Максим Шейко - Плеть богини [СИ]

Но как бы мне не хотелось поскорее похвастаться своим приобретением, неотложные дела потребовали задержаться в Йевере ещё на 4 дня. За это время я более-менее утряс наши отношения с новоявленным городским магистратом, а Дирк во главе специальной команды перерыл все окрестности злополучного постоялого двора в поисках пресловутого ларца с диппочтой и драгоценностями. Чёртов ящик, несмотря на самые подробные описания, полученные от эльфийки, и тотальный опрос всех горожан, проживавших в ближних и дальних окрестностях от места происшествия, обнаружить так и не удалось, но Весельчак не сдавался. На третий день поисков он, предварительно проконсультировавшись со специалистом и узнав о том, что многие подобные емкости обладают высокой степенью водоупорности, выдвинул версию об утоплении ценной шкатулки в порту, ещё до срочной эвакуации эльфийской делегации с корабля. После чего тут же принялся за организацию отряда водолазов и партии траления для прочёсывания дна бухты. Буквально перед самым отбытием из Йевера мне доложили, что эта сводная зондеркоманда выловили труп шкипера с эльфийского когга. Так что идея с «мокрым следом» может оказаться не такой уж и дохлой. Хотя если в итоге ничего не всплывёт, тоже не страшно. Главное всё же не пошлое золото, а люди. Ну или эльфы, как в данном случае.

Я покосился на Юлиэль, с любопытством выглядывавшую из окошка кареты, любуясь открывшимся видом на окружающую город систему насыпей и дамб, по которым сейчас ритмично топали отряды наших пехотинцев, стремясь засветло выбраться из этого болота на твёрдую почву. Впрочем, судя по брезгливому выражению мордашки, эльфийка всё же не любуется, а высокомерно обозревает. С одной стороны, вроде правильно — Йеверские топи даже на мой непритязательный вкус выглядят непрезентабельно, да и пахнут не лучше. С другой, что-то она слишком борзо себя вести начинает — непорядок.

Дав знак драбантам немного отстать, я тронул шпорой бок флегматично шагающей Рыжухи, догоняя уехавший вперёд тарантас с эльфийкой.

— Откуда такое несчастное выражение на столь красивом личике? Или ты не рада, что покидаешь эту крысиную дыру?

Юлька при моём приближении несколько тушуется — видать, до сих пор не определилась, чего стоит ожидать от столь одиозной личности. Но отвечает без запинки.

— Ах, граф, дело совсем не в том. Просто я не могла не воспользоваться случаем, чтобы не удовлетворить своё любопытство. Признаться, меня сильно впечатлили ваши пренебрежительные слова об эльфийском монархе. Чтобы так вольно рассуждать о коронованной особе, нужно быть весьма уверенным в своих возможностях. И коль скоро моя судьба оказалась в ваших руках, я, конечно же, не могла не заинтересоваться, что же за армия даёт графу ле Брену такую уверенность в собственных силах. Вынуждена сообщить вам, мой дорогой зять, что это зрелище несколько… — Юлиэль ещё раз с сомнением оглядывается на мрачно бредущую по насыпи пехотную колонну — разочаровывает.

Я хмыкаю. Разочарована она, видали? Хотя для неискушённого наблюдателя зрелище марширующей пехоты и вправду может показаться не слишком впечатляющим. Ни тебе ярких мундиров, ни гордой поступи, ни вьющихся стягов, ни сияющих доспехов — всё серое, неброское, функциональное и унылое до невозможности. На фоне эльфийского воинства смотрится действительно бледновато.

Правда, сам я армию остроухих не видал — врать не буду. Ну если, конечно, не считать хоругвь «крылатых» из почётного эскорта эльфийского посольства в Иннгарде и отдельные роты эльфийских лучников, действовавшие в составе Великой армии. Зато почитать на эту тему довелось немало, причём не только военно-исторические труды, но и донесения шпионов. Да и с живыми экспертами вдоволь пообщался. Так что с чем Юлька сравнивает моих серых оборванцев, вполне себе представляю.

Военная система Эльфланда в её нынешнем виде окончательно сложилась во времена Флориэля Второго, когда оттеснённые на запад остроухие из последних сил сдерживали натиск растущей империи Рейнар. Основой армии являлась (и остаётся до сих пор) дворянская конница. Все нобили, имеющие определённый имущественный ценз, вносились в специальный реестр и обязаны были королю службой, на которую прибывали «конно и оружно». Массовое привлечение в элитную тяжёлую конницу мелкопоместной провинциальной аристократии и стандартизация вооружения позволили формировать мощные, а главное, однородные хоругви, ставшие прообразом будущих шеволежерских и рейтарских эскадронов. Именно тогда в Илаале сложилась современная тяжёлая кавалерия, образцом для которой как раз и послужили реестровые эльфийские всадники — знаменитые «крылатые». Прозвище, кстати, возникло благодаря стилизованным соколиным крыльям, которыми остроухие шевалье любили украшать свои шлемы.

Вот эти «соколы Эльфланда» и остановили казавшуюся неудержимой поступь имперских полков. И тогда же, словно феникс из пепла, возродилась грозная слава эльфийской кавалерии, основательно подпорченная в результате череды жестоких поражений Великой войны и ряда последовавших за ней конфликтов. Полный чешуйчатый доспех, длинные копья и лучшие в мире боевые кони обеспечивали остроухим всадникам индивидуальное превосходство над своими тогдашними противниками, а единообразие снаряжения и одинаково высокий уровень подготовки конников давали эльфийским хоругвям заметный тактический перевес на поле боя.

Естественно, удачный эльфийский опыт тут же стали копировать. У людей с заимствованием чужих изобретений вообще никогда проблем не возникало. Так что крылатые всадники довольно скоро утратили свою монополию на полях сражений. Сперва появились имперские жандармы. Причём их эталонный образчик — гвардейские «нетопыри» повторяли своих остроухих прародителей даже в мелочах, вплоть до декоративных украшений на шлемах. Разве что заменили соколиные крылья перепончатыми. Но это было лишь началом.

А дальше империя вступила в длительный период войн с северными королевствами и собственными бунтующими провинциями. Эльфланд получил долгожданную передышку, зато людские владетели, в результате затяжного и весьма ожесточённого конфликта, столкнулись с самым настоящим кризисом резервов. Многолетние опустошительные походы, нередко сопровождавшиеся сознательным разорением территорий в лучших традициях печально известной тактики выжженной земли, основательно подорвали торговлю и существенно сократили налогооблагаемую базу. Что, в свою очередь, привело к сильному обнищанию населения, не исключая и основной массы дворянства. А поскольку экипировка жандармов, включая караценовый доспех и специально выращенного коня, стоила по тем временам просто баснословных денег, очень скоро выяснилось, что количество людей, способных позволить себе такую роскошь, уверенно стремится к нулю. И тогда, чтобы как-то выйти из положения, людские монархи один за другим стали понижать ценз.