Джон Краули - Бесконечные Вещи

Однако больше никогда не смогла заставить себя опять коснуться его.

Пирс, чтобы доставить удовольствие отцу (а он обычно хотел этого, когда они бывали вместе), слушал его болтовню, как это делала Винни и как впоследствии делал сам Пирс, уже взрослый. Аксель был одним из тех людей, которые родились без фильтра между мыслью-в-мозгу и мыслью-на-языке: находиться рядом с ним означало плыть или тонуть в крутящемся потоке его сознания по которому текли странные знания, знаменитые имена, кинематографические варианты собственной жизни и приключений, отрывки песен и стихов, судебные предписания, страхи, жалость к себе, старомодное благочестие и броские выражения из всей истории человечества. «О как безмолвно ты на небосвод восходишь, месяц [12] Сидни Ф. Сонет XXXI. Пер. О. Румера. , — говорил он в одну секунду, — ром, содомия и плеть [13] Из цитаты, часто приписываемой Уинстону Черчиллю: «Не говорите мне о военно-морской традиции. Это не что иное, как ром, содомия и плеть». ; inter fæces et urinam nascimur [14] Мы рождаемся между дерьмом и мочой (лат.). Выражение ошибочно приписывается разным отцам церкви, в том числе Св. Августину, Одону Клюнийскому и т. д. Оно стало популярным после книги Зигмунда Фрейда «Случай истерии (Дора)», в которой Фрейд приписал его безымянным «отцам церкви». Однако впервые выражение появилось в 10-м издании (1867 г.) учебника анатомии Йозефа Гиртля, австрийского врача и анатома, откуда, по-видимому, его и позаимствовал Фрейд. , — в другую, и тут же, громко и жалобно, как служка у алтаря: — Граф Алукард? Не думаю, что это трансильванское имя [15] Алукард — вымышленное имя, даваемое вампирам в различных фильмах и книгах, читаемое с конца как Дракула. ...» На людях он часто казался таким же, как и остальные, но, оставаясь наедине с вами, выплескивался из берегов, и надо было либо бежать от него со всех ног, либо плыть следом: вас или подхватывало течение, как Винни, которая с трудом держалась на поверхности, или вы отталкивались шестом так быстро, как только возможно, и неслись по тысячам разветвлявшихся потоков через болота и заводи, как, чувствовал Пирс, должен делать он. Он мог уставать от Акселя, но никогда не презирал его, потому что его никогда не учили, что тем, чем обладал Аксель, не стоило обладать; кроме того, он боялся обидеть отца, ибо обида легко могла стать смертельной, и он, потерявший почти все, чем владел, потерял бы последнее, то, без чего он перестанет существовать.

И, так или иначе, он любил узнавать новое. С детства он собирал знания, как зерна, и никогда не забывал их. Он узнал все, что знал Аксель, и позже понял, как Аксель узнал их; кроме того, он узнал много такого, чего Аксель не мог узнать. Когда Аксель был на телевидении — невероятный переворот в обычном ходе вещей; там он выглядел меньше и уравновешеннее: кукла самого себя, уверенно отвечавшая на вопросы знаменитой телевикторины — Пирс знал ответ на вопрос, остановивший Акселя. Достаточно было не ответить всего на один вопрос, и ты вылетал, тряся на прощание руку ведущему и еще одному парню, выглядевшему как Арнольд Стэнг [16] Арнольд Стэнг (1918–2009), американский комедийный актер, очень популярный в свое время. Играл вместе с такими звездами, как Мильтон Берли, Фрэнк Синатра и Арнольд Шварценеггер. , но говорившему совсем по-другому. Вот этот вопрос: «Что такое Самосская буква и в честь кого она названа?»

Тогда Пирс Моффет учился в школе Св. Гвинефорта и смотрел телевизор в запруженном учениками холле — быть может, вы и не помните той передачи, но вероятно помните ритмичную, похожую на ход часового механизма музыку, которая играла, пока Аксель глядел в пустоту, как проклятая душа; все, кто неделя за неделей смотрели шоу, помнят ее. И Пирс знал: он знает, что такое Самосская буква и в честь кого она названа, а его отец — нет.

Υ.

Она стояла во главе высокой страницы в две колонки, над и перед всеми словами, начинающимися с Υ: Yaasriel [17] Йасриель — имя ангела. , Yalkut [18] Ялкут — быть может имеется в виду «Книга Ялкут, называемая Шимони» или, короче, «Ялкут Шимони», наиболее популярная и самая обширная антология еврейских мидрашей. , Yggdrasil [19] Иггдрасиль — Мировое дерево (Древо жизни) в германо-скандинавской мифологии. , Yoga [20] Йоруба — группа родственных негроидных народов, населяющих западную Африку (от устья реки Нигер до Гвинейского залива), в том числе государства Нигерия, Того, Бенин и Гана. и Yoruba [20] Йоруба — группа родственных негроидных народов, населяющих западную Африку (от устья реки Нигер до Гвинейского залива), в том числе государства Нигерия, Того, Бенин и Гана. ; внимание Пирса к ней привлекли как знак, так и его изысканный шрифт. Только A, O и X имели такой статус в «Словаре Демиургов, Дьяволов и Дэмонов Человечества» Алексиса Пэна де Сент-Фалля.

«Двадцать пятая буква английского алфавита, — сказала ему книга, — а также десятая еврейского — Йуд. Ее численный эквивалент — десять, совершенное число. В еврейской каббале она membrum virile [21] Мужской половой член (лат.). и изображается рукой с согнутым указательным пальцем. Υ или ипсилон — буква Пифагора , и долго считалось, что ее придумал сам философ с Самоса (поэтому ее часто называют «самосская буква») а ее мистическое значение — Выбор: две ветви символизируют два пути; узкий правый ведет к Добродетели, широкий левый — к Пороку».

Тогда Пирс не знал, почему десять — совершенное число, но догадывался, при чем здесь membrum virile (согнутый указательный палец походил на его собственный). Немного поискав, он нашел и самосского философа: не ел бобов, верил в реинкарнацию, человек-бог.

«Знак человеческой жизни, его форма заимствована у перекрестков, развилок дерева и пяты арки. Лидгейт [22] Джон Лидгейт (ок. 1370 – ок. 1451), английский поэт, последователь Дж. Чосера. Автор аллегорической поэмы «Жалоба Черного рыцаря», стихотворной хроники «Книга о Трое» и др. сказал бы, что ствол символизирует годы юности перед трудным выбором зрелости. В христианстве его ветви стали Спасением и Проклятием, рогами древа жизни, Креста. Однако это не исчерпывает все его значения: предполагается, что он выражает некий более тайный догмат; перед тем как орден розенкрейцеров замолчал навсегда, некоторые из них делали вид, что вот-вот о нем расскажут».

Впервые Пирс прочитал это в десять или одиннадцать лет и тогда понятия не имел, сколько веков и расстояний разделяет этих людей — самосцев, евреев и розенкрейцеров; каким-то образом они существовали вместе в одном корне времени перед тем, как путь был выбран. Собранные в этой книге, они, казалось, собрались в своем отдельном мире, способном открываться и закрываться, хотя и содержащем многое из того, что было в мире Пирса. Позже он спросит себя, не смешались ли некоторые страницы с его растущим интеллектом — он никогда не знал, что он взял из них, а до чего дошел сам. Несколько дней подряд его мог преследовать не-вполне-понятный образ — вроде почерневшего обелиска с пальмами и слоном; или он обнаруживал, что все время повторяет себе — как заклинание или тираду безумца — одно слово, которое он, казалось, выдумал сам, хотя, безусловно, это было не так ( Иггдрасиль , Адоцентин ), и иногда он догадывался, что все дело в книге. Порой так оно и было.