Михаил Баковец - Маг крови 3

- Бесчестные сражения, - произнёс кто-то из свиты принца, какой-то молодой щёголь.

- Наверное, у вас давно не было войн, - сказал принц. – Иначе бы просто вскоре некому было бы воевать.

- Увы, войны идут по всему миру, не прекращаясь. А большие войны происходят раз в двадцать лет, эм-м, в среднем где-то так выходит. А самые большие войны раз в полвека.

- У вас так много солдат? – искренне удивился монарший отпрыск. – Одного же сражения хватит, чтобы армия погибла!

- Не очень, если сравнивать с простым населением. В последней очень большой войне погиб каждый шестой или седьмой человек от общего числа, живущих в моей стране.

- Удивительно, как вы вообще ещё там живёте, - пробормотал коннетабль, который стоял рядом и внимательно слушал нашу с принцем беседу.

- Для такого оружия придумана и особая тактика, а также защита, - ответил я.

- Граф, по твоим словам, сейчас туда идти нельзя, - задал новый вопрос принц. – А когда можно?

- По такой погоде нужно подождать несколько дней, ваше высочество. Позиции вражеской армии можно обойти поверху или выйти из каньона с другой стороны.

- Возможно, маги помогут в этом деле, - сказал коннетабль принцу, потом вопросительно посмотрел на меня.

А что я? Будто разбираюсь в том, насколько эффективны чародеи в деле дегазации местности после применения химического оружия. Поэтому я просто невразумительно пожал плечами.

Всего по примерным подсчётам в каньоне навсегда остались лежать порядка трёх тысяч человек. Полегло почти всё «пушечное мясо», которое не обладало амулетами. Это дворяне, маги и наёмники из тех, у кого защитные чары оказались слишком слабыми, чтобы остановить отраву, распылённую в воздухе. Мансор Яростный удрал с поля боя (или бойни, это куда как ближе будет для описания) со своей свитой, гвардией, архимагами и магистрами со старшими магами, всеми теми, кто не попал под снаряды и мины. Ещё около полутора тысяч человек так же избежали смерти в газовом облаке, которое повисло над позициями ликанонцев. Но свою дозу отравы они всё равно получили и далеко не ушли. К тому моменту, когда их нагнали отряды кавалерии, отправленные принцем вдогонку, четверть из них была уже мертва. Прочие же не имели сил убегать и сдались на милость победителя.

Нам достался весь обоз вражеской армии и… восемь храмовых алтарей, из которых аж два были главными. Их судьбу возложили на меня. Ну, а как же ещё, ведь я в их глазах самый натуральный безбожник! Всё-таки, несмотря на то, что в этом мире религия не имела той власти, как на Земле, совсем уж плевать на богов местные опасались. Да и старались не сильно ссориться со жрецами, так как первожрецы по мощи превосходили архимагов и однажды могли дать такого «леща» обидчикам, что даже их потомкам аукнется в будущем. А я как бы уже обеспечен путёвкой в местный Ад для богохульников и еретиков, мне всё можно.

И я согласился, но стребовал за их уничтожение дополнительную долю из трофеев. Она, доля, и так была немалая за то, что мой вклад в победу был больше других. Но больше – это же не меньше, хе-хе.

В основном я взял амулетами: небольшими, для личного ношения и теми, что накладывали защиту на определённую площадь. Последние идеально подойдут для бронетехники и грузовиков.

А потом мне отвесили оплеуху. По-другому я и не скажу.

- Граф, мы вам благодарны за вашу помощь и службу. За то, что не стали прятаться за права рубежников и со своей дружиной отправились защищать своё королевство, - речь принца текла ровно, была возвышенной и проникновенной, словно парень был искренен. – Многие из вассалов моего отца оказались не способны на такой высокий поступок. Я награждаю вас комплектом доспехов и вот этим перстнем, - наследник снял один из перстней и протянул тот мне.

Перстень мог означать то, что меня простили (хотя за что?! Принц сам повел со мной неправильно) или как минимум в наших отношениях возникло перемирие. Или не означал ничего, обычный широкий жест на публику для укрепления впечатления, что я ещё крепче влился в королевскую свиту, а чувства у принца ко мне остались прежними – холодными и с желанием ещё не раз насолить, указать моё место.

- Благодарю, ваше высочество, - принял я королевский дар и низко поклонился. Другого мне не оставалось, хотя я подозревал, что последует дальше. И это мне не нравилось.

- Я так же выражаю вам личную благодарность и отпускаю вас домой. Вы славно повоевали, так дайте теперь совершить подвиги другим, граф, - весело подмигнул он мне. – И ещё мне будет спокойнее, если границы моего дома вновь окажутся под надёжной защитой одного из лучших воинов королевства!

«Вот же сволочь», - подумал я после его фразы. Но сделать я ничего не мог, увы. Оставалось в ответ улыбаться, принимать поздравления окружающих и всем своим видом показывать, как же я доволен, что вскоре окажусь в более мягком климате у родного очага и под тёплым бочком жены.

- Жадные, - вынесли вердикт Шацкий и Цезарь, когда я покинул принца и вернулся в расположение своей дружины. – Не захотели делиться будущими ништяками.

И я был полностью с ними согласен. Уже завтра армия астанирийцев перейдёт границу и вторгнется на земли Ликанона. Неполных три тысячи человек, но с большим штатом магов. Тем более, ни один наш архимаг не был убит в недавнем сражении в отличие от их коллег в армии ликанонцев. Ещё и весь костяк вражеского войска был уничтожен. Многие дворяне, жрецы и маги Ликанона оказались на погребальном костре со своими приближёнными и дружинами. Сейчас ситуация у соседей едва ли не хуже, чем была в Астанирии после злополучного похода в Пустое королевство. И этим собираются воспользоваться принц со своими полководцами.

Вглубь страны сильно забираться никто не станет, не с таким войском, но ближайшим к границе феодам достанется. А ведь сравнительно недавно был убран урожай, амбары и кладовые ломятся от припасов, приготовленных для зимы. Налоги пополнили казну в замках правителей. При этом астанирийцам будут противостоять лишь старые и больные дружинники да ополчение. Их потуги даже не заметят, гвардейцы и маги пройдут сквозь них, как игла сквозь кружева.

С другой стороны, я даже рад тому, что возвращаюсь назад. По крайней мере, не буду ощущать себя виноватым за смерть сотен или даже тысяч людей. Простых людей – крестьян и горожан, которые будут обобраны до нитки. Многие из них не дотянут до весны, умрут от голода и холода, когда из их амбаров захватчики выгребут всё до последнего зёрнышка. Это прямые смерти. А будут и косвенные, когда разорённый люд выйдет на большую дорогу с дубиной и самострелом, чтобы забрать чужие жизни и чужое добро ради жизней своих.

«Ну их к чёрту, - окончательно принял я решение и даже в некотором роде успокоился и перестал обращать внимание на обиду, нанесённую мне принцем, - теперь пусть сами разбираются. Больше я на войну не ходок».