Патриция Маккиллип - Мастер Загадок [трилогия]

Хар усмехнулся, поднялся, и волчья голова соскользнула с его колена.

— Этот одноглазый зорче других… А видит ли он конец войне?

— Нет. Но он поведал мне, что его преследуют сны о Равнине Ветров, как если бы там таилась разгадка. Башня на равнине все еще под наваждением, наложенным кем-то из живых.

— Башня Ветров, — неожиданно вырвалось у Моргона. Слова чародея пробудили в его памяти обрывок какой-то загадки. — Я забыл…

— Однажды я пыталась на нее взобраться, — задумчиво припомнила Нун.

Хар взял со стола свою чашу, чтобы налить еще вина.

— Я тоже, — заметил он и спросил, когда Моргон посмотрел на него: — А ты?

— Нет.

— Но почему?

— Первый раз я был на Равнине Ветров с Астрином. Тогда я утратил память. И была только одна загадка, разгадка которой меня беспокоила. Второй раз… — Он немного передвинулся. — Да, тогда я миновал равнину очень быстро, ночью. Я преследовал арфиста. Ничто не могло бы меня остановить.

— Тогда, возможно, — мягко заметил Хар, — тебе следовало бы попытаться.

— Ты спятил, — возразила Нун. — На равнине, поди, кишмя кишат Властелины Земли.

— Я всегда в здравом уме, — ответил Хар.

У Моргона вдруг мелькнула мысль; он опять сдвинулся, не осознавая того, и Рэдерле, затрепетав ресницами, подняла лицо.

— Ее окутывает наваждение… никто не может достичь вершины. Никто не напускает наваждения, если только нет чего-то, что надо скрыть, утаить… Но что могло быть скрыто так надолго на вершине башни?

— Высший, — сонно предположила Рэдерле. Все присутствующие с удивлением взглянули на девушку. Нун — с дотлевающей трубкой в пальцах, Хар — с недонесенной до губ чашей.

— Ну, — добавила она, — это как раз то, чего ищут все и каждый. А башня — единственное место, куда, возможно, никто не заглядывал.

Взгляд Хара переместился на Моргона. Тот пробежал рукой по волосам, лицо его прояснилось.

— Может быть. Знаешь, что, Хар, я попытаюсь. Но я всегда думал, что мысленная связь этого наваждения была неким позабытым деянием мертвых Властелинов Земли, а не живого. Погоди. — Он сел, глядя прямо перед собой. — Башня Ветров. Ее название… название… ветер…

Внезапно они пронеслись через его память — глубинный ветер в горе Эрленстар, бурные ветра севера, певшие в лад всем струнам его арфы.

— Башня Ветров…

— Что ты видишь?

— Не могу рассмотреть… Арфу, в которую ударяет ветер. — Когда воспоминания о ветрах унялись в его памяти, он понял, что не знает, кто задал последний вопрос. Видение растаяло, оставив ему только слова и уверенность, что они с ним как-то связаны. — Башня. Звездная арфа. Ветер…

Хар согнал со своего кресла белую ласку и медленно уселся.

— Ты можешь управиться с ветрами не хуже, чем с землезаконом? — с недоверием спросил он.

— Понятия не имею.

— Ясно. Еще не пытался.

— Я даже не знаю, с чего начать, — сказал Моргон и добавил: — Однажды я сотворил ветер. Ветер-убийцу. Это, похоже, все, что я умею…

Он снова замолчал и покачал головой. В зале было очень тихо; звериные глаза светились в полутьме. Ирт поставил свою чашу, и она, отвлекая внимание, слабо звякнула, задев за край подноса. Нун бросилась к нему на помощь.

— Маленькие расстояния, — уныло пробормотал волшебник.

— Думаю, — заговорил король-волк, — что, если я начну тебя расспрашивать, это будет самая долгая загадка, которую я кому-либо загадывал.

— Ты уже загадывал мне самую долгую загадку, — ответил Моргон. — Два года назад, когда ты спас мне жизнь в ту метель и я попал к тебе домой. Я все еще пытаюсь ее разгадать.

— Два года назад я поделился с тобой знаниями о том, как оборачиваться туром. Теперь ты пришел, чтобы я поделился с тобой знанием землезакона. Чего ты попросишь у меня в третий раз?

— Не знаю.

Моргон осушил свою чашу, надолго задумался и, взглянув Хару в глаза, промолвил:

— Возможно, доверия…

Он резко поставил чашу на стол и обвел безупречный ее ободок кончиками пальцев. Вдруг он почувствовал, насколько сильно устал; ему захотелось положить голову на стол среди блюд и уснуть. Он услышал, как поднимается король-волк.

— Попроси у меня завтра.

Хар тронул его за плечо. Когда Моргон с трудом разлепил веки и встал, чтобы последовать за королем из зала, то не нашел ничего странного в этом ответе.

Он спал без снов до рассвета рядом с Рэдерле, в роскошной теплой спальне, которую приготовила для них Айя. Утром, когда небо посветлело, туры медленно сбежались толпой в его разум и образовали совершенный и сплошной круг, в центре которого он теперь находился. Он не мог пошевелиться — глаза у туров были светлые, таинственные и слепые, и взгляд их парализовал Моргона, лишив способности двигаться. Внезапно он проснулся и что-то забормотал. Рэдерле нашла его ощупью и тоже проговорила во сне что-то невразумительное. Он подождал, пока она не затихнет, и только тогда беззвучно встал и оделся. Он учуял, как догорает, рассыпавшись угольками, последнее душистое сосновое полено в камине, и каким-то образом догадался, что Хар все еще в зале.

Когда Моргон входил в зал, король не спускал с него глаз. Моргон осторожно обошел маленьких зверушек, спавших свернувшись у очага, и присел подле Хара. Король опустил ладонь на его плечо и задержал на миг в уютном и теплом молчании, затем произнес:

— Нам нужно где-то спрятаться, или торгаши раззвонят обо всем от Ирье до Ануйна. Недавно сюда стеклась целая толпа торговцев; они расспрашивали меня, расспрашивали Нун…

— У тебя есть одно строение на задворках, — предложил Моргон. — То, в котором ты учил меня оборачиваться туром.

— Да, кажется, это подойдет… Разбужу-ка я Хугина, он нам поможет. — Король слегка улыбнулся. — Одно время я думал, что Хугин мог бы вернуться к турам; он стал так дичиться людей. Но с тех пор, как явилась Нун и рассказала ему все, что знала про Сута, думаю, он мог бы превратиться в волшебника…

Король умолк, а через несколько мгновений объявился Хугин, сонно хлопая глазами и расчесывая пятерней белые волосы. Увидев Моргона, он застыл на полдороге. Хугин был ширококостен и проворен, словно тур, с глазами глубокими и по-детски робкими. Он зарделся и сделался еще более похожим на тура, готового вот-вот улыбнуться.

— Нам нужна твоя помощь, — обратился к нему Хар. Хугин по-утиному дернул головой, затем, поглядев на Моргона, обрел наконец дар речи:

— Нун сказала, что ты дрался с чародеем, который сгубил Сута. Что ты спас жизнь лунголдским волшебникам. Ты убил Основателя?

— Нет.

— Почему?

— Хугин, — пробурчал Хар, затем быстро справился с собой и не без любопытства взглянул на Моргона. — Да, а почему? Или ты растратил всю свою жажду мести на арфиста?

— Хар… — Мышцы Моргона напряглись под рукой Хара.