Андрей Васильев - Час полнолуния [litres, СИ]

– Даже если рыжая права, скажи «нет»! – заорала Жанна так, что я чуть в сторону от лавки не шарахнулся. – Эта не простит! Она тебя сейчас провоцирует! Можешь мне поверить, я знаю!

– Жень, хочешь верь, хочешь нет – ты сейчас единственная особь противоположного пола, которая в последние полгода находится рядом со мной. Серьезно. Даже бывшую на порог не пустил.

– А я? Вот ты гад! – обиженно буркнула Жанна, блеснула синей вспышкой и растворилась в ночи.

Нехорошо получилось. Но – ничего. Завтра вечером ее позову по магазинам погулять, она и оттает.

– Врешь, конечно, – стукнула меня кулачком в грудь Женька. – Но предупрежу сразу – старушку я понять и простить смогу. Нашу Викторию – нет. Услышал?

– Услышал. – Я прихватил ее руку и чуть сжал. – Но и ты запомни – не надо затачивать меня под себя. И указывать, с кем, как и о чем мне общаться тоже не нужно. Я ясно выразился? Как было верно замечено ранее – мы друг другу никто. Это твои слова, не мои. Ты столько раз мне это повторяла, что, наконец, убедила в своей правоте. Пусть так и будет.

– Ты чего разошелся? – как мне показалось, растерялась Мезенцева. – Мало ли чего я несу?

– Ты взрослая самодостаточная личность, – объяснил ей я. – Раз что-то говоришь, значит, перед этим думаешь. И, соответственно, несешь ответственность за сказанное. И еще – ты не Нифонтов, ясно? Да и ему пора бы уже потихоньку привыкать к тому, что я не отдельский карманный ведьмак. Ваш мир – он тот, в котором Солнце светит. А мой – вот он, под Луной.

– Это ты не мне, это ты ему объясняй, – вырвав свою руку из моей, буркнула насупившаяся девушка. – Дурак! Хорошо хоть никто этого не слышит, кроме меня.

И я же еще дурак. С другой стороны – сам виноват. Ни разу толком ее до сегодняшнего вечера на место не ставил – и вот, получите и распишитесь. А может, так и надо. Может, оно и к лучшему. Не исключено, что и с этой рыжей фурией стоит проделать то же, что и со Светкой. Для ее же блага.

– Вон Нифонтов, – показала мне Женька на Николая, вылезающего из машины. – Иди и объясняйся. А на меня орать не смей!

– Да кто на тебя орет? – не выдержал я. – Что ты вечно придумываешь? Если твой характер все окружающие кое-как терпят, это не значит, что так будет всегда. И я не исключение. И вообще – а не пошла бы ты…

– Привет, Александр. – Николай схватил мою руку, ловко скрыв опешившую от моего неожиданного поведения Женьку за своей спиной. – Давно не виделись.

– И еще бы столько не видеться! – закипая от неожиданного приступа злости, рыкнул я. – Что ты, что вот эта рыжая – достали вы меня! Как припретесь, так непременно настроение испортите. Такой был день хороший, так замечательно время сегодня провел, воздухом чистым надышался. И нате вам – вечер насмарку. Спасибо вам большое. Тьфу!

Я плюнул Нифонтову под ноги, повернулся и собрался пойти домой.

– Гражданин Смолин, прошу вас задержаться, – таких интонаций у Нифонтова я до сегодняшнего вечера не слышал. Это что-то новенькое! И еще – «гражданин».

– Весь во внимании, – повернулся я к нему. – Что, у правоохранительных органов ко мне возникли какие-то вопросы?

– Возникли, – подтвердил Николай. – Но я думал, что мы поговорим на интересующую нас тему по-людски, как обычно. Жаль, что ошибся.

– И мне жаль, – раздвинув губы в улыбке, немного лицемерно вздохнул я. – Повесткой вызывайте, тогда и поговорим. Ах, да, ходу-то мне в ваш теремок нет. Я ж не человек, я ж чудовище, дикая тварь из дикого леса. Вот, а ты говоришь «по-людски».

– Завтра же поставлю вопрос о том, чтобы тебя сняли с оперативной работы, – деловито сообщил Мезенцевой Николай. – Вон до чего твои закидоны отдельных граждан доводят. Был нормальный человек, стал неврастеник. Все, Евгения, все. Будешь сидеть и перебирать архивные папки. Так от тебя вреда меньше будет.

– Не имеешь права, – наставила на Нифонтова палец, как пистолет, Женька. – Ты оперативник, как и я! Не начальник!

– Ты кого-то, кроме себя, слышишь? – уточнил Николай. – Сказано – поставлю вопрос перед руководством. И, сдается мне, оно со мной согласится. А на заступничество Пал Палыча не рассчитывай. Он до сих пор на тебя зол за ту никому не нужную стычку с экстрасенсами.

– Впечатляет, – признал я, потихоньку остывая. – Но если ты хочешь сейчас вызвать у меня сострадание в отношении Женьки, или чувство вины, то зря. Я на такие вещи не ведусь. К тому же меня уже реально все достало. В смысле – эти ваши интриги, скандалы, расследования. Мне вообще иногда кажется, что у вас в отделе только один нормальный человек и работает – Виктория.

– Спорный вопрос, – сменив тон на более миролюбивый, ответил мне Николай. – Ты ее раньше не знал, до того, как она собой нынешней стала. Сказал путано, но по смыслу верно. Ну что, нам повестку выписывать, или все же пообщаемся? Сразу скажу – тебя никто ни в чем не обвиняет. Но при этом случившееся определенным образом с тобой связано. Саша, пострадали люди, ведется следствие, так что все равно придется давать показания. Но мы с тобой если и не друзья, то уж точно не враги, потому мне хотелось бы решить все полюбовно. Но если хочешь под протокол – пожалуйста.

Вот все и стало предельно ясно. Я, в принципе, сразу понял, что речь пойдет про Олега, колдуна и все такое прочее. Не ошибся.

Полюбовно – это лучший вариант, чем светиться в казенных бумагах. Тем более что меня как профессионального служащего кредитной организации вообще очень нервирует формулировка «разговор под протокол». От нее неуловимо потягивает потенциальным сроком за экономические преступления и незаконную банковскую деятельность. В лучшем случае – свидетельскими показаниями против своего бывшего коллеги, с которым на прошлом корпоративе за одним столом сидел.

Так сказать – сегодня я, а завтра ты.

– Ну так что? – поторопил меня Нифонтов.

– Давай поговорим, – согласился я. – Убедил, черт красноречивый.

– Так хоть домой пригласи, – усмехнулся оперативник. – Чаю предложи. Весь день на ногах и не жрамши. Слушай, я понимаю, что мы тебя достали, но законы гостеприимства никто не отменял?

Мезенцева молчала, не вступая в разговор, и время от времени шмыгала носом.

– Пошли, – обреченно согласился я, рассудив, что это меньшее из зол.

Нет, если бы не осознание того, что этот разговор нужен не только им, но и мне, фиг бы им удалось меня уговорить. Я все же сильно разозлился. Но в данном случае – так надо. Хотя бы для того, чтобы понять, насколько сильно вляпался Олег и стоит ли ему возвращаться из Карелии в столицу в ближайшие лет пять.

Пискнула машина, и Мезенцева недовольно спросила у напарника:

– А мне что, с вами?

– Нет, блин, – ответил ей тот. – В машину тебя отправлю ждать своего возвращения. В новую. Ту, на которой еще муха не сидела. Жень, я что, настолько похож на идиота? Так что да, ты отправляешься с нами. Или вон на лавке сиди, мерзни, если сильно умная и гордая. Пойдем, Саша, ну ее к лешему!