Анна Сокол - Маги, ведьмы, чернокнижники

— За кликуш, — усмехнулся Пиг, разглядывая свежий синяк на лице стрелка.

Это случилось еще в первый день, когда деревенского увальня за какой-то нуждой понесло к лесорубам. За какой, он объяснить затруднялся и тем паче не мог предупредить нас. Вернулся парень уже с украшением. Стычка оказалась в основном словесной. Топоры ему второй раз тоже продемонстрировали, но в ход не пустили, видимо, при свете дня стрелок выглядел обычным парнем. Итог — ущерб исчерпывался подбитым глазом Михея и сломанным носом его собеседника. Больше нас не задирали, только в поселок ходить запретили, да мы и не рвались.

— Но почему? — спросила я, снимая сумки с лошадиной спины.

— За день до вас, — дед расстегнул подпругу, — в поселке появился чужак. Время к обедне было, у Некера корова телилась, вот меня и попросили подсобить. Приезжий пришел к Неку, он теперь старший в бригаде вместо меня. Пришел и долго что-то втолковывал. А под конец руками так поводил. — Пиг взмахнул ладонью. — Тут же поднялся ветер, завыли собаки… Наши чуть на колени не повалились, как чаровника в путнике опознали. Опосля Некер людей у вырубки собрал и объявил: дескать, был у нас посланец королевский. Появилась в Тарии кликуша, беды да болезни притягивает. Давший ей приют, позарившийся на деньги, будет порченым. И он, и дом, и семья, и вся деревня. Описал кликушу. На тебя, дочка, похожа. — Дед рассмеялся и кивнул мне. — Сопровождают треклятую девку двое: рыжий да чернявый — лучник и чаровник. Вот такие чудные дела, Эол, защити!

— Зачем же вы тогда нас пустили? — не понял Михей. — А если бы она и правда кликушей была?

— Вот спасибо. — Я бросила сумки на землю.

— Я, внучек, уже никого не боюсь. Дом порчен давно, людской молвой порчен и к поселку не относится. Меня не тронут, знахаря другого у них нет и не будет. А навь свою давно кличу, но сторонится она меня. Да и девчушка призывом проняла. Кликуша, не кликуша, а жена моя Матюша не отказала бы.

Он говорил что-то еще, но я уже не слушала, я вспоминала. Кострище, оставленное у первого оврага, чьи-то следы у второго. Да, это можно назвать женской мнительностью или просто повертеть пальцем у виска. Пусть, но я вспомнила еще об одном — о маге, знавшем, куда и зачем мы отправились. О чаровнике, который обещал: «Ты еще пожалеешь, что все не закончилось у ворот Вышграда». И, видимо, как настоящий мужчина, решил сдержать слово.

— А посланник — маг, такой невысокий, полноватый, широкоскулый, темноволосый, больше на купца похож, чем на чаровника?

— Знакомец ваш? — с улыбкой спросил дед.

Пиг вообще оказался довольно жизнерадостным стариком или, скорее, равнодушным к трудностям, людской молве и чужому мнению. В его доме нам жилось не хорошо и не плохо. Спокойно — вот правильное слово. Ели, пили, спали. Я помогала деду с травами, Михей успел обновить крыльцо, Рион усиленно лечился. Однообразно, тихо, спокойно.

К исходу третьей семидневки раненый окреп и был готов двинуться в дорогу.

— Настоящий Багряный лес начинается дальше, а здесь — так, подлесок, — рассказал старик накануне отъезда. — Я доходил только до Лунечи, — узловатый палец ткнул в точку на потрепанной карте. — Мост — здесь, кто и когда его строил — неизвестно, но выглядит так, что ступать на него, значит, с головой не ладить. — Пиг указал на запад. — Другой переправы на несколько тысяч шагов нет. Река берет начало в Лихих болотах, делит лес на две части, пересекает равнину на юго-востоке и, забирая на запад, впадает у Вышграда в Рыховку.

— И что? — спросил Михей. — Чудищ встречали?

— Как видишь, нет, — старик развел руками, — коли жив пока. Послушайте моего совета, сынки, раз надо, значит, идите, но делайте это тихо. Нечисть, она ведь тоже не ждет вас на тропе, а то околела бы уже, но на слух зверье обычно не жалуется.

— Плюс где-то там, впереди, Тамит, — сказала я и добавила: — Возможно…

— Или другой маг, который вредит нам по каким-то причинам. — Рион сжал и разжал кулаки, с которых сняли лубки. — Ведь этого ловца магов тоже кто-то разбудил.

— Но следы вели в другую сторону? — не понял Михей.

— Вот именно. Вели, чтобы мы по ним не пошли, опасаясь ненужной встречи, — покачал головой маг, осторожно поднимая руки.

— Похоже на бред, — озвучил мои мысли стрелок.

— Хвангур — не бред, — вздохнул Рион.

— Что-то мне уже тревожно, — сглотнул Михей.

— Коли ничего не можешь изменить, оставь все как есть, — философски изрек дед.

— Будем надеяться, что маг ушел далеко вперед. Да и сколько можно нарываться на его ловушки! Предлагаю хоть раз пройти мимо. — Шутка Риона вышла совсем не смешной.

— Согласен, — ответил тем не менее стрелок.

Провожать нас старик не пошел. Никаких напутственных речей, никаких прощаний. Это в балладах и сказаниях герои обещают вернуться и вознаградить случайных помощников. Но мы так далеко не загадывали. Мы просто собрались одним холодным утром на исходе лета и уехали.

Лес начал понемногу оправдывать свое название. Стволы подступали все ближе и ближе, тропинка сужалась и местами исчезала. Иногда дорогу преграждали поваленные деревья или заросли колючего кустарника, тогда приходилось спешиваться и искать обходную тропу. Солнца почти не было видно, редкие лучи проникали сквозь густые шапки листьев и почти не давали тепла. Травы и цветы исчезли, их сменил ковер из листьев и мха.

Ехали не торопясь, изредка перебрасываясь словами, тишина леса нарушалась лошадиным фырканьем, отрывистой перекличкой птиц и шелестом ветра в кронах. Теперь у нас было две лошади на троих. Рион, как недавно оправившийся от болезни, ехал верхом на мерине Михея, а сам стрелок шел впереди. Облачко, помахивая хвостом, трусила последней. Поначалу настороженная, я, убаюканная привычными лесными звуками, постепенно успокоилась и почти дремала в седле. Конские копыта и морды блестели от росы, животные изредка останавливались пощипать листья.

Как и предрекал Пит, до реки добрались до заката. Лунеча в этом месте была узкой, но глубокой. Мостом то, что перекинули с одного берега на другой, назвать было сложно. Хлипкое сооружение из плохо подогнанных досок, покоящихся на кривых столбиках, зияло дырами, гнилыми сломами и разве что не качалось на ветру. Ни перил, ни обвязок. Я едва не застонала.

Облачко фыркнула, выражая всеобщее мнение.

— Кха-кха! — привлек наше внимание крепкий коренастый мужик, стоящий в десяти шагах от нас.

За его спиной возвышалась заросшая вьюном кособокая лачуга, возведенная явно в то же время, что и мост.

— Пиг не говорил, что у моста есть хозяин, — словно прочитал мои мысли Рион.

— Куда, люди добрые, путь держите? — улыбаясь в давно не чесанную бороду, спросил незнакомец.