Анастасия Медведева - Герои академии Даркстоун (СИ)

— Ну, ничего себе! Ты взаперти там, где все взаперти! — язвительно фыркаю я.

— Чтобы ты понимала: у меня была свобода перемещения, — спокойно отзывается некромант и замолкает, после чего мы идём молча.

То есть… после того, как Леон заявился в мой дом, Рес сделал замечание/высказывание/вежливую-или-не-очень-просьбу/предупреждение его отцу — после чего отпрыску было запрещено покидать территорию академии.

Это странно.

Если не вспоминать о… врагах императора.

Бросаю быстрый взгляд на Леона.

Не знаю, что прочёл в нём некромант, но ответил он неожиданно:

— Я уже говорил: для Реса не существует понятия семьи. Его интересы сфокусированы на защите наследника и на проявлении его воли, какой бы жестокой она ни была.

— Леон, он же всего лишь попросил тебя не покидать территорию академии, — немного удивленно замечаю.

Для твоей же безопасности — заканчиваю про себя.

— Попросил? — усмехнулся некромант, затем покачал головой, — Кайра, Гнев Императора не просит. Никогда. И не приносит извинения за свои действия.

Вот с этим я могла бы поспорить… Но не буду.

Не буду думать об этом представителе их странной семейки!

— Что ты потребовал взамен, предложив стать моим связным? — спрашиваю, когда ограда перед Черной Башней стала маячить впереди.

— Право на услугу, — коротко отозвался Леон.

Право на услугу?..

— Услугу — кого конкретно?.. — уточняю я.

— Услугу изгоев. Вашей команды в целом, — губы некроманта растянулись в такой знакомой усмешке, что я едва не возблагодарила небо — ну, наконец-то появился мой любимый челочник! А то я уж начала переживать, что он исчез совсем, а на его смену пришёл какой-то серьёзный парень, мне не знакомый.

Фыркаю, слегка покачав головой, и устремляю взор на ограду. Защитник Нани по прежнему перекрывал вход тугими лианами…

Мелкая дала мне право потребовать с неё услугу. А Леон потребовал это право от всего курса.

Любопытная выходит комбинация…

— Как снять… это? — не зная, как показать этот… «плащ-невидимку», спрашиваю у него.

— А ты его почувствовала? — удивленно смотрит на меня некромант.

Смотрю на него в ответ. Выразительно смотрю.

— Энергомаги, — качает головой темноволосый, явно раздосадованный моим всевидящим оком.

— Какие есть, — отзываюсь, пожимая плечом; затем чувствую, как с него слетает пелена заклятья, — Ладно, спасибо, что довёл.

— И всё? — немного удивленно интересуется Леон.

— Эм… а что ещё? — активно «не понимаю» я.

— А ты неблагодарная, — замечает некромант.

— А ты забыл о моём «спасибо», — напоминаю ему и разворачиваюсь.

Вести разговор и дальше — не имело смысла. Если он снова будет намекать на что-то… запрещенное между нами двумя, то мало ему не покажется!

Как ни странно, но Леон спокойно отпустил меня. И даже не сказал ничего в ответ… Так что, дойдя до защитника, я дождалась, когда он меня признает и впустит на территорию Черной Башни, а затем обернулась — чтобы увидеть спину лучшего ученика академии, удаляющегося в сторону своего корпуса.

— Чудеса, да и только, — слегка приподняв брови, замечаю.

А затем поворачиваюсь к единственному строению на этой части академии…

Черная Башня.

Всё такая же черная.

И всё такая же родная…

Неспешно преодолеваю расстояние до ступенек, тихонько открываю дверь, пересекаю холл и появляюсь в гостиной.

— Соскучились?..

Нани обернулась первой. Тата от изумления аж привстала с кресла. Пузачо открыл рот, стоя посреди гостиной перед столиком с каким-то сладким пирогом в руках — явно только из печи. Грог лишь хмыкнул, не выказав при этом и толики удивления.

— Кайра?!

Воровка первой пришла в себя и стремительно подошла ко мне. И почему-то первым делом потрогала волосы, обернулась к остальным и проникновенно сообщила:

— Настоящая.

— Здесь что, мой фантом периодически прогуливается? — подняв одну бровь, спрашиваю с усмешкой.

— Здесь кто только не прогуливается, — Нани тоже поднялась на ноги и неспешно подошла ко мне, замерев в полуметре, — удивительно, как быстро обитель мирового зла превратилась в увеселительное заведение для всех желающих зайти, — она осмотрела меня с ног до головы, оценив фасон платья, ровно, как и дороговизну его материала, — Хорошо живёшь, леди Де’Барро.

— Не жалуюсь, — с легкой улыбкой отвечаю, затем эта самая улыбка медленно сползает с моего лица, — Что значит «для всех желающих»? Кто здесь был?

— Лучше спроси — кого не было, — тут и Грог, наконец, оторвался от дивана и подошёл ко мне, — сюда не зашёл разве что ленивый. Мы даже стали оставлять в башне одного смотрящего, чтобы наши вещи не разнесли на сувениры, пока мы просиживаем задницы на нудных лекциях.

Они ходят на учёбу. Хоть что-то хорошее.

— Мастер.

Я поворачиваюсь к Пузачо. Тот стоит, глядя на меня, как на посланницу Хаоса, ни больше ни меньше. Или как на ту самую «Богиню» — о которой однажды упомянул учитель древних рун.

Пузачо ставит поднос с пирогом на столик, обходит его, подходит ко мне, стоит в нерешительности пару самых неловких в моей жизни секунд, а затем порывисто обнимает меня.

Признаюсь, неожиданно.

И неудобно: потому что мне едва не пришлось свернуть голову — чтобы мой лоб не задел его шею. Не самая удобная поза.

Но ещё — немножко приятно.

Пузачо отстранился и посмотрел на меня глазами доброй тётушки — той самой, что слезится всякий раз, когда смотрит на любимого сорванца.

— Пузачо, я тоже соскучилась, — признаюсь, чувствуя себя слегка не в своей тарелки от роли того самого «сорванца».

В то время, как Пузачо прекрасно ощущал себя в роли «доброй тётушки».

— Мастер, ты большая молодец.

Стою, хмурюсь. А это за что?

— Адепты, лишившиеся возможности гнобить нас за то, что мы — изгои, нашли новую лазейку для проявления своих чувств. Сейчас над нами активно стебут, что мы — герои, — пояснила Нани, покосившись на Пузачо, — Мы теперь что-то на вроде местной достопримечательности. Нам даже обещали закрытое слушание по вопросам наших… гм… дел. Но это в необозримом будущем.

— Вы общались с Ресом? — спрашиваю их, вспомнив слова голубоглазого, сказанные перед тем, как отправить меня неизвестно куда.

— Нет. Мы общались с наследником. Опасный тип. Если не сказать, что страшный, — отвечает Тата, притрагиваясь к своей татуировке на лице — и, кажется, даже не замечая этого.

Я не стала подтверждать её слова. В данном случае язык мой — враг мой. Лучше не высказывать своё мнение о наследнике до тех пор, пока не получу свою свободу. А ещё лучше — вообще никогда его не высказывать.

Так живётся спокойнее.

— Интересно другое, — встревает Нани, — интересно, как тебя выпустили из особняка, учитывая, что ты ещё не попала на слушание.