Вирт Андер - Дочь химеролога [СИ]

Пока ехали, Даниэль еще раз предупредил, что говорить, только когда скажут, используя при этом «пятый уровень речевого изложения» и напомнил про соблюдение определенного этикета в общении. Кайнэ почему-то занервничала, пришлось взять за руку, чтобы успокоилась. Помогло. Папа эмоции скрывал, выставляя наружу ровный фон, но где-то в глубине была четко ощущаемая натянутая струна. Оглядев меня, он опять поморщился от вынужденно надетого мальчикового костюма. Платье-то, оказывается, папа взял только одно, а купить что-то другое в местных лавках днем, из-за своей непонятной конспирации так и не решился. Однако сожаления, что отдал его принцессе, Даниэль не испытывал, принимая это за вынужденную необходимость. Ну а меня почему-то очень сильно грела мысль, что как минимум еще неделю Даши́ будет в нем ходить. А если учесть, что принцессе отдали не только платье…

…

– Братик, ты все-таки извращенец!

– Ого, со мной никак соизволили заговорить? Неужели простила?

– Не дождешься!

– Хм, мне вот даже интересно и как долго некая особа по имени Сати будет изображать из себя смертельно обиженную малышку, чью конфетку отдали другому ребенку?

– Чего?! Я не малышка! И вообще, вот подожди, заснешь, я такое… такое сделаю!

– И подставишь своего папу?!

Сопение и невнятное бурчание, что-то вроде: «все равно отомщу, потом забуду и отомщу еще раз!»

– Ну-ну, мечтать невредно. И знаешь что, если до утра не прекратишь, то последуют меры, причем тебе они не понравятся, поняла?

Судорожное: «да мне все равно!» После чего резкий всплеск эмоций похожий на пощечину и я опять остался один. М-да, поговорили, называется. Ладно, пускай продолжает «остывать». Завтра с ее тараканами разберусь.

…

Особняк впечатлил. Нет, заброшенным он не ощущался, скорее… старым. Очень старым. И каким-то одиноким. Темная громада, едва видная сквозь разросшийся парк и ограду из ажурных металлических прутьев, по которым давно плачет кисть маляра. Тихий скрип открывшихся ворот под странно-равнодушный огонек эмоций привратника, легкое постукивание колес, по камням дорожки, и вот мы уже выходим перед высокими двустворчатыми дверями. Возница остался сидеть неподвижным силуэтом на облучке кареты.

Нас встретили, потемневшее и слегка рассохшееся от времени, резное дерево створок и невероятно похожая на них, седая и морщинистая, скажем так, очень пожилая женщина. Ну не давали, стать и выражение лица, назвать ее прямо – старухой. Уже не говоря о ровных, даже надменных, лишь с легким оттенком заинтересованности, эмоциях. В голове, само собой, мелькнуло: «А папа-то у меня еще «ого-го» оказывается, по сравнению с некоторыми!»

Даниэль же, шагнул и, не задумываясь, выполнил уважительный поклон. Я тоже постарался сделать все аккуратно, тщательно соблюдая нужный угол. Как хорошо, что этикет позволяет такие нейтрально-уважительные формы, без обозначения пола, а то более правильное в текущей ситуации приседание, что проделала Кайнэ, будучи в платье, выглядело бы немного нелепо в такой, как у меня одежде. Я почувствовал легкий оттенок одобрения, после чего нас, молча, проводили внутрь.

Прошествовав вслед за женщиной через пустой и мрачный холл, мы оказались в небольшой комнате с невзрачным интерьером и отсутствующей мебелью, где нас поджидал старик в необычном камзоле с двумя длинными полами и странным обликом. Белесая, довольно редкая, но тщательно расчесанная бородка и странно густые завитые волосы, при ближайшем рассмотрении, оказавшиеся париком. Такой же вежливый, почти равнодушный интерес в эмоциях.

Оглядев нас неожиданно цепким и ясным взором и направив его затем на Даниэля, старик, слегка шепелявя, дребезжащим голосом произнес:

– Полученные рекомендации были достаточно «весомы». Удивительно, как вы сумели взять их у этого великого человека, к сожалению, сейчас полного затворника. Прошу представиться и рассказать о цели визита.

И сделав тщательно выверенные небольшие поклоны Даниэлю с Кайнэ и легкий, но такой же «правильный» кивок в мою сторону, он застыл в ожидании.

Тут папа , вдруг усмехнувшись, ответил:

– Затворник? На себя бы сначала посмотрел, Жан.

После чего его облик «потек» и через несколько мгновений стал настоящим. Затем взмах рукой и теперь уже Кайнэ, изменившись, вернула себе прежний вид. А стоявших перед нами людей, наконец, «пробило». Удивление, узнавание и… восторг?!

– Ва… Ваша Светлость! Неужели это вы?!

Старик, сделав резкий шаг вперед, вдруг попытался опуститься на одно колено, но был подхвачен Даниэлем, который, поморщившись, быстро сказал:

– Не надо, «обычная форма» более чем достаточна, прошу вас, друг мой!

Поднявшись, старик отступил и согнулся теперь уже в очень низком поклоне:

– Простите, Ваша Светлость, недостойного, будет исполнено!

– Ну что вы, не думаю, что ваше достоинство, когда-либо подвергалось сомнению. И да, мне действительно стоит представить своих спутников.

Выдержав небольшую паузу, папа продолжил, сделав соответствующие движения рукой в нашу с травницей сторону:

– Леди Кайнэ де Миноли и моя… дочьЭлинэ Люцифиано!

…

Если на фамилию девушки старик лишь удивленно приподнял брови, то после следующего представления застыл, растерянно переводя взгляд с меня на Даниэля и обратно. Постепенно, его первоначально вспыхнувшее недоверие стало меняться на удивление и радость, еще большую, чем когда он узнал папу. Наконец, справившись со своими эмоциями, старик воскликнул:

– Ваша Светлость, это самый счастливый момент в моей жизни!

И уже обращаясь к нам с Кайнэ, причем поклон в мою сторону был гораздо глубже:

– Прошу простить меня, леди, миледи, за первоначально неподобающее обращение. Позвольте нам представиться, граф Жан Батист Д’Анюа и моя супруга Регина.

…

Надо было что-то отвечать и я, собравшись с силами, проговорил:

– Это я прощенье просить, неподобающий вид, позволить усомниться. Рад встреча с вами.

Наверняка сказал не совсем правильно, но на пятом уровне, время и род определяются не окончаниями слов, а интонацией и ударением. И хотя с этим у меня тоже проблемы, фразу, судя по ободряющим эмоциям со стороны папы , построил верно. Даниэль же, сразу перехватил инициативу и произнес:

– Увы, у моей дочери есть небольшие проблемы с речью, из-за… травмы. Ничего серьезного и скоро она окончательно выздоровеет. И извините, друг мой, но времени у нас очень мало, поэтому я бы хотел сразу перейти к тому делу, что привело меня сюда. Причем, думаю, вы уже понимаете, что нужно выполнить?

Жан, резко подобрался, еще раз внимательно оглядел нас с Даниэлем, и потом утвердительно ответил: