыльных углов. Они роились в голове, постоянно держа в напряжении и возбуждении, словно колдовские путы.

Резкий голос за окном заставил Сонни дёрнуться. Он был не столь громким, скорее раздражающе тихим и хриплым. Лис вскочил с постели и кинулся к окну, открыл засов и распахнул ставни. На дороге стоял уже знакомый взъерошенный, как чёрт, белобрысый мужик и рыскал своими вылупленными косыми глазами по округе. Увидев лиса, высунувшегося из окна, он замахал руками и зашипел:

— Сонни, канай сюды! Я от Оливера!

Плут фыркнул, раздражённо дёрнув губой, и выпрыгнул в окно. Он с лёгкостью приземлился на плитку, беззвучно подняв пыль. Косой отпрянул от него, испуганно передёрнувшись. Поднявшись, лис увидел, что улица всё ещё была покрыта тяжёлым красным туманом, не так заметным в темноте.

— Шею свернёшь!

— Давно не виделись, Купер, — сказал Сонни, с трудом натянув улыбку, но его хмурые отёкшие глаза остались неподвижными. — Что там?

— Ну, короче, жди. Пока всё не уляжется, ты не туды, не сюды. Понял?

— Что не уляжется?

Косой выгнулся, издав звучный смешок.

— Ха! Ты слепой что-ли? Оглянись вокруг!

— Придурок, я и без тебя вижу! Подробости какие-нибудь есть?

— Ну есть. На площади бабу убили. Кошель не забрали, расчленили с особой жестокостью. Преступник оставил перо, красное, в количестве один штук. Видимо, эдакая роспись. Чудак не наш, скорее всего, какой-нибудь маньяк припадошный.

— И всё?

— Всё. А чё тебе ещё надо?

— Иди.

Сонни развернулся, подошёл к стене и поставил ногу на выступ.

— Смотри, потом сам притарабанишь! — добавил Купер.

Лис ничего не ответил, оттолкнулся и взлетел вверх по стене, цепляясь за кирпичи. Рыжий хвост скрылся в окне, и ставни тихо закрылись. Косой взмахнул копной волос с улыбкой и пошёл по улице, засунув руки в карманы и деловито насвистывая.

Сонни, забравшись в номер, столкнулся с Анной. Она стояла у окна и, когда он запрыгнул на подоконник, сделала шаг назад. Лис сразу же закрыл ставни и развернулся к ней, взяв её за плечи.

— Чего ты?

— Кто это был? — с опаской спросила она.

— Гонец из гильдии, там ничего нового. Ложись, — прошептал лис, и подвёл её к кровати.

Девушка, словно мраморная, молча легла и отвернулась к стене. Сонни поднял с пола одеяло и накинул на неё, а затем быстро прошёл в другой угол комнаты и лёг сам. Голова всё ещё болела, но рассудок постепенно возвращался, разбуженный новыми мыслями. Он закрыл глаза и мгновенно заснул, обрадовавшись долгожданному настоящему, спокойному сну.

----------------------------------------------------------

*Кроулер. "Искупление" Глава вторая, стих двадцать восьмой.

Утром путники проснулись в ужасном состоянии. Анна сидела в комнате у окна с дымящейся тарелкой в руках и вглядывалась в алый туман. Сонни был на первом этаже, распластавшись за столиком и вытянув ноги. Есть совсем не хотелось, и всё тело будто обмякло, растеряв последние силы. Он сидел неподвижно, смотря на картину, слегка криво висевшую на стене. Неприятная горечь во рту раздражала, сбивая все мысли.

На лестнице послышались шаги. Сонни повернул голову, увидев Яна. Он спустился вниз и молча пошёл к двери, шатаясь и скрипя половицами, как приведение. Лис сопроводил его враждебным взглядом. Парень, даже не оглянувшись, вышел из трактира и хлопнул дверью.

Ян остановился на пороге, вдохнув в лёгкие тяжёлый туман. Воздух сильно пах железом. Выдохнув его и поморщившись, парень пошёл по улице, лениво озираясь по сторонам. Ему хотелось пройтись и развеяться, но давящая обстановка преследовала его и здесь. Ранним утром по дороге путнику встречались лишь редкие прохожие, слонявшиеся по округе так же, как и он. Ян сходил на площадь, пару раз обогнул трактир. Примерно на третьем круге его внимание привлекло нечто странное в тёмной подворотне, будто какой-то недвижимый силует. Но парень решил не заморачиваться, вздохнул и пошёл дальше, отвернув взгляд. Однако он всё чаще возвращался к этому месту и, в итоге, всё же остановился напротив злополучной подворотни неподалёку от трактира, устремив напряжённый взор туда. Юноша нерешительно сделал несколько шагов вперёд, и вошёл подёрнутую красным туманом в темноту. Быстро проскочив её, Ян попал на освещённый пустырь, окружённый громадами домов. В самом его центре лежала гора старых пыльных вещей: мебель, тряпки, рваная одежда и другой хлам. А среди всего этого добра, слегка поодаль, стояло то, что видел путник — старинный резной шкаф, покрытый позолотой и роскошным бархатом с разнообразными узорами. Сверху на него была наброшена какая-то красная пушистая ткань, похожая на шубу. Слегка приоткрытая дверца шкафа будто звала к себе. Ян приблизился к ней короткими шагами и неспешно протянул руку, прикоснувшись с опаской. Но дверь тут же с огромной силой захлопнулась, подняв пыль и раскачав шкаф. Парень испуганно отпрянул, передёрнувшись и подавив вскрик. Он спешно развернулся и убежал с пустыря, вернувшись на мощеную улицу. Подбежав к дверям трактира, он вошёл внутрь и быстрыми шагами двинулся наверх, скованно выпрямив руки и стараясь не выдавать волнение. Но Ян не заметил, что внизу уже никого не было и в помине. Поднявшись по лестнице, раздражённо бормоча что-то себе под нос и отряхиваясь, он столкнулся в коридоре со своими спутниками. Они в полном молчании стояли напротив дверей в комнату Сонни и Анны, загородив её. Ян подошёл к ним и выглянул через плечо лиса. На двери висела прибитая гвоздём желтоватая бумажка с какими-то надписями.

— Что это?

Сонни отошёл, пропустив его. Парень приблизился к ней и прищурился, всматриваясь в каллиграфические буквы.

"В двенадцать часов дня на девятнадцатые, нечётные сутки червони Холодного ума, страшной смертью умрёт Мария, дочь начальника полиции Санта-Дионы Витуса Номано".