Патриция Маккиллип - Мастер Загадок [трилогия]

— Звездоносец.

Его взгляд устремился на нее. Безмолвие отхлынуло сквозь его пальцы, и они разжались. Он опять стал собой, и ее повлекло к нему через зал. Она слышала, как сзади заговорил было Руд, но голос его прервало хриплое сухое рыдание. Что-то пробормотал Дуак. Она встала перед Звездоносцем и прикосновением вырвала его из цепких воспоминаний. Она прошептала:

— Кому был обещан мирный человек?

Тогда он вздрогнул и подался к ней. Она обвила его руками, уперев череп ему в плечо, словно предостережение, чтобы никто не вмешивался.

— Детям…

Она почувствовала, как по ней пробегает благоговейная дрожь.

— Детям Властелинов Земли?

— Каменным детям в той черной пещере… — Он стиснул ее крепче. — Он предложил мне выбор. А я-то думал, будто он беззащитен. Мне следовало бы… Мне бы следовало помнить, какое гибельное оружие он способен выковать из слов.

— Кто он, этот арфист?

— Не знаю. Но знаю одно: я хочу назвать его по имени. — После этого он довольно долго хранил молчание, приникнув к ней лицом. Наконец пошевелился, сказав что-то, чего она не расслышала; она подалась немного назад. Он почувствовал лицом что-то костяное. Протянул руку и взял череп. Провел большим пальцем по краю глазницы, затем посмотрел на Рэдерле. Его голос, утомленный и грубый, зазвучал спокойней.

— Я следил за тобой в ту ночь на землях Халларда Черной Зари. Я был поблизости от тебя каждую ночь, когда ты ехала через Ан. Никто, живой или мертвый, не тронул бы тебя. Но тебе так и не понадобилась моя помощь.

— Я чувствовала твое присутствие, — прошептала она. — Но я думала… Я думала, что ты…

— Знаю.

— Ну, тогда… Тогда, как ты понимал то, что я пыталась сделать? — Ее голос зазвенел. — Ты решил, будто я стараюсь защитить Дета?

— Как раз это ты и делала.

Она безмолвно воззрилась на него, думая обо всем, что совершала в эти странные нескончаемые дни. И вот ее прорвало:

— Но ты все равно оставался со мной, чтобы меня защитить?

Он кивнул.

— Моргон, я сказала тебе, кто я. Ты мог убедиться, какую темную силу я в себе пробудила. И тебе известно ее происхождение. Тебе известно, что я в родстве с Меняющими Обличья, теми самыми, что пытались тебя убить, ты думал, будто я помогаю человеку, который тебя предал… Во имя Хела, почему ты мне доверял?

Его руки, обойдя череп вдоль золотой короны, с внезапной силой сомкнулись на древнем металле.

— Не знаю. Потому что выбрал доверие. Раз и навсегда. А ты целую вечность намерена носить с собой этот череп?

Она покачала головой, снова онемев, и протянула руку к черепу, чтобы вернуть его Фарру. Маленький многоугольный белый рисунок на ее ладони ярко заблестел на свету; рука Моргона стремительно упала ей на запястье.

— Что это?

Она воспротивилась искушению сомкнуть пальцы.

— Это появилось… Проступило, когда я в первый раз держала огонь. Я воспользовалась камешком с Равнины Королевских Уст, чтобы создать световое наваждение и сбить с толку имрисские военные корабли. Когда я была этим занята и глядела на камешек, я увидела человека, который его держит, как если бы заглядывала в чужую память. Я почти… Я была буквально на грани того, чтобы узнать, кто он. Затем я угадала присутствие у себя в мозгу одного из Меняющих Обличья, желавшего узнать его имя, — и связь разорвалась. Камешек утрачен, но… Его рисунок теперь выжжен у меня на руке.

Его рука расслабилась и легла, с любопытством и кротостью, на ее запястье. Она взглянула ему в лицо, и его страх оледенил ей сердце. Он опять обвил ее руками, все с той же кротостью — как если бы она могла ускользнуть от него, словно туман, и лишь слепая надежда способна удержать ее здесь.

Скрежет металла по камню заставил обоих обернуться. Дуак, подобравший с пола меч со звездами, с опаской спросил Моргона:

— Что это? Что у нее на руке?

Тот покачал головой:

— Не знаю. Знаю только, что целый год Гистеслухлом обыскивал мой разум, ища какие-то сведения, снова и снова возвращался к каждому мигу моей жизни, охотясь за одним определенным лицом, за одним именем. Возможно, рисунок как-то связан с этим.

— О чьем имени речь? — спросил Дуак.

Рэдерле, пораженная ужасом, уткнулась лицом в плечо Моргона.

— Он не потрудился мне сообщить.

— Если им нужен камешек, они могут найти его сами. — Рэдерле едва ворочала языком. Он не ответил на вопрос Дуака, но ответит ей позднее. — Никто… Ни один Меняющий Обличья ничего от меня не узнает. Камешек теперь на дне морском, там же, где корона Певена… — Внезапно она подняла голову и сказала Дуаку: — Полагаю, наш отец знал. О Высшем. И о… Вероятно, обо мне.

— Не стоит в этом сомневаться. — И он устало добавил: — Думаю, он родился всезнающим. Только вот не знает, как найти дорогу домой.

— А он в беде? — спросил Моргон. С минуту Дуак пялился на него в изумлении. Затем покачал головой:

— Я не… Нет, не думаю. Я этого не чувствую.

— Тогда я знаю, куда он мог подеваться. Я его найду.

Руд пересек зал и присоединился к ним. Лицо у него было заплаканным — и при этом сохраняло привычное суровое выражение, какое не покидало его ни во время ученых занятий, ни во время драки. Он мягко сказал Моргону:

— Я тебе помогу.

— Руд…

— Он мой отец. Ты — величайший Мастер в Обитаемом Мире. А я Подмастерье. И пусть меня погребут рядом с Фарром Хелским, если я увижу, что ты выходишь из этого зала точно так же, как и вошел, один.

— Этого не будет, — сказала Рэдерле.

Дуак возмутился, понизив голос:

— Да как ты можешь оставить меня одного со всеми этими королями, Руд? Я даже половины их имен не знаю. Эти, что торчат в зале, может, и поутихли ненадолго, но насколько? Поднимаются Аум и западный Хел; в Ане лишь около пяти человек, которые могут не сдуреть, и среди них — я и ты.

— И я?

— Ни одно привидение, — коротко сказал Моргон, — не вступит снова в этот дом. — Он взвесил череп на ладони под их внимательными взглядами, а затем метнул его через зал Фарру. Король бесшумно поймал череп и слегка вздрогнул, как если бы забыл, чей он. Моргон окинул взглядом молчаливое сборище духов. И сказал им:

— Вы хотите войны? Я могу с вами повоевать. То будет отчаянная война для самой земли. Если вы ее проиграете, вы проплывете, словно печаль, от одного края Обитаемого Мира до другого и не найдете, где отдохнуть. Много ли для вас чести — если мертвых заботит честь — в том, что вы загнали насмерть Крэгова быка?

— Это возмездие, — подчеркнуто произнес Фарр.

— Да. Для вас в этом — все. Но я запечатаю против вас камень за камнем в этом доме, если придется. Я сделаю то, что вы меня вынудите. И меня также не заботит честь. — Он помолчал, затем медленно добавил: — Или связаны, или свободны мертвецы Ана.