Алибек Бектурганов - Энуэмент. Дилогия [СИ]

— Но речь сейчас не о моем любимом учителе, — продолжил полукровка. — Вы зарвались. Князь дэ Сангри, вы явно не поняли. Тот факт, что вы официально изгнали своего брата из семьи, рода и Дома Серебряной ласточки, не имеет для меня никакого значения. Ведь когда ваш человек, Танер, напал на базу Власты вместе с людьми вашего брата Ждана, тот еще не был изгнан. И смерть Танера теперь ничего не решает, — Драгомир нахмурился. — Вы серьезно просчитались. Удивляюсь, как такой недальновидный глава столько лет управлял своим родом и Домом Серебряной ласточки. Или может быть вы рассчитывали на то, что ваш дорогой братец меня убьет? Ну так для этого нужно было нападать на меня самого, а не на дом моей матери, — саркастичная усмешка коснулась полных губ полукровки. — Знаете, Ёширо Кудо, родной дед моей матери, очень негативно отнесся к такому повороту событий. Также, радости ему не доставил тот факт, что люди вашего «изгнанного» братца убили шесть боевых звезд алви. Скажу даже больше, звездорожденная Така, тоже не оценила этого, — в этот момент в дверь постучал слуга и Лада пошла узнать, что там случилось. — Также, как не оценила и княгиня Кройф смерти своего супруга, который защищал мою мать, Изанами Кудо. — полукровка злобно оскалился, обнажая выросшие клыки, а его глаза трансформировались и вспыхнув кроваво-алым цветом, скрылись за темной дымкой. — И еще, сведения о нападении ваших людей на базу Власты стали общественным достоянием сегодня, ровно в шесть утра, по времени столицы Азарской империи. То есть, когда вы будете смотреть эту запись, практически весь Ауалур узнает о ваших внутрисемейных делах. И все бы ничего, потеря репутации для шие не смертельна, но вот беда, в том нападении погибло много дальних родственников не сильных родов и Домов. Казалось бы, ерунда. Что они могут сделать такому великому Дому, как ваш? Но не мне вам объяснять, что ваши враги с удовольствием ухватятся за такой предлог, чтобы припомнить вам все, — оскал вновь вернулся на лицо этого мерзкого полукровки. — Вы проиграли, князь. Вместо того, чтобы решить все по-тихому, вы привели свой Дом к падению. Глупо, князь, очень глупо. Прощайте.

Запись прервалась.

Драгомир повернулся к двери и увидел ошарашенное выражение лица Лады.

— Что?

— Вот, — она с каким-то опустошенным видом показала ему несколько конвертов в своих руках. — Уведомления о начале боевых действий против нашего Дома.

Драгомир зло сжал зубы.

— Драг, — в ее глазах плескалась паника. — Что же нам теперь делать?

— Готовиться воевать, любимая, — спокойным голосом ответил князь своей супруге.

Как говорили абсолютно все жрецы, — «посеешь ветер, жди бурю».

Радмир слегка поправил цветы в специальной вазе у памятной плиты. Сегодня, наконец, за последние полторы сотни лет его букет был самым первым. Не то, чтобы он специально в этом соревновался и хотел непременно быть первым, но все же, это слегка грело душу. Иначе выходило немного странно, на его взгляд.

Он молитвенно сложил руки, постоял так несколько минут, после чего слегка поклонился. Выпрямившись, он посмотрел на чистое нежно-голубое небо и слегка прищурил правый глаз. Погода с самого раннего утра стояла отличная. Солнышко ласково и ярко освещало все вокруг. Легкий весенний ветерок приятно холодил кожу. Раньше бы этот ветерок еще и его длинные волосы заставлял жить своей жизнью, но вот уже как сорок лет он очень коротко их стриг. Так было намного проще и удобнее. Да и девочки говорили, что так ему больше идет. С небольшой сединой на висках он выглядел импозантнее, по их словам. Им видней, все же его правпрапрапранучки на пару открыли свой собственный салон красоты, обучившись перед этим у какого-то очень популярного стилиста. Имени он не помнил, так как никогда подобным не интересовался.

Девочки. Две сестры погодки, старшая Лина и младшая Ами. Две копии близких и родных ему женщин. Лина была очень похожа на Хидэ, только менее фигуристая, а Ами очень сильно походила на его маму. Именно эти две девчушки все еще поддерживали с ним тесную связь. Остальные потомки собирались вместе только по большим праздникам и на его день рождение.

Впрочем, нельзя было остальных в этом винить. Он сам слегка отстранился от них, чтобы не мешать им жить своей жизнью. Ему не хотелось, чтобы они, как его первые дети, все время жили в его тени. Так невольно получилось, что первый сын и две старшие дочери оказались в его тени. Если уж с дочерями это не было так страшно — они удачно вышли замуж, то за ситуацию с сыном, лично самому Радмиру было до сих пор обидно. При очень хороших задатках и потенциале, как бы тот ни старался, в глазах остальных он все равно был просто сыном архонта Акиры Кудо. И хотя сам сын прожил вполне счастливую жизнь, он выучился и стал довольно успешным финансистом, Радмир невольно чувствовал за собой вину перед ним. Поэтому небольшая отчужденность от своих потомков была вполне закономерной.

Нет, он не был среди них чужим. Ему всегда были рады, только в их отношении к нему было больше некоего благоговейного почтения и уважения, чем любви. Зато в Лине и Ами этой любви было хоть отбавляй. Так вышло, что их родители погибли во время несчастного случая на горном курорте, когда сестры были еще совсем маленькие, и он взял на себя их воспитание. Эти две маленькие сестрички, сумели скрасить его неожиданное в такой большой семье одиночество. Им был безразличен его авторитет, и когда они считали, что он не прав, то прямо ему об этом говорили, в отличие от всех остальных членов семейства.

Радмир вновь поправил цветы, с которыми играл ветер, и с легкой грустью посмотрел на портретное изображение Хидэ на памятной плите. Хидэ умерла уже почти триста лет назад, а он все никак не мог свыкнуться с этим. Возвращаясь в их общий дом в Мираселе, он по старой привычке ожидал увидеть ее, стоящую возле него и с улыбкой спрашивающую, как у него прошел день.

Он взял Хидэ в жены сразу же после того, как утряс все юридические неурядицы, неожиданно возникшие после получения им дворянского титула барона. Ее удивленное лицо, когда он попросил ее руки — по всем правилам, с кольцом и романтическим ужином, было просто неописуемо и до сих пор вызывало у него на лице непроизвольную улыбку.

Они прожили вместе пятьсот сорок шесть полных лет. Прожили дружно, как говорят «душа в душу». Между ними не было бурных страстей, потому что в их отношениях преобладало взаимное уважение. Нет, они бывало спорили, даже ссорились пару раз. Только все это было, как вишенка на торте. Это придавало красок их семейной жизни, дополнительный привкус, но сути ее не меняло.

По небольшим намекам и оговоркам Хидэ, было понятно, что она не будет против другой женщины в их семье, но он не хотел терять это упоительное чувство абсолютного доверия с ее стороны. Это было для него как наркотик, поэтому на все такие намеки он лишь отрицательно качал головой и улыбался, видя, как довольно и счастливо искрятся золотом ее глаза.