Патриция Маккиллип - Мастер Загадок [трилогия]

Лира, хмуро покосившись на город, негромко сказала Рэдерле, в то время как Бри Корбетт позади них угрюмо отдавал приказ:

— Унизительно. Они не имеют права так поступать с нами.

— Они спросили Бри, не направляется ли он в Кэруэддин, и ему пришлось ответить «да». Он так отчаянно выкручивался, что это должно было показаться подозрительным. Вероятно, они подумали, — добавила она, — что Бри угнал корабль. Теперь они, наверное, готовы приветствовать моего отца в Кэруэддине. Они будут ошеломлены.

— Где мы? — спросила Тристан. То были первые слова, которые она произнесла в течение часа. — Где-нибудь близ горы Эрленстар?

Лира с недоверием посмотрела на нее:

— Ты когда-нибудь видела карту Обитаемого Мира?

— Нет. Как-то не было надобности.

— Мы так далеко от горы Эрленстар, как если бы находились в Кэйтнарде. А там мы в любом случае будем через два дня…

— Нет, — резко вмешалась Рэдерле. — Я назад не собираюсь.

— Я тоже, — подхватила Тристан.

Лира увидела, что Рэдерле смотрит поверх ее головы.

— Отлично. Но есть ли какие-нибудь предложения?

— Я думаю.

Корабль подошел к пристани с одним из военных судов; другое судно выждало — что означало одновременно учтивость и благоразумие, — пока Бри не бросил якорь, повернуло и опять направилось в открытое море. Всплеск от падения железного якоря, последующее долгое громыхание и глухой стук прозвучали, словно последний довод в споре. Когда трап соскользнул вниз, они увидели небольшую группу только что прибывших всадников, богато одетых и вооруженных. Бри Корбетт спустился им навстречу. Человек в голубой ливрее нес знамя — голубое с серебром. Рэдерле, поняв, что это значит, почувствовала, что кровь внезапно приливает к ее лицу.

— Один из них наверняка король, — прошептала она, и Тристан бросила на нее перепуганный взгляд.

— Я не буду сходить. Посмотри на мою юбку.

— Тристан, ты земленаследница Хеда; как только они это узнают, будь наша одежда хоть из листьев и ягод, они не придадут этому никакого значения.

— Копья надо брать? — озабоченно спросила Имер. — Если бы с нами была Моргол, мы бы их взяли.

Лира считала положение однозначным. Ее рот немного скривился:

— Я, в сущности, дезертировала. Копье в руке опозоренного стража — это не символ, а вызов. Однако, поскольку ответственность на мне, вы вправе принимать решение.

Имер вздохнула:

— Сама знаешь, мы могли бы запереть тебя в каюте и сказать Бри Корбетту, чтобы поворачивал. Мы обсуждали это в первую ночь, пока ты несла вахту. То была одна из ошибок, которые ты совершила. И тогда мы приняли решение.

— Имер, но для меня-то все иначе. Моргол придется в конце концов меня простить, но как вы-то все вернетесь домой?

— Если мы явимся домой и привезем тебя, — спокойно ответила Имер, — Моргол, вероятно, поведет себя куда разумней, чем ты. Думаю, она скорее предпочтет, чтобы мы явились с тобой. Король, — добавила она с некоторым беспокойством, глядя через плечо Лиры, — поднимается на борт.

Рэдерле, обернувшись в сторону трапа, почувствовала, как Тристан вцепилась в ее запястье. У короля на первый взгляд был весьма грозный вид: смуглый, могучий и мрачный, в броне, походившей на нежную серебряную рыбью чешую под голубой с черным накидкой, обильно расшитой серебряными узорами. Беловолосый человек с военного корабля взошел на борт с ним вместе, у него был лишь один глаз, тоже белый; другой глаз запечатало что-то увиденное им. Когда они стояли рядом, Рэдерле почувствовала между ними связь, подобную связи меж Дуаком и Мэтомом, и признала не без легкого изумления чудаковатого земленаследника короля Имриса. Его здоровый глаз внезапно вперился ей в лицо, как если бы одноглазый догадывался, что узнан. Король с минуту оглядывал их. Затем сказал, просто и с неожиданной доброжелательностью:

— Я Хьюриу Имрис. Это мой земленаследник и брат Астрин. Ваш корабельщик сказал мне, кто вы и что к вашему совместному путешествию привели особые обстоятельства. Он попросил дать вам охрану на весь ваш путь вдоль побережья Имриса, поскольку мы ведем войну, и он хочет, чтобы с такими уважаемыми путешественниками не приключилось беды. У меня есть семь боевых судов, готовых выступить на заре в Меремонт. Они сопроводят вас на юг. А пока добро пожаловать на мои земли и в мой дом.

Он умолк, выжидая. У Лиры слегка вспыхнуло лицо, и она внезапно спросила:

— А Бри Корбетт сказал вам, что мы захватили его корабль? Что мы… что я… Что никто из стражей Моргол не действует с ее ведома? Я хочу, чтобы ты понимал, кого готов приветствовать в своем доме.

В его глазах мелькнуло изумление, сменившееся вскоре выражением своего рода признательности. Он доброжелательно заметил:

— Не кажется ли вам, что вы пытаетесь совершить именно то, о чем многие из нас в минувшем году только подумывали? Для меня большая честь вас принимать.

Они последовали за королем и его земленаследником вниз по трапу. Пока на причал выводили лошадей, Хьюриу представил гостям Высоких Владетелей Марчера и Тора и рыжеволосого Высокого Владетеля Умбера. Затем они оседлали коней и утомленная и слегка потрепанная процессия выстроилась позади короля.

Лира, ехавшая рядом с Рэдерле и не спускавшая глаз со спины Хьюриу Имриса, прошептала: «Семь боевых судов. Он решил, что осторожность не помешает. А что, не бросишь ли ты перед ними в воду обрывок золотой нити?»

— Я подумаю, — пробормотала Рэдерле.

В королевском замке им отвели небольшие, светлые, богато обставленные покои, где они могли помыться и отдохнуть без помех. Рэдерле, тревожившаяся за Тристан в большом незнакомом доме, проследила за ней, пока та, отвергнув помощь слуг и любые роскошества, не заползла с благодарностью в постель, которую наконец-то не раскачивало. В собственном покое Рэдерле смыла с волос морские брызги и, почувствовав себя чистой впервые за эти дни, встала у открытого окна, расчесывая волосы, ожидая, пока они не высохнут, и оглядывая чужую землю. Ее глаза блуждали все дальше по оживленному лабиринту улиц, выхватывая из них старую городскую стену, разорванную здесь и там воротами и арками, вздымавшимися над улицами. Город, рассеиваясь, переходил постепенно в леса, крестьянские домики, поля и огороды, едва очерченные вдали мягкой голубой дымкой. Затем ее взор опять обратился на восток к морю, и она заметила нечто, заставившее ее отложить гребень и высунуться из открытого окна.

То была каменная стена, величественная и загадочная, на скале неподалеку от города. Она высилась, точно полузабытое воспоминание или обрывки ветхой страницы из разрозненного древнего сборника загадок. Рэдерле узнала эти камни: мощные, прекрасные, живые по цвету. Само сооружение, бывшее некогда грандиозным, оказалось однажды разрушенным, и, похоже, столь же легко, сколь она, Рэдерле, стряхнула бы с яблони спелые яблоки. Рэдерле проглотила комок, вспоминая сказания, которые задавал ей учить отец, и кое-что, бегло упомянутое Моргоном в одном из его писем, и особенно — вести, которые принес из Исига Элийу: о пробуждении в беззвучных глубинах горы детей Властелинов Земли. Затем нечто выше всякого понимания: жажда, тоска одиночества, чувство прозрения, взыгравшие в подсознании, поразили ее печалью и узнаваемостью, испугали своей мощью настолько, что она уже не в состоянии оказалась ни глядеть на безымянный город, ни отвести от него взгляд.