Патриция Маккиллип - Мастер Загадок [трилогия]

— Копье! Моргон! Копье возле твоей руки! Бросай его!

Моргон потянулся к копью.

В глазах цвета морской волны произошло какое-то движение, словно неясный слабый проблеск улыбки. Он услышал отчаянный крик Лиры:

— Моргон! Бросай!

Руки его начали дрожать: улыбка в странных глазах сделалась глубже и яснее. Моргон, неожиданно для себя прорыдавший короткое имрисское ругательство, отвел руку назад — и метнул копье.

— Я еду домой, — объявил Моргон.

— Не понимаю тебя, — сказала Лира.

Она сидела рядом с ним у огня, набросив поверх рубахи стражницы светло-малиновую накидку, лицо ее носило следы бессонной ночи. Копье лежало рядом, под ее рукой. Две другие стражницы стояли в дверях, лицом к коридору, наконечники их копий в слабом утреннем солнечном свете казались двумя сверкающими точками.

— Он убил бы тебя, если бы ты не убил его. Это же так просто. На Хеде ведь нет закона, который запрещает убивать в целях самозащиты, так?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

Она вздохнула, устремив на него взгляд, Моргон же уставился на огонь. Его плечо было перевязано, лицо оставалось спокойным, но замкнутым, точно запертая магическим словом книга.

— Ты рассердился на то, что я плохо тебя охраняла в доме Моргол? Моргон, сегодня утром я просила Моргол принять мою отставку и освободить меня от службы, но она отказалась.

Моргон повернулся к девушке:

— Зачем ты это сделала? Ее подбородок вздернулся.

— Затем. Ведь я не только стояла, ничего не делая, когда ты сражался за свою жизнь, — когда я наконец попыталась убить Меняющего Обличья, я промахнулась. Я никогда не промахиваюсь…

— Он создал иллюзию тишины; не по своей вине ты ничего не слышала.

— Я не сумела тебя уберечь. Это тоже просто.

— Ничего не бывает просто.

Нахмурившись, Моргон откинулся на подушки. Он молчал, Лира ждала, когда он заговорит, наконец, не выдержав долгой паузы, осторожно спросила:

— Что же, значит, ты рассердился на Дета, потому что он был с Моргол, когда на тебя напали?

— На Дета? — Моргон посмотрел на нее непонимающим взглядом. — Разумеется нет.

— Тогда из-за чего ты сердишься?

Он взял в руки серебряный кубок с вином, которое налила ему Лира, но пить не стал. Наконец он снова заговорил, медленно и мучительно, словно в этом было для него что-то постыдное:

— Ты видела этот меч. Лира кивнула:

— Да. — Недоуменная складка между ее бровями сделалась глубже. — Моргон, я пытаюсь понять…

— Едва ли это так трудно. Где-то в этом мире имеется звездный меч, и он ждет, чтобы его потребовал Звездоносец. А я отказываюсь его требовать. Я отправляюсь домой, где мне самое место.

— Но, Моргон, ведь это всего лишь меч. Тебе вовсе не надо его использовать, если ты не хочешь. Кроме того, он может тебе понадобиться.

— Он мне понадобится. — Пальцы Моргона крепко стиснули кубок. — Это неизбежно. Меняющий Обличья это знал. Он знал. Он смеялся надо мной, когда я его убил. Он точно знал, о чем я думал, а этого никто, кроме Высшего, знать не мог.

— А о чем ты думал?

— О том, что я мог бы принять имя, которое предлагают ему звезды на этом мече, и все-таки оставаться землеправителем Хеда.

Лира промолчала. Тучи закрыли солнце, и комната делалась серой от наползающих теней: подхваченные ветром листья, словно чьи-то пальцы, стучали в окно. Наконец, крепко обхватив руками колени, Лира сказала:

— Ты не можешь пойти на попятный и уехать домой.

— Могу.

— Но ты… Ты же Мастер Загадок — не можешь ты просто так взять и прекратить их отгадывать. Моргон посмотрел на нее:

— Могу. Я могу сделать все, что угодно, лишь бы остаться с тем именем, с которым родился.

— Если ты поедешь на Хед, тебя там убьют. У тебя на Хеде даже нет никакой стражи.

— По крайней мере, умру на своей собственной земле и меня в ней же и похоронят.

— Не понимаю я тебя! Как ты можешь не бояться смерти на Хеде, если боишься ее в Херуне?

— Потому что я не смерти боюсь — я боюсь потерять все, что люблю, за имя, за меч, за предназначение, которое я вовсе не выбирал и не хочу его иметь. Я скорее умру, чем потеряю землеправление.

Лира задумчиво спросила:

— А как же мы? Как же Элиард?

— При чем здесь Элиард?

— Если тебя убьют на Хеде, эти существа останутся там и убьют еще и Элиарда. А мы-то будем продолжать жить и будем продолжать задавать вопросы — а тебя не будет рядом, и некому будет на них ответить.

— Высший вас защитит, — угрюмо возразил Моргон. — Для этого он и существует. Я этого не могу. Не собираюсь я следовать по тропе какого-то предназначения, придуманного для меня тысячи лет назад, не собираюсь быть покорным, как овечка, которую ведут стричь. — Моргон наконец глотнул вина и посмотрел на обеспокоенное лицо девушки: — Ты земленаследник Херуна. В один прекрасный день ты будешь им править, и глаза твои станут такими же золотыми, как у Моргол. Это твой дом, если понадобится, ты умрешь, защищая его, здесь твое место. Разве есть что-нибудь, на что ты променяла бы Херун, отказалась от него навсегда?

Лира поежилась.

— А куда еще я могла бы поехать? Для меня нигде больше нет места… Но у тебя все по-другому, — добавила она, как только Моргон раскрыл рот. — У тебя есть иное имя, иное место. Ты — Звездоносец.

— Я бы лучше пас свиней на Хеде, — отрезал Моргон.

Он устало уронил голову. Начался дождь, мелкий, моросящий. Моргон закрыл глаза, втянул в себя воздух. Внезапно ему показалось, что он у себя дома. Он услышал, как Тристан и Элиард ведут обычный беспредметный спор, сидя у очага в Акрене, а Сног Натт возражает им обоим, когда ему удается вставить слово. Моргон прислушался к их голосам, вплетающимся в мягкий шепот дождя, и слушал до тех пор, пока голоса их не начали утихать и ему не пришлось напрягаться, чтобы их расслышать. Наконец они смолкли, и тогда Моргон открыл глаза, чтобы увидеть холодный серый дождь в Херуне.

Напротив него сидел Дет и, тихо разговаривая с Моргол, распутывал разорванные струны своей арфы. Когда Моргон выпрямился, взгляды арфиста и Эл обратились к нему. Эл сказала:

— Я отослала Лиру спать. Я приставила стражу к каждой щелочке, но ведь трудно подозревать туман, поднимающийся с земли, или паука, вползающего в дом от дождя. Как ты себя чувствуешь?

— Так себе, — ответил Моргон и, устремив глаза на арфу Дета, прошептал: — Я помню. Я слышал, как лопнули струны, когда я ударил Меняющего Обличья. Это была твоя арфа.

— Лопнуло всего пять струн, — успокоил его Дет. — Совсем небольшая цена, чтобы заплатить Корригу за твою жизнь. Эл дала мне струны с арфы Тирунедета, чтобы я заменил порванные.

Он отложил арфу в сторону.

— Корриг, — выдохнул Моргон.

Моргол с удивлением посмотрела на арфиста: