Максим Шейко - Плеть богини [СИ]

— Моя конница вполне обучена и готова выполнить свой долг перед страной и императором!

— Ничуть не сомневаюсь, граф Реджинальд! Собственно, ваша конница — единственная часть имперского «войска», которая не только готова, но и реально способна хоть что-то выполнять. Только вот… сколько её у вас осталось? Четыре тысячи? Пять? Маловато для противостояния с Великой армией Лиги, не находите?

И. о. маршала скрипнул зубами, но возразить не решился, чем, признаться, немало выиграл в моих глазах. Глупо спорить с очевидным. А абсолютная недееспособность практически всех элементов вооруженных сил империи в настоящий момент — вещь вполне очевидная. Эффективно сражаться могут старые конные полки Реджи и гвардия. Коронные части за минувший год, полный поражений и отступлений, настолько разложились, что нуждаются в тотальном переформировании. В нынешнем виде это просто толпа потенциальных дезертиров. Свежие реестровые полки будут боеспособны в лучшем случае к осени, но погоды они в любом случае не делают — слишком их мало, а новых пока не предвидится. Столичное ополчение готово стать на защиту родных стен, а с некоторыми оговорками может подписаться также на оборону укрепленных позиций в границах центральной провинции, но вытолкнуть их в поле пока что не представляется возможным. Да и незачем, в общем-то. Всё равно полягут или разбегутся в первом же бою. Вроде бы сейчас столичную милицию, ссылаясь на чрезвычайное положение, частично перевели на постоянное несение службы и с добровольцами, попавшими в штат, занимаются специально выделенные инструкторы из гвардии (результат тех самых договоренностей с представителями магистрата Иннгарда). Но когда еще это даст реальные плоды?

Да и, между нами говоря, конечный результат этих заигрываний с бюргерством вполне возможно сможет изрядно удивить императорскую клику. Неприятно удивить. Ведь магистраты, дав согласие на создание более-менее постоянных формирований городской милиции, так и не согласились передать их под командование маршала, то есть включить в состав регулярной армии. Фактически местные олигархи точно так же, как феодалы пытаются, пользуясь случаем, сформировать (формальной — под эгидой императора) свою собственную армию. И куда повернутся клинки городских полков, когда (и если) они все же будут сформированы — ба-а-альшой вопрос. О чем я, собственно, и намекал канцлеру почти открытым текстом. Не то чтобы для старого интригана это было каким-то откровением… Просто пусть знает, что мы знаем.

— Итак. Надеюсь с возражениями покончено?

Я с довольной ухмылочкой обвожу взглядом собравшихся. Канцлер сверлит меня недобрым взглядом исподлобья. Рейнар хмурится, нервно постукивая пальцами по столу. Реджи недовольно топорщит роскошные усы. Секретарь… Этот тип, похоже, плотно сидит на местной валерьянке. Поскольку без регулярного употребления успокоительных препаратов такого индифферентного выражения морды лица добиться невозможно. Ну и кройги с ним! Я ж тут не для него стараюсь в самом-то деле?

— Раз возражений больше нет, советую вам все же изучить список наших требований более подробно. Надеюсь, уже завтра мы сможем обсудить его предметно. А пока разрешите откланяться, господа. День был полон событий и впечатлений, а я еще не совсем привык к ритму столичной жизни. Так что не смею больше обременять вас своим присутствием. Ваше величество. Ваши сиятельства.

Кивнув на прощание императору, затем обоим графьям и демонстративно проигнорировав секретаря, я, шумно отодвинув кресло, направляюсь к выходу, почти не скрывая наглой ухмылки. Вы еще не знаете с кем связались, зажравшиеся комнатные шавки!

Столкнувшись со столь жесткой манерой ведения переговоров, император решил взять небольшой тайм-аут. Очередной приторно-вежливый царедворец прямо с утра сообщил мне, что неотложные государственные дела настоятельно требуют внимания самодержца, потому наша встреча переносится на неопределенное, но не слишком отдаленное время. Я только плечами пожал. Тянуть время слишком долго Рейнар всё равно не сможет, а пара дней погоды не сделает. Надо только придумать, чем заняться в ожидании неизбежной капитуляции оппонентов.

Равли рыщет по столице, выискивая старых знакомых и собирая свежие столичные слухи. Дирк занимается тем же самым в окрестностях дворца. Причем за неимением старых знакомых заводит новых. Дело это нужное и полезное, так что мешать этим двоим не стоит. Веселая (и симпатичная) маркграфиня ле Орн пока так и не прислала официального приглашения на ужин, а торопить события в завязывающихся сношениях с дворянской фрондой явно не стоило. В конце концов, им наша поддержка куда нужнее, чем нам их содействие.

Немного подумав, я совсем уж было собрался отправиться на загородную прогулку с далеко идущими целями… но затем, после некоторых колебаний, решил сперва посетить местный Пандемониум [9] Вообще-то пандемониум — средоточие зла и пороков, цитадель демонов. Так что Морд, называя так храм всех богов (Пантеон), просто ерничает. Хотя в каждой шутке… есть доля шутки. . Была у меня одна давняя задумка… да и просто посмотреть интересно. Приняв, таким образом, принципиальное решение, я, не долго думая, принялся воплощать свой стратегический замысел в жизнь. То есть оделся и пошёл.

Сооружение, безусловно, впечатляло. Гигантское здание, но не подавляющее своей монументальностью и роскошью, как императорский дворец, а как бы растворяющее в себе. Уходящие ввысь колонны, огромные пространства нефов, исполинский купол, покрывающий всё это великолепие, словно небесный свод, шикарная роспись, подчеркнутая специфической игрой света и теней… Очутившись в таком средоточии величественной красоты, поневоле ощущаешь тщету любых человеческих усилий перед бесконечной мощью небожителей. Ну и преисполняешься благоговением перед служителями бессмертных — как же иначе-то?

Готов спорить на полновесный имперский дукат довоенной чеканки, что среднестатистический бюргер или крестьянин, пробыв в Пантеоне хоть полчаса, преисполнился бы искренней веры в Великую Пятерку до конца своих дней. Правда, попасть в храм простому бюргеру, не говоря уж о крестьянине, было довольно проблематично. Относительно свободным вход туда был только по большим праздникам — на торжественные службы. И то стража тщательно следила, чтобы не возникало чреватых давкой столпотворений, безжалостно отсекая лишних посетителей. В обычные же дни в обитель Пятерых можно было проникнуть лишь в определенные часы, да и то за немалую мзду, именуемую храмовым сбором. Для особо привилегированных посетителей имелась возможность помолиться и в неурочное время — по предварительной записи и за совсем уж нескромное пожертвование на святое дело.