Робин Хобб - Странствия Шута [Fool’s Quest]

Я услышала страшный звук. Повернула к нему голову. Чалсидианец, которому так нравилась Шан. Это он издавал звуки. Я не могла вспомнить его имени. Он стоял на четвереньках, широко разевал рот и издавал необычные звуки. Я подумала, что его вот-вот стошнит. Вместо этого он снова упал на живот. Его лицо повернулось ко мне. В его глазах ничего не было от человека. Они расширялись, расширялись, пока не побелели. Он сжал губы, будто пытаясь подуть в рог, и закричал на меня. Это были жалкие, но чем-то пугающие звуки.

Страх во многом может помочь. Я перевернулась на живот и вдруг поняла, что меня удерживает. Тяжелый меховой плащ обернулся вокруг моего тела. Я попыталась подтянуть колени, но застряла внутри него и не могла шевельнуться. Звуки от чалсидианца становились все необычней, все больше походили на беличий треск.

Я перевернулась на спину. Мои гибкие руки нащупали петельки и палочки, которыми застегивался плащ. Я шарила по ним, пытаясь вернуть ту часть себя, которая знала, как двигать пальцами, чтобы убрать это. Звуки теперь походили на собачий вой. Я бросила копаться среди петель, и села. Теперь я оказалась в меховой ловушке, и найти выход из нее было важнее, чем сбежать от безумца. Мне удалось встать, продвинуться на несколько шагов, и я об кого-то споткнулась. Одна из лурри Двалии. Я не могла вспомнить ее имя. Внезапно я поняла, что она мертва. Я отшатнулась и снова вцепилась в петельки плаща. И увидела Двалию. Она лежала под кем-то и крутилась, стараясь выбраться.

Не смотри. Беги. Просто беги. В лесу безопаснее, чем среди этих злобных существ. Здесь есть кое-кто, кто поможет нам, если я смогу разбудить его. Беги. Беги туда, куда я направлю.

Я побежала. Приземлилась на черный плоский, как осколок брусчатки, камень. Потом добралась до места, где снег таял наперегонки с подрастающей травкой. Весна? Откуда весна? В каменную колонну меня затащили зимой. Где я была? Почему я ничего не помню?

Голова закружилась. Я упала, встала на колени и уперлась руками в снег. Поднялась на ноги, зашаталась. Плащ тянулся за мной по снегу. Я подобрала его. В лес. Как можно дальше в лес.

Позади я услышала истошный крик Двалии:

— Ловите ее! Не дайте ей уйти! Без нее нам не вернуться домой!

Я побежала.

Feldspar — полевой шпат (англ.)

Переводчик не справилась со стихами, поэтому все они даны ссылками на оригинальном языке. Простите =\

When winter’s clutch is cold and dark

And game is scarce and forest stark,

This songster to the hearth retreats

To warm his cheeks and icy feet.

But on the hill and in the glen

Are hunters hardier than men.

With lolling tongues and eyes that gleam

They surge through snow with breath like steam.

For in the hunt there is no morrow,

Time does not wait. There is no sorrow

As blood spills black and snarls are rife.

For life is meat, and death brings life.

— «A SONG FOR NIGHTEYES AND HIS FRIEND,» HAP GLADHEART

With the Red Ships at our doors and our noble King Shrewd failing in both body and mind,

The young bastard saw his opportunity. He felled him. With magic and might of muscle,

He took from the duchies the king they needed. And from Prince Regal he stole

His father, his mentor, his rock of wisdom.

The kindness bestowed on a bastard felled him.

And the Bastard laughed. In his murderous triumph, sword bared and bloody, he soiled with murder

The keep that had sheltered his worthless life. Cared he nothing for the great hearts

That had fostered him, fed him, clothed and protected him. He loved only bloodshed.

No loyalty did the Bastard cede to king or country.

Wounded in heart, sorrowing as a son, burdened with the concerns of a country at war,

The prince, now king, stepped forward to his tasks. His brothers dead or fled, to him fell

The heavy crown. To him fell the mourning, and to him, the protecting. The last son,

The loyal son, the brave prince became the king of the racked and troubled land.

«Vengeance first!» weary King Regal cried. To his shelter flocked his dukes and nobles.

«To the dungeons with the Bastard!» they pleaded with one voice. And so King Regal

Did his duty. To cell and chains went the conniving Bastard, the Witted One, the Regicide.

To dark and cold he was sent, as befitted such a dark and cold heart.

«Discover his magic,» the king bade his loyal men. And so they tried. With questions and fists,

Clubs and iron, with cold and dark, they broke the traitor. They found no nobility, no cleverness,

Only wolf-greed and dog-selfishness. And so he died, the Traitor, the Witted One, the Bastard.

Of no use to anyone but himself had his life been. His death freed us from his shame.

— «KING REGAL’S BURDEN,» A SONG BY CELSU CLEVERHANDS, A FARROW MINSTREL

And back-to-back those brothers stood

And bade farewell their lives,

For round them pressed the Red Ship wolves,

A wall of swords and knives.

They heard a roar and striding came

The bastard Buckkeep son.

Like rubies flung, the drops of blood

That from his axe-head spun.

A path he clove, like hewing trees,

As bloody axe he wielded.

Blood to his chest, the bastard came,

And to his blade they yielded.

’Twas Chivalry’s son,

His eyes like flame,

Who shared his blood

If not his name.

A Farseer son,

But ne’er an heir

Whose bloodied locks

No crown would bear.

— «ANTLER ISLAND ANTHEM,» STARLING BIRDSONG