Елена Воробьева - Не оставляющий следов: Обретение

– Почему пренебрежительно? – столь странная оценка моих поступков и мотивов весьма удивила.

– Ты явно считаешь себя выше остальных людей. – Учитель Доо не шутил, он на самом деле ждал ответа на этот нелепый вопрос.

– Разве я грубо обращаюсь с теми, кто живет в квартале Ворон? И никогда не утверждал, что они хуже меня...

– Обязательно нужны слова?

И тут я вспомнил свое наплевательское отношение к требованиям Айсина Гёро оставить расследование краж... Я не верил, что недалекий вояка справится со столь необычным случаем. Игнорировал его призывы к осторожности, почитая их проявлением трусости и забывая о том, что именно стража отвечает за жизнь жителей квартала, их покой и сохранность жилищ. За все неприятности, в которые мог попасть младший сын высшей семьи, пришлось бы расплатиться ему. Это уж точно не лучшим образом сказалось бы на карьере десятника. Малограмотная и грубоватая Шая... я подсмеивался над ее манерами, ошибками в письме, нелепыми реакциями, хотя впервые моральную поддержку получил именно от нее. Дэйю... имела полное право командовать мною тогда, когда мы собирались проводить ритуал из магии костей. Она о нем знала все. А я насмешничал над выданными инструкциями, не веря в мудрость старухи. И даже сейчас не могу назвать ее «госпожой»! Язык не поворачивается. Умин и многие посетители кабачка выражали участие и пусть своеобразно, но заботились... Я же воспринимал все как должное.

Стыд обжег жаром. Вспыхнули даже кончики ушей.

– Как еще можно оценить твою заносчивость? – Учитель Доо заглатывал меня постепенно, но неотвратимо, как удав кролика. – Почему смеешь выносить суждения о людях столь поспешно, словно мудрость и жизненный опыт позволяют тебе раскрыть их истинную суть за долю мгновения?

– А почему я должен терпеть неуважительное и грубое обращение? Пренебрежительные оценки? Нелепые трактовки моего поведения? – еще сопротивлялся давлению, но в глубине души признал справедливость упреков. – От кого? Ну вот кто они такие? Какие-то гончары, ткачи, лавочники... Я к ним должен относиться с почтением? К тем, кто приписывает мне самые идиотские качества, будто считают себя выше меня!

– Но ведь и ты ведешь себя сходным образом. Тебе рассказывали истории о родоначальнике семьи Иса?

– Конечно. Байки из погребальной камеры! – пренебрежительно махнул рукой и провыл с пафосными интонациями бродячего сказителя, – «Сони Иса был простым гончаром...».

Возмущенно уставился на Учителя Доо, подозревая, что он поддержал бы тех исследователей-ренегатов, кто утверждал, что наш ромбовидный герб был всего лишь примитивной отрисовкой амфор для вина. Между тем как даже старинные летописи утверждали, что он является стилизованным кристаллом священного Синего Льда. Эти глупцы говорили о том, что все люди равны от природы и сословное деление противоречит естественному порядку вещей. И основатели старых родов были такими же, как все остальные, им просто повезло... Чушь! Люди от природы не равны. Они бывают сильными и слабыми, смелыми и трусливыми, умными и глупыми, великими и ничтожными. Наши предки – сильные, смелые и умные, иначе не смогли бы более тысячи лет управлять самой обширной империей мира. Никто не смеет преуменьшать их величие!

Но стоит признать, что простые горожане тоже хранят немало секретов. К некоторым я прикоснулся сегодня.

Наставник понимающе покачал головой, будто услышал эти мои мысли.

– Учитель Доо, эти портные... Кто они на самом деле?

– Осколки империи Пинхенгов, – загадочно улыбнулся он. – Семья потомственных императорских портных. Им удалось спастись от террора, захлестнувшего страну во время смены династий, и уйти с политической сцены невредимыми. Возвращаться обратно эти мудрые люди не намерены.

– Политической сцены? – скорчил пренебрежительную гримасу.

– Конечно! Доступ к императору имеют не только советники и министры, немало благ было получено через примерочную или купальню. Те, кого правитель допускает к телу, имеют определенный вес в политических раскладах двора, а гибель или процветание их семей зависит от настроения власть имущих. Со сменой династий не повезло всем, кто обслуживал императорский двор. Кого-то убили из-за старых обид, что копятся поколениями, кто-то сгинул из-за зависти людской... Портные выжили, лишь уйдя в тень, спрятались в трущобах, где никому не пришло в голову их искать. Конечно, нынешние их клиенты не принадлежат к сливкам общества, но оно и к лучшему. Осторожность не раз спасала семью.

– Грязь, нищета, разруха... Бриллиант в навозной куче.

– Они достаточно состоятельны, чтобы позволить себе многое, но лучшей защитой полагают именно такую маскировку. Учись оценивать людей по достоинству, Аль-Тарук, не обманывайся внешними эффектами. Шесть семей живут в своем мирке по собственным законам, далеким от реального положения дел. Но ты живешь не с ними. Твой статус не имеет веса в глазах жителей квартала Ворон, вес имеют слова и поступки.

– Хорошо, – немного подумав, сдался. – Честные труженики имеют право на толику моего уважения. Но бандиты и воры?

– Они такие же люди, как все. Среди них можно найти отвагу, честь и бескорыстие...

– Только все это очень глубоко припрятано! – язвительно перебил я наставника. – Уж не хочешь ли ты сказать, что мы, благородные высшие семьи, которым доверено править империей, хуже этих отбросов?

– Не знаю, хуже ли, но точно не лучше, – парировал Учитель Доо. – Вы вообще мало чем от них отличаетесь.

– Мы хотя бы моемся регулярно... – проворчал я, немало смущенный крамольным утверждением, сорвавшимся с его уст.

– Разве что, – согласился наставник, и хитро подмигнул, – хотя я не стал бы этого утверждать столь категорично. Помнишь нашу первую встречу?

Мы молча уставились на разлившееся закатом небо. Умиротворяющее зрелище, хорошо прочищает мозги. Я перелистывал сегодняшние события, увязывал их со словами Учителя Доо и почти физически ощущал, как представленная картина мира становится четче, детальнее и многомернее. Еще один кусочек мозаики...

– Кто такие мато-якки?

Наставник вынырнул из своих размышлений, слегка улыбаясь.

– К ним тоже ведут следы из прошлого. Рассказать?

Я радостно кивнул, предвкушая удовольствие. Рассказы Учителя Доо были удивительны. Все, о чем он повествовал, каким-то загадочным образом включалось в поток известных мне официальных событий, обогащая их, дополняя, делая одновременно таинственными, жизненными и близкими. Вряд ли в архивах можно найти столь полные и необычные свидетельства былого.

Не стала исключением и эта история.

Смута, пришедшая со сменой династий, поставила многих представителей лучших семей империи в оппозицию к Янгао. Так возникло тайное братство «Перелетные птицы». Кто были эти люди – неизвестно до сих пор, власти боялись копать глубоко, чтобы не задеть интересы слишком высокопоставленных лиц. Члены общества даже друг от друга прятались за театральными масками и многослойными экзотическими одеяниями, затрудняющими опознание. Придумали собственный «птичий» язык, непонятный окружающим, действовали слаженно и были неуловимы.