Абрахам Меррит - Корабль Иштар (сборник)

Попасть в храм - не проблема. За троном полдюжины потайных входов. За десять минут мы бы все выяснили. Но как, черт возьми, получить эти десять минут?! Отвлечь их выстрелами нельзя - сбегутся все остальные и навалятся на нас. Убить их как-нибудь по-тихому тоже нельзя. Как только их найдут мертвыми, Сатана сразу поймет, какая началась игра.

Он помолчал с минуту.

- Вот что! - наконец изрек он. - Если бы только мы смогли упросить сияющего ангела спуститься с небес и поднести им по бокалу зеленого зелья! Они пойдут за ним, как голодный лев за костью! И больше ничего вокруг себя видеть не будут!

Я обхватил его за плечи, мое сердце бешено колотилось.

- Ей-Богу, Гарри! Ты здорово придумал! - Мой голос дрожал. - Ты знаешь, где он хранит эту гадость? Ты можешь ее доставь?

- Конечно, знаю, - ответил он. - И я уже говорил вам, капитан, что меня еще никто не превзошел в моей профессии. Я могу достать зелье, но что дальше?

- Сами будем ангелами, - твердо сказал я. - Оно, по-моему, действует довольно быстро. На сколько времени они уснут?

- Не знаю. Немного больше, немного меньше, это уже не важно. Мы получим наши десять минут, и еще останется… Вот это да! - хохотнул он. - Вот это игра! Если они проснутся до того, как придет смена, они вряд ли станут что-нибудь рассказывать. А если они не проснутся, то у них вряд ли будет возможность что-нибудь сказать. А если их все-таки выслушают, то кто, черт возьми, им поверит?

- Доставай отраву, - кивнул я. - Попробуй получить ее завтра. Только будь осторожен. А сейчас выходи отсюда. Здесь очень опасно. Если тебе удастся задуманное, предупреди мисс Демерест, чтобы она не искала меня сегодня вечером. Скажи ей, чтобы не беспокоилась. Но не рискуй. Гарри, ты просто чудо! Если бы ты был девушкой, я бы тебя расцеловал! Беги!

Он опять хохотнул. В следующее мгновение его уже не было в комнате.

Я прошел в гостиную и погасил тусклый свет. Пожалуй, впервые с тех пор, как я попал в лапы Сатаны, у меня стало легко на душе, исчезли уныние и подавленность. Словно мы приоткрыли дверь… Дверь, через которую можно бежать.

Я крепко уснул. Один раз я проснулся среди ночи - мне почудилось, что рядом со мной стоит Сатана и смотрит на меня. Может быть, это был только сон. Но, возможно, он действительно заходил, чтобы разрешить оставшиеся сомнения. В этом случае мой сон должен был успокоить его: так мог спать только человек, которому не о чем беспокоиться. Я не стал терять времени на раздумья - и тут же снова уснул.

Следующий день прошел довольно быстро. Я встал рано. Когда я одевался, зазвонил телефон. Это был Конзардине. Он передал, что Сатана выразил пожелание, чтобы я после завтрака отправился на яхту. Он, Конзардине, будет меня сопровождать.

Значит, никаких изменений в планах не произошло. Я по-прежнему годился для роли пирата.

Когда я вошел в зал, где был сервирован завтрак, Конзардине уже ждал меня. Завтракали мы вместе. Мне страшно хотелось узнать что-либо о Кохеме. Но я не задавал вопросов, а Конзардине тоже не вспоминал о нем. Болтая о том о сем, мы спустились к ожидавшей у берега шлюпке. С молчаливого согласия никто из нас не вспоминал о вчерашнем разговоре. Содержание этого разговора, должно быть, более всего занимало мысли Конзардине, впрочем, как и мои. Однако ничего нового мы пока не могли добавить. Он обрисовал свою позицию достаточно ясно.

Ожидавший нас катер сразу помчался к «Херувиму». Внутри яхта была так же прекрасна, как и снаружи. Капитан был приземистый, коренастый, широкоплечий ньюфаундлендец. Он представился мне капитаном Морриси. Возможно, это было его настоящее имя, которое ему дали родители, а может быть, и нет. Скорее второе. Он был прирожденным пиратом. Сотню лет назад он плавал бы под «Веселым Роджером». Первый помощник показался мне очень мрачным парнем откуда-нибудь из Аннаполиса. Команда состояла, на мой взгляд, из самых крутых ребят, которых когда-либо воспитывал Морской корпус.

На борту яхты царила строжайшая воинская дисциплина. В машинном отделении она достигала своего апогея. Машины, выполненные по специальному заказу, были просто чудо. Они настолько заинтересовали меня, что я не заметил, как подошло время ленча. Я не ошибся в капитане Морриси. Он развлекал нас историями о контрабандных перевозках оружия и спиртных напитков, которыми он активно занимался до того, как познакомился с Сатаной. Для плаваний под черным флагом он опоздал родиться на целых сто лет, поэтому проявлял бешеную активность по отношению к тому, что попадалось под руку сейчас. Но хотя капитан и был в душе пират, он мне понравился.

Когда мы вернулись во дворец, я нашел у себя вызов Сатаны. Полный дурных предчувствий, я отправился к нему. К счастью, ничего плохого не произошло. Я никогда еще столь очаровательно не проводил время. Всего - два часа, но каких! Я посетил личные апартаменты Сатаны, его сокровенное хранилище самых прекрасных вещей. Я не могу даже начать описывать ни то, что я там видел, ни атмосферу больших и малых залов, где наслаждалась эта необыкновенная, темная и чуждая мне душа. Все они были храмами, где в настоящих осязаемых и видимых вещах воплощался тот мистический, не поддающийся определению вечный дух, которому всегда поклонялось человечество и который оно всегда пыталось покорить, дух, называемый красотой.

Здесь Сатана был совершенно иным. Он преобразился - ни издевок, ни насмешек ни в словах, ни во взгляде - сама предупредительность и кротость. Он говорил только об окружавших нас сокровищах. Я понял, что он любил красоту гораздо больше, чем власть, что власть для него только способ получать красоту. Пусть он и не был настоящим дьяволом, он чувствовал красоту лучше любого человека, живущего на земле.

Я ушел от него совершенно околдованный. Мне пришлось бороться с предположением, что виденные мной вещи оправдывают те средства, которыми он их добывает. Как бы глупо это ни звучало, но я чувствовал себя чрезвычайно виноватым в том, что задумал против Сатаны. С большим трудом я сдержался, чтобы не сознаться ему во всем, не отдаться на его милость, не поклясться ему. Я думаю, только мысль о Еве остановила меня.

Возможно, это и была его цель. Но снова и снова мне пришлось убеждать себя в необходимости убийства Сатаны. После того как я ушел от него, у меня вызывала отвращение даже сама мысль о том, чтобы пойти против него. Я могу сказать тому, кто сочтет это плачевной слабостью, что если бы ему самому довелось пройти сквозь эти волшебные чары, послушать идущий от сердца рассказ Сатаны о собранных им чудесах, он перестал бы думать о смерти этого то ли человека, то ли дьявола.’

Если это все-таки и была ловушка, я в нее не попался. Но до сего дня я не уверен, что в некоем высшем смысле Сатана не был прав.