Константин Лесницкий - Придворный портной из Арилидилла (СИ)

Сонни тут же вцепился в его горло, пронзив его налитым кровью взглядом. Лицо толстяка исказилось в ужасе, и он пронзительно завопил, дёргая ногами. Териантроп поднял его над полом и швырнул вниз. Трактирщик кубарем слетел по лестнице. Сонни упал на колени и сжался, заскрипев зубами и схватившись за голову. Он закричал, вырывая себе волосы и заглушая хруст костей и вопли варлорга на первом этаже. Его лицо безобразно вытянулось, челюсти с клыками вылезли изо рта как у волка. Пальто лопнуло на его спине, покрывшись огненной шерстью. Териантроп ринулся на первый этаж и вылетел в двери трактира, проломив их со страшным треском и звоном стекла. Странники пробежали мимо корчащегося на полу трактирщика и устремились за ним, кашляя в едком тумане.

Редкие прохожие убегали с дороги, то и дело слышались женские крики. Огромный лис носился по городу в приступе безумия, пытаясь отыскать дорогу и изо всех сил сопротивляясь застилавшему его разум красному туману. Наконец, он краем глаза увидел знакомую подворотню. Забежав в неё и раскидав с пути мусор, Сонни попал на пустырь, и его взгляд тут же приковал люк на земле. Он приблизился к нему, ступая всё медленнее, держась за бок и выпуская пар из ноздрей. С каждым шагом он уменьшался, и из-под шерсти показывалось серое пальто. Доковыляв до люка, он подхватил его руками и отшвырнул в сторону. Упав на колени, он опустил туда голову и крикнул в темноту:

— Ольмо!?

Его круглые зелёные глаза замерли. Ответа долго не было, кровь уже прилила к голове. Наконец, из туннеля раздалось долгожданное:

— Сонни, ты что ли!?

Лис поднял голову и сел на землю, устремив взгляд в небо и с облегчением выдохнув.

На улице уже стемнело. Путники сидели в маленькой комнатушке внутри канализационной трубы. Посреди неё был разведён костерок, а из мебели присутствовали только каменный пол и железная дверь с огромным засовом. Напротив них прямо на полу, подмяв под себя толстые короткие ноги, сидел свин и переводил прищуренный взгляд с одного гостя на другого.

— Ну?

— Демон оставил записку. Он собирается убить тебя сегодня, ровно в полночь, — обречённо проговорил Сонни, смотря на пламя костра.

Ольмо изменился в лице. Он что-то пробурчал, сел поудобнее, и ещё более подозрительно уставился на лиса.

— А я-то ему на что сдался? — с некоторой опаской спросил свин.

— Он, наверное, хочет так повлиять на меня.

— Кстати, пока мы тут все вместе сидим, может, всё же объяснишь, что происходит? — изо всех сил стараясь сдерживать едкую иронию, сказал давно терпевший Ян.

— Ты что-то припоздал с этим вопросом, — со злобой ответила ему Анна.

— Ага, то есть я ещё и не могу задавать вопросы?

Сонни снова обуял гнев. Он ёрзал на месте, сдерживаясь, чтобы не вставить слово поперёк. Но Ольмо разрядил обстановку.

— Друзья, давайте не будем. Раз оно так, то нужно что-то делать? Думаю, такие головорезы как вы смогут меня защитить.

Лицо Сонни невольно передёрнулось после слова головорезы.

— Это точно, — устало улыбнулась Анна. — сколько времени?

— Около девяти часов, — покрутил рукой свин.

— Так что будем делать?

Ольмо с трудом поднялся и вразвалку подошёл к деревянной двери в конце комнаты. До этого путники не замечали её в полумраке.

— Там мой кабинет. Сонни станет на входе, рыжий и хорд здесь, в комнате, а ты, э-э-э…

— Анна!

— Да, Анна, пойдёшь со мной туда. Вот и всё. Вход сюда один, думаю незамеченным демон не проскользнёт.

— Вы так думаете, но это не факт, — заметил Ян.

— Это факт! После того, как мы его засветили бутылкой Миригона, демон от людского взгляда скрыться не может, понял, умник? Ладно, давайте, по местам!

Свин подтянул штаны и скрылся за деревянной дверью. Анна уже пошла туда за ним, но в последний момент обернулась. Её взгляд невольно прошёл сквозь Яна и Таситурна и упал на Сонни. Лис взглянул на неё своими больными впавшими глазами но, как она ни ждала, ничего не сказал и молча развернулся, скрывшись во тьме.

Ольмо сидел в большом кресле за рабочим столом, смотря в потолок и громко сопя. Возле стены стоял старый продавленный диван, на котором сидела Анна, сложив руки и не отрывая взгляда от часов на стене. Они ритмично тикали, успокаивая раздражённый разум. Девушка ёрзала на месте, и ей очень хотелось завести разговор, ведь до полуночи оставалось ещё долго. Тем более, ей нужно было задать кучу вопросов новому знакомому.

— Слушай, Ольмо.

— М-м?

Он забавно прихрюкнул и поднял брови с ушами. Териантроп намного больше походил на животное, нежели на человека, но от этого он только выигрывал.

— А вы давно знакомы с Сонни?

— Очень давно. Я его с самого малочку знаю.

— Правда?

— Да. Но… — свин нахмурился и вздохнул. — Лучше бы это было не так.

— Почему же?

Ольмо замолчал и уставился в пол, задумавшись о чём-то. Наконец, свин развернулся к Анне и опёрся на подлокотник кресла с печальным виноватым лицом.

— Это я посоветовал ему пойти в Гильдию. Точнее нет, я его туда отправил, можно сказать, насильно.

Девушка слегка повернула голову на бок, сдвинув брови. Ольмо откашлялся и нехотя продолжил, то и дело останавливаясь:

— Я не знаю, сколько ему тогда было. Лет шесть, может. Пацан был смышлёный очень, не по годам совсем. Только вот родителей у него не было…

Свин шмыгнул носом и отвернулся от Анны, пробурчав что-то и со вздохом уставившись в стену.

— Ну я его отвёл в Гильдейский дом. Сам-то я его как прокормлю? Самому хоть бы чего пожрать было! А так я бы и рад… Ну так там его и научили воровать, — с досадой буркнул он. — А потом убивать… Ну и в итоге всё пошло по накатанной, как там у них бывает. Стал он обычным преступником, какими кишит Санта-Диона. Только для меня он навсегда остался другом, а не бандитом.

Ольмо замялся, потёр свой нос и уже собрался продолжить. Анна приоткрыла рот, не решаясь вклинить своё слово, но всё же робко спросила, будто до последнего не веря в услышанное:

— Так Сонни был убийцей?

— А? Да, да… — Ольмо резко поднял на неё глаза, словно испугавшись. — Он был карателем. Убивал неугодных, так сказать, Оливеру ребят. Но это только в очень крайних случаях, обычно он резал близкую родню, чтобы надавить. Парень отправил на тот свет стольких, что подумать страшно. Его ценили за то, что убивал он хладнокровно и не жалел своих жертв. Я, верно, один знал, что за тем стояло. Сонни каждый день приходил ко мне и рассказывал о тех, кого убил. Он их имена вспоминал. Помнил. Все-все. Он никогда не забывал ни одну свою жертву. Раньше он плакал по ночам много, мог вообще не спать день, два, неделю. Не знаю, как сейчас. Если бы он верил в бога, он бы молился за них.

— Да… — Анна смотрела куда-то в стену, подперев подбородок рукой. Её широко открытые глаза не двигались, будто стеклянные. Девушка задумалась о чём-то, но свин понадеялся, что она всё ещё слушает.