Э Смит - Черный страж

Он внезапно проснулся от толчка; кто-то несильно стукнул его сапогом по ноге. Над ним с большим куском хлеба в руках стоял каресианский пленник, Аль-Хасим. Он был облачен в легкие кожаные доспехи, вероятно позаимствованные у людей Отряда, а также раздобыл где-то ятаган.

— Ешь, — сказал Хасим, бросая хлеб на колени Уильяму. — Он свежий, а тебе нужно, чтобы в животе было еще что-то, кроме кусков стали.

— Спасибо, — ответил Уильям, подняв взгляд на каресианца.

Он не знал, что думать об Аль-Хасиме. Он помешал наемникам пытать его в Ро Канарне и не видел от него никаких неприятностей во время путешествия на север, но все равно Хасим оставался преступником, а теперь еще связал свою судьбу с Отрядом Призраков.

— Мы в некотором роде поменялись местами, Хасим. — Он оторвал зубами кусок теплого хлеба.

Хасим указал на цепь, которую прикрепили к ноге Уильяма, пока тот спал. Цепь крепилась к стальному кольцу, вделанному в стену; это был прозрачный намек на то, что рыцарь теперь стал пленником.

— Я хочу еще раз поблагодарить тебя, Вереллиан. — Каресианец сел на каменный пол рядом с Уильямом. — Если бы ты и твои люди не взяли меня с собой на север, мне бы несдобровать.

— Ну а дальше что будет? — спросил Уильям у каресианца.

— Думаю, это зависит от тебя. Хоррок, как мне кажется, не торопится тебя убивать, однако ваше вторжение разозлило его. Это земли раненов, а не Тор Фунвейр.

Хасим, каресианец, находился еще дальше от родины, чем Уильям, и Красный рыцарь вдруг задумался о том, что побудило его совершить такое далекое путешествие на север.

— А ты каким образом замешан во все это, Хасим? — просто спросил Уильям.

Тот усмехнулся и предложил Уильяму бутылку с темной жидкостью:

— Это виски из Волька. Я стащил его у Хоррока. Выпей, тебе станет легче.

Уильям слышал о жителях Волька и их обычае изготовлять крепкие напитки в замороженных бочках, но, вступив в орден Одного Бога, он дал клятву не пить спиртного. Он слабо махнул рукой, отказываясь от предложенной выпивки.

— Ах да, вспомнил, твой бог предпочитает кровь спиртному, — сказал Хасим и сделал большой глоток из горлышка.

— Не надо читать мне мораль, каресианец. Мне приходилось драться с Псами, и мы оба знаем, что Джаа тоже обожает кровопролитие, когда у него бывает соответствующее настроение. — Уильям не склонен был мириться с лицемерием. — Отказ от алкоголя — это такая мелочь по сравнению с другими проблемами в этом мире.

— Ну ладно, ладно. Может, стоит поговорить о том, что у нас с тобой общего? Ни ты, ни я не принадлежим к народу раненов, и оба находимся в чужой стране, — доброжелательно сказал Хасим.

— Что верно, то верно, — подтвердил Уильям, не уверенный в том, к чему клонит каресианец.

— Итак, ты со своими воинами прискакал в Хейл и начал драку, — продолжал Хасим. — Тебе придется признать: у них не было выбора, точно так же как и у тебя.

— Больше двадцати моих людей убиты. Не жди, что я забуду об этом в ближайшее время. — Уильям был пленником, собирался бежать и по-прежнему считал раненов своими врагами.

— А как же жизни сорока или около того людей Отряда, которых вы изрубили своими мечами? Они что, не имеют значения? — возразил Хасим. — Ты один из немногих людей народа ро, от которых меня не тошнит, но перестань думать, что остальные по сравнению с вами пыль и прах. Все живут и умирают, Вереллиан: и ро, и ранены, и каресианцы, и даже… кирины. Наша кровь такого же цвета, как и ваша. — Он явно разозлился, и Уильям понял, что он, рыцарь, никогда по-настоящему не задумывался над тем, как смотрят на его народ другие народы.

Красный рыцарь оглядел подвал и увидел, как женщины смывают с пола кровавые пятна, оставленные ранеными. Около двери, которая вела наверх, во двор, сидела молодая женщина с окровавленными руками. Она просто сидела, глядя на свои багровые ладони широко раскрытыми глазами, и слезы катились у нее по лицу. В подвале находились и другие люди, они лежали или сидели, привалившись к стенам, и на их лицах застыло выражение боли и бесконечной усталости.

Уильям не впервые участвовал в битве, не впервые видел раненых и изувеченных людей, окровавленные повязки, крики и смерть, но никогда ему не доводилось видеть, как женщины горюют о смерти любимых или как люди пытаются спасти жизнь тех, кто вернулся из боя. Он видел только, как в его стране раненых исцеляют с божественной помощью Белые священники, как бережно обходятся с ранеными, давая им время полностью оправиться. Эти северяне обладали искусством врачевания, но их единственный жрец был мертв, а в случае серьезного ранения простая перевязка не всегда помогала спасти жизнь.

Он обернулся к Хасиму, слегка кивнул и негромко произнес:

— Ну хорошо, прошу прощения. Я просто не подумал. Все это так ново для меня.

— Ты никогда прежде не оказывался в плену? — удивился Хасим.

— Мне никогда не приходилось терпеть поражение в бою, не то что попадать в плен. Пару лет назад я получил несколько серьезных ран, но никогда не бывал в роли побежденного. — Уильям обнаружил, что положение пленного, потерявшего весь свой отряд, весьма и весьма неприятно.

— А я побывал в тюрьмах и подземельях не одной страны, так что попомни мои слова: сначала тебе станет еще хуже, но потом ты почувствуешь себя лучше. — Хасим снова протянул ему бутылку.

— Я пока еще не отказывался от своих обетов, каресианец, — ответил Уильям, снова отмахнувшись от спиртного. — Мой долг — попытаться сбежать отсюда и вернуться в Ро Канарн.

Хасим с любопытством посмотрел на Красного рыцаря:

— Оптимизм… я это уважаю, но только не наделай глупостей. Будет очень обидно, если тебя убьют по твоей же собственной вине после всех моих стараний сберечь твою жизнь.

Уильям снова привалился к стене и закрыл глаза. Он попытался вернуть себе хоть какую-то физическую силу, напрягая мышцы рук и ног, но по-прежнему ощущал усталость — Хасим слишком рано разбудил его.

— Где Хоррок? — спросил он.

— Скорее всего, спит, ведь он влил в себя половину этой бутылки, — ответил Хасим, показывая, что бутылка виски из Волька почти пуста. — Сейчас раннее утро, а вчера мы засиделись допоздна, обсуждая, как с тобой поступить. Может быть, ты будешь рад услышать, что Бронвин согласна со мной и считает, что тебе следует оставить жизнь.

— Она занесена в список Черных Стражей, как и ее брат. — Уильям понимал, что законы Тор Фунвейра здесь не действуют, но ему было легче, когда он мыслил как воин и думал о последнем приказе; смириться с поражением у него пока не получалось. — Если ничего не изменится, на землях ро она — преступница.

— Я уверен, что ей на это глубоко наплевать, Красный человек, — ответил Хасим и добродушно рассмеялся. — Оставлю тебе выпивку на случай, если ты вдруг передумаешь. — Он поставил бутылку виски на пол рядом с Уильямом. — А сейчас спи. Хоррок придет за тобой, когда ты ему понадобишься.