Елена Воробьева - Не оставляющий следов: Обретение

– Да, – недоуменно пожал плечами. – Но я и не высовывался...

– Вот, читай, – десятник вывалил из поясного мешка на стол груду мятых конвертов и свитков. – Не высовывался он!

С любопытством открыл верхнее письмо и оторопел.

« Уважаемый дисятник.

Настаятельно требую обратить особое внимание на подзрительное поведение некоеого Аль-Тарука, живущего в «Доме в камышах». Ище того типа что как учитель у него. Мальчик болтается без дела везде и втирается в доверие к почтеным горожанам. Источников дохода не имеет но деньги в заведении почтенаго Умина есть штоб есть и пить. Его учитель тоже не вызывает доверительности своим павидением. Неизвестно чем занимаются.

Заявляю что именно они являются той преступнай шайкай которая совершает дерзки ограбления добропорядочных подданных императора. Допрасите их немедленно.

Ло Лита, бедная вдовица преученейшего Гуаньберта Гуаньберта ».

М-да... вдовушку муженек изящной словесности не смог обучить. Дичайшая смесь протокольных формул, просторечия и орфографических ошибок... Чем же он занимался с ней, столько лет проживая вместе? Я продолжил листать бумаги: «воровской притон»... «живут не по средствам»... «сует свой нос»... – на каждом значились знакомые имена милых соседей и завсегдатаев моего любимого кабачка. Правда, некоторые коряво подписали свои опусы «доброжелатель», но я уже не удивился бы, если б узнал, что это был Умин или сам господин Дзиннагон.

– Я не дал ходу доносам наших славных обывателей. Я вижу перед собой не злодея, а любопытного ребенка. Ты слишком хорошо думаешь о людях, – суровый десятник сочувствующе покивал моей склоненной от стыда голове и алеющим щекам. – Но не думай о них хуже, чем есть. Им страшно. А ты – чужак. Не сочетаешься с привычным укладом, с представлениями о должном поведении.

– Мы не вписываемся, – Учитель Доо еле сдерживал смех. – «Не вызываем доверительности».

– Я все сказал, что хотел. Не показывайте вида, что вам известно о жалобах. Будьте осторожны оба, мне не нужны неприятности еще и с вами. И так хлопот полон рот.

– Не буду задерживать многоуважаемого десятника, – наставник вышел из-за стола лично проводить визитера. – Желаю успехов в Вашей нелегкой службе. Думаю, Аль-Тарук все понял и будет вести себя более осмотрительно.

– Главное, чтобы вел себя менее опрометчиво, – проворчал Айсин Гёро. – Сами видите, кто тут живет...

– Люди, – понимающе кивнул наставник. – Просто люди.

Вечером в кабачке Умина гончар Иизакки напился вдрызг. Жалобу на стражу в управе не приняли, в компенсации за разрушенный сад отказали, жена в очередной раз закатила скандал, обвинив в шашнях с соседкой...

– Что у Вас искали стражники? – спросил у него, на свою голову.

– Вора искали, понятно, – ответил вместо гончара ткач Веньян. Мы втроем сидели за столиком. – Обычная практика наших вояк – осмотр окрестностей. Но перестарались... сильно перестарались. Да и разве вор дурак, чтобы прятаться поблизости?

– Может, и не дурак... вот ты, например, как оказался возле моего дома? – гончар сверлил меня пьяным недобрым взглядом.

Я, памятуя прочитанные доносы, испугался, что доведенный до ручки, да еще и нетрезвый, он начнет принародно обвинять меня в кражах, и примирительно улыбнулся:

– Просто мимо шел. Услышал крики, прибежал на помощь.

– В такую рань мимо шел? С чего бы это? – Иизакки не хотел отступать, с тупым упорством нагнетая обстановку.

– Я всегда рано встаю, – холодно улыбнулся. – Такая у меня привычка.

– Ты бездельник, богатенький сукин сын, – палец, который наставил на меня гончар, ходил ходуном. – Вы всегда спите до полудня. Жируете. Прожигаете жизнь. Мне-то на работу рано... а тут сад рушат, заборы ломают. Мне детей кормить! А ты мимо, значит, проходил...

– Так, стоп! – рука сама хлопнула ладонью по столу. – Не говори того, о чем пожалеешь завтра, Иизакки.

Ткач Веньян в процессе повышения градуса нашей беседы мудро успел сбежать, а в сад вошел Умин с видом, способным охладить самую горячую голову.

– Я ни о чем не пожалею, щенок, – прошипел Иизакки, швырнул на стол плату за вино и, покачиваясь, направился к выходу.

Я еще какое-то время допивал свой чай и размышлял о том, какие данные для анализа предоставило мне участие в утреннем происшествии... Злоумышленник почему-то нарушил собственные привычки и ограбил вдовушку, когда солнце уже взошло: я почти столкнулся с вором нос к носу. Причина в том, что Ло Лита не держит сторожевых псов? Наличие комнатной собачки он, очевидно, не счел помехой, но пустолайка учуяла вторжение и подняла тревогу. Уверен, что неведомый злоумышленник – тот самый невидимка, что сбил меня с ног на ночной дороге. Это можно считать доказанным фактом: я дважды встречался с ним. Жаль, не успел сшить мешочек для амулета, который сотворила для меня Дэйю... Глупость и безответственность, с моей стороны! Да еще и этот гончар...

– Пьяный ищет не там, где потерял, а там, где светлее, – на плечо легла тяжелая ладонь Умина. – Не придавай значения придиркам. Иизакки не добился справедливости у властей, и теперь обвиняет в своих несчастьях того, кто оказался рядом. Сейчас ему подвернулся ты. Я не завидую бедняжке Ло Лите, она следующая, кто станет во всем виноват: ведь именно из-за того, что воры ограбили ее дом, стражи вытоптали сад у соседа.

Я поежился, вспомнив решительную жену гончара. Такие дамы обычно ничего никому не прощают. Они способны на месть и по менее значительному поводу. Впрочем, так Ло Лите и надо, она ничуть не лучше остальных мерзких доносчиков.

Несмотря на требование десятника Гёро держаться подальше от управы, мне все же пришлось ее посетить. На следующий день, ближе к обеду, прибежал курьер и передал приглашение от секретаря начальника Дзиннагона заглянуть в любое удобное для нас с Учителем время. Учитель Доо было нахмурился, но решил продемонстрировать лояльность к распоряжениям официальной власти, и через пару часов мы миновали пост стражи на входе. Секретарь вышел нам навстречу, почтительно поклонился и провел в свой кабинет, чем несколько сгладил не совсем уважительную форму вызова:

– Прошу простить за беспокойство, но сегодня прибыло строжайшее повеление срочно вручить молодому господину, – он отдал поклон персонально мне, – послание.

На стол лег запечатанный свиток. Я с трудом удержался от порыва сразу схватить его – на шелковом шнурке синим кристаллом висел оттиск личной печати отца, главы семьи Иса.

– Прошу немного подождать, – легкая улыбка чуть смягчила желчное выражение лица секретаря, – я вызову стражу, чтобы помочь вам донести присланное.

Он жестом указал на увесистый металлический сундучок и покинул кабинет, а мы остались сидеть в любезно предложенных креслах. Через открытое окно послышался лязг железа, топот печатающих шаг ног и команда: «Стой! Раз-два». Десятник Гёро четко отрапортовал: