Марина Андреева - Бунтари Лемборнского университета [litres]

– В себя? – переспрашиваю, а у самой голова идет кругом.

– Это же твое родовое гнездо, – заглядывая мне в глаза, произнес он. – Сосредоточение силы.

Хм… В чем-то он прав. Прислушиваюсь к себе в надежде ощутить охватившее меня некогда всесилие, но увы.

– Нет у меня никакой силы, – вздыхаю я.

– Как это нет? – насторожился Франц. – Но Рендольф… и его прихвостни… Они же… Думай, Селена. Пойми, я против них бессилен. Все наши жизни сейчас в твоих руках. И моя, и Берты, и Лонза.

Я оглянулась на упомянутых. Лонз одной рукой прижимал к себе бледную, словно привидение, жену, а вторая рука сжималась в кулак в бессильной злобе. В глазах решимость. Ясное дело – он тоже не противник для собравшейся у входа во дворец толпы, но и дешево продавать свою шкуру и жизнь жены не станет. Франц, собственно, тоже румянцем не блещет, а в глазах отчаяния и решимости пополам, то одно перевесит, то другое. Видимо, не врет. Что же делать?

– Тогда я была в подземном храме, – словно находясь под гипнозом, отвечаю я.

– Значит, тебе вновь надо попасть туда, – до боли сжав мои плечи, словно пытаясь через боль донести смысл своих слов, твердо произнес Франц.

– Но… как? – Я беспомощно взглянула в его голубые глаза. – Он располагается в подземельях дворца! Если я пущу их сюда…

Со стороны, где стояли не успевшие толком обжиться новоселы, послышался стон – Берта безвольной куклой обвисла в руках Лонза. Мужчина бросил недобрый взгляд в нашу сторону и, подхватив потерявшую сознание супругу на руки, вынес ее из столовой залы.

– Тебе придется рискнуть, – поджав губы, произнес Франц. – Не исключено, что им не удастся пробить защиту дворца, но и мы долго в осаде не продержимся, – говорит, а я в непонимании смотрю на него:

– В какой осаде? Что мешает тебе прямо сейчас убраться отсюда?! – сама того не ожидая, срываюсь на крик, будто то, что это сможет нам помочь.

– Дворец защищен от перемещений, – терпеливо пояснил он. – Ни отсюда, ни сюда никто напрямую попасть не сможет.

– О боги… – выдохнула я, оценив сложившуюся ситуацию, и словно в ответ на мои слова стены дрогнули от очередного взрыва.

– Решайся, – отворачиваясь к окну, произносит Франц. – Не стоит надеяться на то, что их силы со временем ослабнут, чего нельзя сказать о нас.

В этот миг я искренне жалела, что заварила всю эту кашу. Ну вышла бы замуж за герцога и знать бы не знала о реликвии и всем остальном. И вдруг… Накатывает какое-то поразительное спокойствие: оракулу нужны еще пятьдесят магов? Ну что же, он их получит. И не моя в том вина, что они собрались под стенами этого дворца. Их сюда никто не звал.

– Пожалуй, ты прав, – говорю я.

Я будто во сне шла к выходу из дворца. Тело было моим и не моим одновременно. В голове странное состояние: спокойствие и решимость, на которые наслаивается удивление, вызванное столь внезапными переменами.

Вот уже и парадные двери передо мной. Распахнула, впуская в холл солнечные лучи. При виде враждебно настроенной толпы в черно-красных плащах со скрытыми за капюшонами лицами внутри шевельнулся страх, но его тут же будто смяло, как испорченный лист бумаги, и запихало в самые отдаленные уголки сознания, будто в урну. Стоило сделать шаг к выходу, и в мою сторону полетели молнии. Вот только вреда они мне не причинили – разбиваясь о невидимую стену защиты.

– Наивные, – произношу, наблюдая, как руки некоторых из «монахов» потянулись к капюшонам. – Что вам надо?

– Не думай, что всесильна, девчонка, – молвил один из них с лицом Феликса Железного.

– Ой ли? – говорю, ощущая, как по лицу расползается улыбка, не предвещающая окружающим ничего хорошего.

– Мы еще не показали и сотой доли своих возможностей, – холодно молвил все тот же мужчина. – Если надо, мы здесь камня на камне не оставим.

– Отдай отступника и оракула, – добавил второй.

– И мы подарим тебе легкую смерть, – третий.

Моему взору предстало море лиц, так похожих на Редерика и его отца, что в голове на миг помутилось.

– Не знаю, что вы имели в виду под отступником, – нагло вру я. – Но как скажете, – покладисто отвечаю и делаю шаг в сторону, освобождая проход: – Входите. Я провожу вас к оракулу.

– Вот так просто? – явно заподозрил неладное один из «гостей». – Ты так спокойна…

– Что-то изменится, если начну биться в истерике? – приподняла бровь я.

Меня тут же оттеснили к стене, окружив.

– Убивать смирившегося неинтересно, – оскалился один из монахов.

– Я-то подумала, пощадите… – едва заметно усмехнулась я, что должно было насторожить противника, но они слепо верили в количественный перевес.

– Моли о пощаде, и тогда… – еще один голос.

– …продлишь свою агонию и доставишь нам удовольствие, – завершил за него другой и тут же приказал: – Веди.

Ну что ж, сказано – сделано. Веду. Вот уж темница позади. И тайная дверь открыта. Начался спуск… А вот и вход в храм. Монахи буквально повторили расстановку сил, некогда использованную Рени: кто-то остался возле входа, несколько человек окружили алтарь, остальные рассредоточились по просторному подземному залу.

«Ты привела их…» – раздался у меня в голове голос оракула, и прозвучал он настолько довольно, что казалось, вот-вот – и заурчит от удовольствия, как объевшийся сметаны кот. – «Это будет славная жатва»…

На этот раз оракул сам взял все под контроль. Он не стал играть и затягивать агонию своих жертв, просто я ощутила, как во мне разгорается жар, и увидела льющиеся с кончиков пальцев голубоватые переливающиеся нити силы. Первым делом заблокировался вход в помещение. Один из мужчин неосторожно коснулся затянувшей проход пленки и… вспыхнув, рассыпался в прах, одарив меня волной головокружения, вызванной приливом чужих сил.

Успевшие это заметить осознали, что попали в ловушку, и как-то молниеносно объединились, очутившись в одном месте, хотя мгновение назад были рассредоточены по всему храму.

И снова все повторялось – в меня летели молнии, файерболы, хлестали водяные плети, но ничто не могло причинить мне вреда, в то время как моя магия окружала неудавшихся оккупантов.

В этот раз все произошло как-то слишком уж быстро. Кажется, оракул что-то говорил мне по завершении массовой экзекуции? Не помню. Перед глазами все плывет. Сила плещет через край, а ноги сами уносят меня прочь. Наверх. К солнцу. Туда, где пение птиц перебьет до сих пор звучащие в ушах крики боли и ужаса.

Да, монахи заслуживали смерти, и они мертвы. Да, я вернула долг, сполна расплатившись с оракулом. Но отчего же так тошно на душе?..

– Селена, ты в порядке? – с беспокойством заглядывая в глаза, поинтересовался Франц, перехвативший меня на выходе из подземелий.