Андрей Буторин - Мать-одиночка

— Вы только не пугайтесь, — мягко произнес все тот же женский голос. — Мы хранители Саттары, ее еще Стороной называют.

Меньше всего я ожидала, что передо мной появится лиловый енот и маленькая пони.

Причем они мне кого-то напоминали…

— Пеня? Баклажанчик?

У Лили в детстве была вот такая мягкая игрушка, и назвала она ее Пеней, а у мальчишек был лиловый енот, которого им подарил Витя. Это с моей легкой руки дети стали называть игрушечного енота Баклажанчиком. Ну или Жанчиком, потому что в три года еще не до конца выговаривали длинные слова.

— Меня зовут Танаша, но можно и Татой называть, — заискивающе улыбнулась лошадка, а я моргнула. Кажется, я спятила. Я точно спятила!

— А я Батторий, — важно выставив лапу вперед, заявил лиловый енот.

И не дав мне опомниться, оба вдруг замерцали и вместо енота и лошадки передо мной оказались кукла Барби и Кэн, вот только в человеческий рост!

Видимо, мой организма решил, что для меня на сегодня достаточно, потому что все перед глазами поплыло, или я сама куда-то поплыла? Иначе зачем так кричать мальчишкам?

— Мама!

— Батти мы идиоты! Она же выросла, зачем мы превратились в ее любимые игрушки? — это было последнее, что я еще уловила, а потом чернильная мгла подхватила меня.

*

В себя пришла рывком и долгое время не могла понять, где же я нахожусь.

Просторная комната с большими окнами, которые занавешены кремового цвета шторами с белоснежной тюлью.

Сама же я лежала на огромной кровати. Откровенно говоря, я в ней утопала. Мои рыжики лежали по бокам и спали.

Не знаю, кто перенес нас сюда, и кто наконец их переодел, но за это я была благодарна.

У меня даже мысль скользнула, что нас все-таки нашел Энимор, но поцеловав каждую макушку, я прошла к окну и поняла, что вымаги здесь ни при чем.

Во-первых, сказочный пейзаж, что открывался моему взору, отношения к Чареону явно не имел.

Город утопал в зелени, везде цвели яркие цветы, порхали бабочки, а птицы с блестящим оперением летали то ли наперегонки, то ли просто желали покрасоваться.

Словно большущий желток в небе, солнце освещало улочки, извилистыми тропками уносящиеся вдаль.

Во-вторых, такой атмосферы в Чареоне я отродясь не ощущала. Умиротворение, спокойствие, затаенная радость. Сердце щемило в предвкушении чего-то хорошего, доброго, нежного.

В-третьих, это люди и их одежда: свободная, просторная, без предрассудков. Нечто приближенное к тому, что носят на Земле разве что в жарких странах.

Свободного кроя, невесомая, будто паутинка, ткань, струилась по плечам, спине и ногам незнакомки, которая, улыбаясь подставляла руки небу и следила за тем, как на ее ладони садились бабочки и стрекозы.

До меня только в этот момент дошло, что и я тоже не в платье, в которое обрядилась в путешествии. Длинная туника серебряного цвета и цвета металлик шаровары, настолько легкие и тонкие, что ни веса, ни каких-нибудь неудобств я не испытывала. С удовольствием пощупала свое новое одеяние и осталась довольной.

Хотя вопрос о том, кто же нас переодел, так и остался открытым.

— А вы больше не испугаетесь? — с сомнением и затаенной надеждой спросил кто-то за спиной.

Вообще-то я уже испугалась. Не люблю, когда так подкрадываются. Но память щедро вернула момент из прошлого, недавнего, когда так же раздавался голос незнакомки. Так что я сохранила самообладание и медленно обернулась, ожидая увидеть ожившую Барби. Ужас, вообще-то.

Однако меня ждал сюрприз. На этот раз никаких оживших кукол я не увидела, а вот маленькую ласку, которая сидела от меня в трех метра и нервно почесывала мордочку — да.

— Танаша, правильно? — осторожно уточнила я.

— Тата, если вы не против, Зоя, — ответило существо.

А я хихикнула, вспомнив довольно пошлый анекдот о колобке, у которого волк искал рот с вопросом, откуда он говорит?

Так и здесь, вроде животное пасть не открывало, чтобы слова лились, а вот поди ж ты, разговаривало.

— Не против, — кивнула ласке, радуясь, что мое имя никто не коверкает.

— Саша и Ваня проспят еще пару часов. Переволновались, потом объелись, — виновато сообщила ласка, — может, пройдем в соседнюю комнату, познакомимся, вы позавтракаете, а я вам все расскажу?

Я поймала себя на мысли, что хочу взять зверька на ручки. У меня даже пальцы в нетерпении дернулись. Интересно, у нее гладкая шерстка?

Клянусь, я только подумала об этом, как зверек молнией взобрался по моим штанам и с довольным то ли урчанием, то ли мурчанием с посвистыванием, подставлял бока и спинку, чтобы я погладила.

— Налево будет дверь, там ванная и можно умыться, — просвещала меня Тата, пока я ее гладила. — Дверь направо ведет в гостиную.

— А это ничего, что я…

— Мне очень нравится, — и словно доказывая, заурчала втрое сильнее.

Интересно, откуда у меня такое безграничное доверие? Я ведь безропотно сходила в ванную комнату, вполне себе земную, чему неимоверно порадовалась. Душ, ванна, как я по вам скучала! А уж клозет!

Не думала, что у меня может еще больше подняться настроение. Сашка и Ванька спят, я сижу в гостиной и уплетаю булочки с корицей и пью кофе. Разве Лиля…

Видимо, о дочке я сказала вслух, потому что ласка тут же взметнулась с моих колен к груди, пришлось ее придерживать, и жарко зашептала:

— Она в Чареоне, я не успела ее перехватить, и Лилю забрал маршал Чареона. Виттор и Виктор — один и тот же человек. Не переживайте, пожалуйста, пусть он вас и забыл, да маги быстро определят их родство. Отец не бросит дочь.

— Что? — Шум в ушах нарастал, в носу защипало, а перед глазами поплыли черные мушки.

Я отлепила от себя притихшую ласку и глубоко задышала, заставляя бешено бьющееся сердце успокоиться.

Так, Зоя, дочь жива, это главное. И это все, что тебе сейчас нужно знать. Не нужно падать в обморок, всему найдется логическое объяснение, даже если у логики есть хвост из магии. Огромный такой хвост!

— Зачем? — спустя пять минут, смогла выдавить я. — Зачем вы разлучили нас три года назад, а теперь вновь сталкиваете лбами? Мой муж погиб, Тата. А Виттор — совсем другой человек, к тому же он скоро женится. И если ты считала, что я буду биться за того, кто обо мне и детях ничего не помнит, то ошиблась. Я этого делать не стану.

— Зоя… — Ласка всхлипнула и вновь забралась мне на плечи, калачиком свернулась у самой шеи. — Поплачь, тебе станет легче.

— Если бы слезы хоть в одном из миров что-то решали, я бы так и сделала. Не переводи тему, для чего вы нас разлучили и пытаетесь опять свести?

— Мы не хотели, Зоя! Все должно было быть не так!..

— А как? — криво ухмыльнулась я. — Как, по-вашему, все должно было быть? Вы забрали у детей отца, потом оставили без матери, и один только черт ведает как долго они пробыли без меня на Земле. Вы хоть понимаете, что никто из них об этом не забудет? Все будут винить меня, его, что мы пропали, и без разницы, что не по своей вине. То, как они жили без нас, навсегда останется в их памяти!