Владислав Шубин - Путь меча [litres]

– Готов? Отлично. Вступаешь, только если я перестану справляться, все-таки доспеха у тебя нет, а у меня какой-никакой, но опыт. Потихоньку выманиваем их на улицу. Смотри внимательно за моей спиной, эти кровососы горазды прятаться и выскакивать в неожиданный момент. Ну. – Трактирщик сделал какой-то странно знакомый жест рукой, проведя ладонью сверху вниз от лба до шеи. – За мной!

Фингус рывком заскочил в проем. Мальцев, немного опешив от проявленной тем прыти, последовал за ним, проскочив в другую сторону, чтобы дать простор напарнику. Окинув быстрым взглядом видимое пространство, Федор подивился помпезной планировке холла особняка. Остатки ажурных колонн еще напоминали былое величие, а неплохо сохранившиеся фрески на стенах даже сейчас, в блеклом свете луны, пробивающемся сквозь проемы окон, выглядели настоящим произведением искусства.

– Еда с доставкой на дом? – Голос, раздавшийся в пустом помещении, прозвучал необыкновенно жутко. От стены возле дальнего проема окна, ведущего во двор, отлепилась высокая худощавая тень. В руках у тени тускло блеснуло хищными клинками странное оружие на коротких рукоятках, похожее на уменьшенный вариант косы. В его длинных руках это оружие смотрелось как конечности богомола и вызывало невольную дрожь в поджилках.

«Лето. Испытание перед присвоением степени ночной тени. Один из портиков тайного храма. Худощавая высокая фигура напротив. Стоит, наклонив голову вперед, длинные черные волосы почти полностью скрывают лицо. В руках у сегодняшнего противника то же самое оружие на коротких округлых рукоятях. Кожа его чрезвычайно бледна, словно её никогда не касалось дневное светило». Мальцев мотнул головой, не время предаваться воспоминаниям. Низ живота неожиданно свело, парень также «вспомнил», как, даже победив, валялся больше недели с многочисленными ранами. После боя с этим противником, с одним из ренегатов рода вампиров, Саргон зарекся брать на них заказы.

Кровососы называют боевой серп косой смерти. Наряду с другими видами любимого оружия этих разумных серпом вампиры владели, как правило, виртуозно, десятками лет оттачивая свое мастерство. Опасность этого оружия в его универсальности, им можно подсекать, резать и колоть, захватывать и вспарывать, при этом наиболее сильно поражающее свойство такого оружия проявляется в мощном клевке, способном пробить серьезную броню.

– Эд! Не подпускай его близко!

– Да, не подпускай меня близко, мерзость немытая, – с неприкрытой издевкой передразнил парня вампир. – Я отсюда чувствую ваш вонючий трусливый пот, жалкие глупцы.

– Ты болтать будешь или все-таки делом займемся? – Не выдержал Эд. Они принялись кружа сходиться с вампиром, делая первые пробные выпады. Мальцев же не торопился присоединиться к веселью, наблюдая за обстановкой. В доме должны были присутствовать еще вампиры.

Оценивая потом действия Фингуса, парень признавал полученную тем когда-то отличную подготовку: отточенные легкие движения уверенного в себе умелого мечника, плавный упругий шаг и отсутствие страха. Только вот всего этого было мало, чтобы пробить четкий рваный ритм движений вампира.

Уже в первую минуту Эд обзавелся бы рядом серьезных ран, не будь на нем добротной кольчуги с наручами. Человеку нечего было противопоставить темпу, заданному нежитью. Вампир, казалось бы, даже забавляется, действуя точно и скупо, отводя одной рукой оружие противника, а другой сразу атакуя.

Только серьезная броня или, может быть, нежелание кровососа закончить схватку так быстро, позволяли пока трактирщику оставаться сравнительно невредимым. Эд, поняв, что противник ему достался серьезный, ушел в глухую оборону и старался держаться от кровососа как можно дальше, полосуя воздух сериями защитных движений. Долго таким образом поединок продолжаться не мог, вскоре Фингус выдохнется или вампиру надоест играться, и все решится за несколько ударов. Поэтому целью бывшего егеря стало выманить вампира ближе к дверям или на худой конец повернуться спиной к Мальцеву, который также пытался продумать свои действия перед тем как вступить в схватку. Непонятно было, на что рассчитывал Эд, когда говорил, что справится самостоятельно. Всё, чего ему удалось добиться, это пара неглубоких порезов на руках противника, которые без следа затянулись и не доставили вампиру видимых неудобств.

Лиланда очнулась, услышав шум схватки с нижнего, наиболее целого этажа здания. Внизу находилось трое разумных, двое из которых сейчас соревновались друг с другом в извечной игре со смертью. Сперва вампирша подумала было, что это вернулся Каддиус, но затем, немного придя в себя, сложила получившуюся картинку, и эта картина заставила ее скрежетать зубами от злости.

Переезд из трактира в этот дом был изначально непонятен с точки зрения безопасности и выполнения задания. Затем эти частые отлучки ночного стража для встречи с заказчиком, наконец, непонятная секретность миссии и недомолвки.

Несмотря на постоянную готовность вампирши к любому исходу, предательство наставника все же застало её врасплох. И вот теперь она лежит тут в лохмотьях, оставшихся от одежды, которую просто сорвали, обыскивая. Лежит, связанная прочной веревкой. За одно это уже стоит перегрызть Сиверу горло, больше этого с ней сделать было некому.

По запаху крови, пролитой в этом доме, Лиланда определила, что Эстри уже нет в живых, а ведь они выходили на улицу вдвоем с Каддиусом. Не то чтобы она была так привязана к своему двоюродному братцу, но все же родная кровь, а кровную месть никто не отменял. Жаль только, случая может не представиться, Сивер отдельно – сильнее ее, а что уж говорить про наставника.

Осталось выяснить, зачем она им понадобилась. Нелогично оставлять живого свидетеля. Лиланда, конечно, не тешила себя иллюзией, что кто-то поверит ее слову против слова Кассиуса, но мелких неприятностей доставить вполне в ее силах.

От мысли, вдруг пришедшей в голову, она даже застонала сквозь зубы. Скорей всего её собираются продать в магический зверинец, эти слухи давно ходят среди её близкого круга. Жить ради развлечения богатеньких жирных ублюдков, не имея возможности покончить с собой или причинить вред хозяину.

Вампирша задергалась в своих путах, тщетно пытаясь их ослабить. Перспектива ее откровенно пугала. Этот чудовищный аттракцион придумали далеко на востоке материка. Путем сложного ритуала разумного или животное привязывали к владельцу через нанесение рун подчинения на тело и ауру.

В результате, рабы были вынуждены всю жизнь стремиться быть ближе к хозяину, поскольку стоило ему отдалиться на установленное расстояние, как заклятье привязки начинало причинять страшную боль своему носителю. Разонравившуюся игрушку хозяин мог заставить убить себя самостоятельно, поскольку сопротивляться влиянию рун и ненавидеть хозяина раб уже не в состоянии.