Ольга Коротаева - Влюблен и очень опасен [СИ]

— Ари, Ари, Ари…

Я стояла посередине кабинета ректора академии и, не желая поднимать голову, изучала геометрические узоры на цветистом ковре. Если рассматривать рисунок, как схему, очень похоже на магическое строение флюорита. То-то так спокойно… Тронула кончиками пальцев круглую прозрачно-зеленоватую бусину на браслете.

— Ну что с тобой делать?

Я молча пялилась на ковер, замечая теперь и структуру шерла. Черный турмалин мог бы создать непроницаемый для магии кокон на несколько минут или даже часов! Жаль, что с собой этого полезного кристалла нет. Да и не с собой тоже. Сильные камни стоят дорого. Опасливо покосилась на Гокфина: использует магию? Отец говорил, что его старинный друг, ректор Стоунской академии, почти не уступает ему в силе. Отцу-то я всегда рассказывала все, что тот хотел знать — попробуй солгать слышащему, который использует силу петерсита! Ощущения не из приятных… Содрогнулась и исподлобья посмотрела на ректора: руки держит за спиной, не видно, что готовит.

— Я принял тебя в академию, несмотря на то, что Одхин отказался записывать дочь в очередь. Уверял, что не отдаст тебя драконам… Даже не представляешь, какое давление пришлось выдержать, чтобы выцепить это место! И что взамен? Где твоя благодарность?..

Гокфин воздел руки и очи к потолку, а я с облегчением заметила, что кисти его пусты: ни единого камешка! Выдохнула: даже нет перстней или браслета. Выпрямилась и уверенно посмотрела на ректора: похоже, он не станет использовать силу, а, значит, смогу его обмануть.

— Не понимаю, — произнесла тоном таким несчастным, на который только была способна, — что сделала не так?

Было противно использовать жалость ректора к дочери своего погибшего друга, но мне жизненно необходимо вернуться и узнать, правдивы ли чувства Ро Кунда или это все дурная шутка. Ощутившие напряженность магического поля академии сабы притащили меня в кабинет ректора сразу, как надела кольцо. Бурчали, что для моей же безопасности… Но я не могла терять время: чем больше думала о словах третьекурсника, тем четче осознавала, насколько потрясающий шанс дарит мне судьба.

Не знаю, упал ли на голову Ро Кунда булыжник или его опоили неправильным зельем, — какая разница?! Мне хватит недели, чтобы продвинуться еще на пару шагов к разгадке смерти своих родных и, разумеется, в мести! Я для того и пролезла в ученики Стоунской академии, чтобы попытаться подобраться к юному наследнику… точнее, к его жестокой семье, а тут такая удача!

Даже если парон не захочет представить меня родителям, они сами нагрянут в академию, лишь только заслышав о постыдной связи старшего сына и посредственной ведьмы. Сжала кулаки и криво ухмыльнулась: я смогу использовать удачное стечение обстоятельств!

— Не понимаешь?! — взвился Гокфин. — Ты очаровала дракона! Не просто существо высшей расы, Ари, а прямого наследника Туманной долины.

Полюбовалась редким камнем на своей руке и, вскинув голову, гордо проговорила:

— Я не очаровывала парона Ро Кунда. То есть, если вы намекаете на магическое воздействие… — Не смогла сдержать счастливой улыбки и добавила: — А то, что он пал от моих женских чар — не моя вина. И не преступление.

Ректор со стоном опустился в кресло и потер веки.

— Послушай, — страдальчески возопил он, — Ро Кунд очень красивый молодой человек, и быть с пароном мечтает каждая девушка Стоунской академии, но Ари… — Посмотрел так сочувственно, что в груди шевельнулось сомнение. — Он же дракон!

— Знаю, — сухо ответила я. — Парон Ро Кунд прямой наследник Туманной долины, дракон высшего магического пламени и студент третьего курса Стоунской академии. Он признался мне, и я приняла его чувства! — Помахала рукой, показывая кольцо. — Что вы сделаете? Выгоните меня из академии за это?..

Гокфин скривился так, словно у него внезапно заболели зубы.

— Ари, — тихо проговорил ректор, — ты не понимаешь. Даже будь парон хоть трижды богат и четырежды родовит, он дракон! Ро Кунд не просто признался тебе, он при всех назвал ведьму «тикин» и подарил кольцо.

Развела руками:

— Ну да! И все это моя вина?

Ректор заскрежетал зубами, зло посмотрел на меня и, не сдержавшись, рявкнул:

— Да он предложение сделал! И ты приняла…

Я забыла, как дышать. Не в силах поверить в столь радужную возможность, счастливо рассмеялась: теперь я точно доберусь до того гада с зелеными глазами и жестоким сердцем!

— Плакать должна! — крикнул Гокфин. Вскочив, подбежал и, глядя в глаза, прошипел: — Никто не позволит Ро Кунду жениться на ведьме, поняла? Но предложение не сможет отменить никто кроме тебя…

— Вот и замечательно, — выдохнула я, ощущая, как излишек энергии втягивает апатит: моя батареечка на тот случай, когда будет необходима подпитка.

Ректор схватил меня за плечи и встряхнул:

— Да тебя же убьют! Откажи ему…

В упор посмотрела в лицо высокого статного седовласого мужчины и прошипела:

— Ни за что!

Ректор невольно отшатнулся и, уронив руки, тихо проговорил:

— Как ты можешь? Я был уверен, что будешь до конца жизни ненавидеть тех, кто сделал, — прошептал едва слышно, — такое…

Я замерла, дыхание перехватило. Посмотрела на ректора пристально: не почудилось? Срывающимся голосом уточнила:

— Что вы сказали?

Он отвернулся чересчур уж резко, сложил руки за спиной, передернул плечами, словно сожалел о вырвавшихся словах.

— Сказал, что тебя убьют, если не откажешься.

Покачала головой: ну уж нет, я прекрасно расслышала, что он прошептал! Не почудилось, не послышалось. Глаза наполнились слезами: впервые с момента чудовищного пожара кто-то хотя бы намекнул на виновность драконов! Не могла ни пошевелиться, ни говорить, только смотрела перед собой. И Гокфин тоже промолчал тогда? А еще называл отца другом. Ненавижу.

Были свидетели! Нородские сабы лишь отмахнулись. Даже отказались принять и заявление в Следственный комитет по расследованию магических преступлений. Каждый, с кем я пыталась поговорить, лишь стыдливо отводил взгляд. Никто не желал и слушать. Все боялись! Даже попытались убедить, что мне показалось от шока. Более того, «показалось» всем, кто видел пожар. И это люди, с которыми я прожила на одной улице, которым доверяла всем сердцем! Каждый лично подписал бумагу, что огонь был совершенно обычным, и длился не три минуты, как я пыталась доказать, а три часа.

Ощутив, как нарастает обжигающая волна гнева, заскрипела зубами и посмотрела на ректора с такой ненавистью, что он бы все понял… если бы не стоял спиной. Боится встретиться со мной взглядом? Боится вопросов? Лютой ненависти? Правильно боится. И этот человек посмел меня утешать! И после трусливого замалчивания правды о смерти друга винит меня в том, что я ответила на предложение дракона? А чем сам лучше? Я страстно желала запустить в ректора чем-нибудь тяжелым…