Анна Алакозова - Исправить все. Мирриэль [СИ]

Дарк испарился, словно и не было его никогда.

— Кален, это не разумно. Ты не можешь отправляться сам, — запротестовала Кара. — Ты все еще…

— Нет, Кара. Я в порядке. Пока меня не будет, ты принимаешь на себя командование основными силами. С этим ты справишься легко, а я должен быть там, как можно быстрее.

— Кален!!!

— Энель, не надо. Я принял решение.

— Кален, в тебе говорит совсем не рассудок, ты же понимаешь, ты нужен нам здесь.

— Энель, без нее, мы все равно ничего не сможем сделать, ни я, никто другой уже… Все будет бессмысленно. Вы знаете, что… Я не собираюсь пояснять свои действия, там нужен опытный воин, более опытного чем, я… в наших рядах нет, не в обиду тебе Кара, но там будут маги, с этим я справлюсь лучше…

— Кален, ты уже не Видящий, — напомнила Энель.

— Это не так, я все еще могу использовать свои способности, я не знаю почему, но… Ничего не изменилось, кроме… некоторого… неудобства… связанного с отказом от обата… Я могу все то, что мог, принимая его… Да и наездник я лучше, чем Кара, нам надо спешить. Вы представляете, что может сделать палач с человеком за три недели, а с таким, как она? Дорога каждая минута. Не спорьте со мной… Решение принято

Он вышел из палатки и, позвав конюха, приказал готовить двух лучших лошадей.

— Я не очень поняла, что сейчас произошло, видимо я чего-то не знаю… Вы не находите, что я как ваш посол, должна быть в курсе всех происходящих событий?

— Как бы это коротко тебе пояснить… — задумалась Кара.

— Все просто, Жас, наш Кален влюблен в Мирру, это из-за нее он готов на любые риски, поэтому я понимаю, что он просто не может усидеть на месте, когда она в опасности, тем более, что там Инариэль. Он не может допустить, чтобы ее спас эльф… Они… скажем так, соперничают из-за нее.

— Влюблен? Соперничает с эльфом? Энель, что за странная компания у тебя?

Энель смеется.

— Какая уж есть, Жас. Это ты еще не все знаешь… Все гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить…

— Ладно, спишем на то, что я человек новый. Но я так понимаю, что мне не стоит распространяться по поводу взаимоотношений командора и… нашей спасительницы?

— Ни в коем случае, Жас, это должно оставаться в тайне. Об этом знает лишь ограниченный круг лиц, и пусть так и будет.

— Хорошо, я поняла.

— На этом, я так понимаю, можно расходиться по своим обычным делам? — спросила Кара.

— Думаю, что до их возвращения, у нас не будет необходимости проводить собрания. Если у них ничего не выйдет, все будет напрасно, так что нам остается только ждать… — Энель поежилась, представляя такую ситуацию. — Надеюсь, у них все получится и они успеют…

На улице Кален уже садился в седло. Его трясло от сдерживаемых эмоций, скачка должна была отрезвить его, убрать красную пелену ярости с глаз. Сейчас ему было не до собственных воспоминаний, сейчас нельзя было медлить. Он не мог допустить, чтобы тот поцелуй так и остался единственным, он не мог представить жизнь без нее. Мог, но лишь, если она будет жива и с ней все будет в порядке, иначе… Что он сделает, если они опоздают? Если они найдут лишь ее бездыханное тело? Что остается? Месть… он найдет всех и каждого, кто будет причастен к этому, будет долго и мучительно их убивать, а когда все сделает… Нет, они должны успеть, он должен мчаться быстрее ветра. Он успеет. Должен успеть.

Мастер, лорд и Мойра.

Открываю глаза. Как и следовало ожидать, я в какой-то камере, а ни на что другое я и не надеялась. Слабый свет из-под двери. В самой камере темно. Ощупываю себя, вроде пока ничего не поломано, только висок пульсирует болью. Ну да, мне же по нему, кажется, навершием меча стукнули, немудрено. На виске запекшаяся кровь. Болит очень, но это пока единственная травма, что-то мне подсказывает, что она первая, но далеко не последняя… В одну мою лодыжку больно впивается холодное железо, приковали значит, руки свободны, конечно, что я могу сделать-то? Холодно и сыро, мороз пробирает до самых костей, надо бы согреться, подвигаться. Встаю, цепь, которой я прикована к стене, дает возможность сделать несколько шагов по камере, пытаюсь согреться, получается плохо. Вот и конец мне. Начинаю думать, как бы покончить с собой, чтобы не мучатся… Боюсь, что пыток я не выдержу. Зачем меня пытать-то? Что я сказать могу? Сложно придумывать ответы на вопросы, которых еще не задали. Ладно, когда зададут, тогда и буду думать, что отвечать. Время идет, никаких звуков, совершенно. Никто за мной не идет. Никто не собирается меня пытать, может все не так плохо, как я думала? Голова болит. Слабость. Сажусь и опираюсь спиной о стену, кто-то выключает мое сознание.

Открываю глаза. Ничего не изменилось, все та же холодная камера, все тот же слабый свет из-под двери, все так же впивается в ногу металл, все так же болит висок, все так же никаких звуков. Сколько времени я была без чувств? Не знаю. Ноги окоченели, пытаюсь их растирать, каждое движение отдает тупой болью в висок. Какое-то время бодрствую, пытаюсь согреться, потом опять теряю сознание.

Открываю глаза. Ничего не меняется в окружающем меня мире. Похоже, меня решили тут просто заживо похоронить. Надо терять сознание и спокойно умирать пока они не передумали. Закрываю глаза, все равно не видно ничего. Вспоминаю самые приятные моменты своей недолгой жизни. Теперь уже не теряю сознание, а засыпаю.

Совершенно непонятно, зачем меня сюда поместили. Ничего не меняется. Очень хочется пить. Но… не буду же я стучать в дверь, да и не смогу, цепь не позволит к ней подойти. Может так и лучше. Сижу с закрытыми глазами. Ненавижу себя за то, что так просто дала себя поймать, ну хоть друзья в безопасности. Дарк их вывел, а дальше что? Вернуться за мной они не смогут. Втроем им сюда не прорваться, а почему втроем-то? Дарк вроде не обещал никакой другой помощи, только вывести их отсюда. Значит вдвоем. Вообще ничего не выйдет. Ну, предположим, Инариэль отправит ворона в лагерь, пока долетит птица, пока наши соберут войска для такого броска, пока дойдут, сколько это может занять времени? Недели четыре, не меньше точно. А сколько я смогу выжить без воды и еды? Столько точно не протяну. Вода… Влажные каменные стены, поворачиваюсь к стене, облизываю камни, мерзость… но пить-то хочется, хоть немного влаги. Сижу дальше. Шевелиться уже больно. Сколько еще я смогу так просидеть? Даже не знаю. И спасительный сон все не приходит. Сижу не думаю ни о чем. Вспоминаю стычки с демонами, с волками, вспоминаю настойку Барри, вот бы ее сейчас сюда. Вспоминаю посиделки по вечерам у костра. Вспоминаю, как меня учили обращаться с оружием, вспоминаю дурацкое платье. Медленно восстанавливаю каждый день. Радуюсь тому, что было когда-то. Вот это положение, раньше у меня всегда был план. Я даже пыталась себя уговорить, что смогу стойко выдержать все пытки и ничего никому не скажу… К такому я точно не была готова. Еще немного и я начну разговаривать сама с собой, а увижу палача, так ему и спрашивать ничего не придется, я сама на радостях, что есть возможность поговорить, расскажу все, что знаю и в придачу все байки от Барри и Инариэля. Воспоминания о нем вызывают легкую дрожь в пальцах. Вспоминаю свой сон, как целовалась с ним и не только целовалась… Хорошо, что это был лишь сон, а то он бы сейчас с ума там сходил, рвался бы меня спасать… ой-ой-ой… Но он прав был в моем сне, не о нем я думала, не с ним я тогда была… Кален… знаешь, как бы там не сложилось, ты будешь моей последней мысль. Сколько у меня сейчас времени для размышления. Никогда столько не было. Сижу с закрытыми глазами и думаю… Странными воспоминаниями всплывают прошлые жизни, как тогда какая-то эльфийка говорила, что он лучшая, а я ее потомок и тоже стану лучшей. Разные картинки: охота, праздники, танцы, приемы, даже балы, сражения, похоронные костры, высокие стены затерянного в неизвестности замка.