Екатерина Елизарова - Закрытая школа магии [litres]

– Туда? – спросила я с сомнением и ударилась о руль, когда машину ощутимо тряхнуло. – Туда так туда.

Выкрутив руль и вдавив педаль в пол, я резко свернула с дороги. Судя по ощущениям, в поле или какой-то пустырь, покрытый бурьяном и кочками.

– Антон убьет меня за машину, – пробормотала я и лишь чудом не врезалась в куст, попутно отметив, что туман стал не таким вязким. Только вот куда ехать дальше?

Пару раз выручал золотой лучик, в остальном я держалась направления «от тумана» и через некоторое время даже смогла вернуться на дорогу.

– Ты можешь в это поверить?! Мы это сделали! – Я с ликованием улыбнулась и потрепала одной рукой смирно сидящего рядом котика. Пальцы утонули в шелковистой шерсти, а я вдруг сообразила, что Азария здесь быть просто не может! – Ты ведь привязан к школе? Как же тебе удалось?

На это дух лишь зевнул и безразлично свернулся калачиком. Как бы давая понять, что такой бестолочи, как я, объяснять что-то попросту бесполезно.

Я была здесь лишь однажды. И теперь смотрела на резные деревянные ворота невероятной красоты и виднеющийся за ними дом не в силах понять, как вообще умудрилась отыскать дорогу? И ведь петляла по узким однотипным улочкам, ни разу не усомнившись в правильности выбора. Не иначе сам хозяин вел меня…

– А вот и ты, – показываясь из-за калитки, поприветствовал меня Василий Семенович.

Тот самый «тигр» из моего видения.

– Здравствуйте, – откликнулась я, выбираясь из машины. – Я… Они не найдут меня здесь? Машина приметная, и вы… Если приедут, могут навредить вам.

– На это у них силенок не хватит, – усмехнулся постовой. – А о машине не переживай, поставлю пока в гараж, а потом видно будет. Ну же, проходи! Марья давно накрыла на стол.

– Хорошо, – пробормотала я неуверенно, достала с заднего сиденья рюкзак и пошла к дому. Василий Семенович, однако, не спешил и как будто даже не собирался заходить внутрь. – Вы разве не пойдете? – Идти одной казалось неловким.

– Нет, без меня ложитесь. Нужно границы обойти, укрепить, где прохудились. Больно уж распоясалась нынче нечисть в зоне. Что же ты? Не стесняйся, Марьюшка тебе очень рада, я еще вчера ее предупредил.

– Вот как… Вчера… Василий Семенович, а как же те, кто остался в школе? Там ведь монстры по лесу разгуливают! Как их прогнать?

– Чистить там изрядно, закрывать, гармонизировать. Но пока не выйдет, да и неспособен на такое в одиночку даже я.

– Кто же вы? – выдохнула я, вглядываясь в теплые, с золотистыми искорками глаза.

– Постовой, девонька, постовой. Чем владею – тому научу. А пока скажи-ка лучше, как тебе удалась столь плотная материализация?

И он показал на котика, со скучающим выражением ждущего у самой двери.

– Сама не знаю, – улыбнулась я. – Вернее… Это все Волк. Когда касаюсь его, особенно после перерыва, происходит выплеск силы.

– Волк, значит? – ухмыльнулся мужчина. – Вот и хорошо. Пойду я, отдыхай.

Жена постового встретила меня радушно, накормила и приготовила постель в небольшой уютной комнатке, окнами выходящей в сад. Я вымоталась так сильно, что даже не стала спрашивать про душ или другие варианты освежиться, просто повалилась на кровать и сразу заснула.

Несмотря на усталость, ночь прошла беспокойно. Мне снился Волк. Я была почти уверена, что этот большой серый зверь, мечущийся по лесу и пронзительно воющий на луну, – именно он. Сердце сжималось от тоски и тревоги. Я просыпалась, подолгу ворочалась, отгоняя дурные мысли, а засыпая, вновь видела его.

Окончательно проснулась буквально с первыми лучами, и, судя по шагам и тихим разговорам, в этом доме это было нормой. Прежде чем встать, потянулась погладить Зарика и с удивлением отдернула руку, схлопотав слабый разряд.

– Током бьешься! – воскликнула я, на что котик сначала вытаращил свои голубые глазищи, а потом стал потешно осматривать пушистое тельце. До холки дотянуться никак не получалось, и, перекатываясь с бока на бок, Зарик недовольно сопел. – Не так легко быть котиком? – вырвалась у меня усмешка.

Дух поднялся, уничижительно зыркнул на меня и первым пошел к двери. Общаться с ним в одностороннем режиме выходило пока не очень.

На завтрак Марья Петровна напекла ароматных пирожков и подала вместе с душистым отваром.

– Травяной чай полезнее обычного, – сказала она. – И у каждого сбора свои свойства. Этот для бодрости и ясности сознания. А вечером другой заварю, для снов хороших и душевного покоя.

– Спасибо, – улыбнулась я и, откусив большой кусок пирожка, чуть не подавилась, вздрогнув от громкого стука в окно.

– Ты ворота не закрыл? – спросила Марья Петровна у мужа удивленно.

– Что им ворота, – проворчал тот, поднимаясь. – Все сигналки изорвали, не терпится им.

– Кто это? – выдохнула я, когда Василий Семенович вышел к «гостю».

– Не пугайся, девонька, он его быстро отвадит.

– Путь открой, – услышала я тем временем. Не просьба даже – небрежно брошенный приказ.

– Тебя не звали, – ответил Василий Семенович спокойно.

Ведомая любопытством и легкой тревогой за пожилого постового, я подошла к двери и выглянула в щель. Как раз в тот момент, когда резким взмахом руки щупленький в общем-то старичок отправил незваного гостя в полет до самых ворот.

– Как бы тебе не пожалеть, – прошипел мужчина с угольно-черными волосами и злым взглядом холодных голубых глаз.

Василий Семенович только хмыкнул и зашел обратно в дом.

– Подсматриваешь? – спросил, лукаво улыбаясь.

– Чего он хотел? Он не вернется? С подмогой?

– Зоны, подобные нашей, всегда притягивают искателей легких контактов и, как они думают, дармовой силы. А уж теперь и подавно. Многие хотят поживиться. Границу-то я крепко держу, а вот фонит она изрядно. Но знаешь, в чем особенность всех темных без исключения? Они всегда каждый за себя. Всегда. И в этом их слабость. Конечно, они могут объединиться и делают это, но самый, казалось бы, преданный прихвостень и помощник может улучить момент и вцепиться своему компаньону или даже господину в горло, чтобы занять его место. Нет у них общей цели, они всегда действуют только во имя самих себя. Что же ты остолбенела? – усмехнулся он. – В ближайшее время этот поганец не заявится точно, а заявится – огрею по новой. Иди, пирожки доедай и за дело! Вкусные у Марьюшки пирожки?

– Очень, – охотно согласилась я. – И все-таки, как вы это сделали?! Одной рукой…

– Эх, давно я Аркаше говорил, что не тому он детей учит, не тому. Но он настолько был уверен в своей правоте – ничем не переубедишь. И вот к чему это привело.

– Аркадий Борисович? Он сказал, что болен, – ответила я тихо.

– Он ищет не там, – кивнул постовой. – И найдет не то. Прорывы, эфемерные сущности и одержания – это далеко не все, Оксана. Лишь одна, не лучшая, грань происходящих изменений.