Кристофер Роуи - Песчаная Буря

Даже сейчас, в конце весны, единственными оттенками, окрашивающими величественные Омларандинские Горы, были коричневый и бурый. Лоза, проросшая в скальных трещинах, скоро расцветет, но и тогда она будет лишь темно-красного цвета. Как кровь, засохшая на песке.

Огромный осколок скалы, с большой сквозной ямой по центру, парящий в воздухе рядом с горным хребтом, был того же коричневого и бурого оттенка. Гоблиноиды, рабы и головорезы, кишащие на летающей скале, были одеты в грубые конопляные одежды коричневого или серого цвета, так что никакая цветастость не привлекала к себе внимания.

Ничто не отвлекало взгляд голубых глаз старика, внимательно осматривающего летающий остров.

Но, как и прежде, он не увидел ничего интересного, так что старик закрыл свои глаза. Это было единственное движение, которое позволил сделать себе старый шпион, лежащий в небольшой расщелине. Вряд ли кто-то из обитателей летающего острова мог даже подумать о том, что за ними пристально наблюдает один из лучших рейнджеров современности. Обстановка вокруг была настолько спокойной, что старого шпиона можно было вполне назвать невидимым. Старый Матиас Фарсир подумал, что даже он сам не смог бы найти себя.

— Отличную позицию ты нашел себе, старый друг, — сказал голос из-за спины.

Рука Матиаса двигалась быстрее мысли — она быстро нащупала оружие, спрятанное под кусок льняной ткани бурого цвета, но к тому моменту, как пальцы обхватили рукоятку меча, шпион понял, что ему не грозит никакая опасность.

Матиас убрал руку от меча и встал, отворачиваясь от ветхого веревочного моста, ведущего с вершины горы на летающий остров. Даже если обитатели анклава и хотели устроить что-то масштабное под вечер, беззаботность в голосе гостя разубедила старого шпиона, и он без страха упустить что-нибудь важное, обернулся к пришельцу.

Чудик. Это казалось очень уместным наименованием для гостя, посетившего Матиаса на его посту. Его крупное, по меркам людей, тело, было спрятано под крепкой кожаной бронёй, а черные перья, торчащие с шеи и запястий, лишь подпитывали образ чудесного существа. Кенку, народ гуманоидных разумных птиц, всегда выглядели именно так. Корвус Чернопёрый был больше похож на картинку из детской книжки или монстра, чем на разумное и интеллектуально развитое существо, не уступающее в развитии людям. Способность кенку беззвучно передвигаться сильно нервировала самозваного обладателя титула «один из лучших рейнджеров современности».

Корвус протянул руку, и Матиас уставился на длинные черные когти кенку.

— Я не мог не рискнуть и не испытать твоих рефлексов, друг. Чего смотришь? Они все такие же острые, если вдруг твоя память оставила тебя и отправилась отдыхать.

Матиас путешествовал по югу вместе с Корвусом Чернопёрым месяцами, но раса кенку оставалась для старого рейнджера все такой же загадочной, какой она была и для всего цивилизованного мира. Матиас не знал, считался бы он старым в обществе птице-людей, не знал, сколько на самом деле было Кенку лет. Старый рейнджер знал лишь то, что его друг очень любил колкости.

— Ты нашел письмо, которое я оставил тебе в тайнике? — спросил Матиас, — Как долго ты искал меня?

— Три дня, — ответил кенку, пожимая плечами, — Я уже был готов показать его Трилл.

— Хорошо, что не показал. Шпионаж не самое сильное её умение. Хм, не хочешь послушать про мои наблюдения за этой Джазирией?

В этот момент Корвус резко повернул голову, и заходящее солнце на момент блеснуло в его больших зеленых глазах.

— Джазирия, да! — высокий голос кенку все ещё заставлял мурашки бежать по телу Матиаса, — Это то, как они называют летающий остров?

— Это из диалекта Алзхедо, я полагаю, — сказал Матиас, — Хотя это странно, ведь со своими рабами и друг с другом эти подонки говорят на общем. Так или иначе, я не знаю значения этого слова, но, готов поспорить, ты знаешь.

— Джазирия, «Остров Свободных» из Историй Основания Калимшана. « Жанна Спасительница уберегает море от Иссушения », я полагаю, — ответил Корвус.

— Ну, судя по одеждам, хозяева и жители острова определенно калишиты, однако странно, что ты упомянул Истории, ведь…

Крик прервал Матиаса. Шпион и кенку обернулись и посмотрели на остров — различные люди и гоблиноиды собрались у края огромной сквозной ямы и наблюдали, как несколько гоблинов, подгоняемые шаманом, толкали к краю ямы какой-то ящик. Крики не прекращались, пока деревянная коробка не начала балансировать на краю.

— Что я вижу, Матиас? — спросил Корвус.

Звенящий механический звук наполнил каньон, когда огромные металлические цепи начали крутиться вокруг каменных выростов и натягивать огромный парус над ямой.

— Ты видишь, что мы не единственные зрители в этих горах, — ответил старый разведчик, — Также, ты видишь, что рабы, сбежавшие от своих хозяев в Калимшане, унесли с собой еще и их смертельные игры.

Лицо кенку не выражало каких-либо эмоций, но по уголкам клюва Корвуса Матиас понял, что его забавляет происходящее.

— Они сбежали от гладиаторских боёв, чтобы проводить свои? Люди никогда не перестанут меня удивлять. Напомни, кого я послал тебя найти?

Старый шпион посмотрел на старый сарай, расположенный у самого края острова. Несколько вооруженных копьями калишитов вывели из сарая раздетого по пояс мужчину. Вдоль всего его мускулистого тела проходили золотые линии, что, как и выросты на голове, говорили о принадлежности мужчины к расе генази, полулюдей, полу-джинов. Стражники вели генази к кожаной корзине. На нем не было никакой одежды, кроме перчаток и наплечников из дубленой кожи, льняных свободных штанов и кожаных сапог. В руках мужчина держал большой цеп с двумя шипованными головками.

— Какая-то гоблинская ставка, — ответил Матиас, глядя на происходящее, — Возможно, мы увидим смерть того, за кем ты меня послал.

Кефас воображал, что свобода, должно быть, похожа на то чувство, что он испытывал, когда взмывал в воздух над Парусной Ареной. Только в те несколько ударов сердца, когда «свободный народ» сажает его в кожаную корзину и закидывает в воздух, Кефас был по-настоящему свободен. Но все это делалось лишь ради того, чтобы толпа могла посмотреть на очередной бой генази и какого-нибудь чудовища из ночных кошмаров.

Каждый раз, находясь в полете, Кефас вспоминает свои попытки сбежать.

Ему всегда приходилось забывать о чувствах перед тем, как отправиться в полет. Забыть или умереть.