Роман Суржиков - Лишь одна Звезда. Том 2 [СИ]

— С каким еще товаром? Откуда знаешь?

— Он сказал.

— Ах, он сказал! Ну, тогда это святая истина, как Писание! А где ты вообще его встретил?

— На площади, у небесного корабля… Он смотрел…

Белокровная рассмеялась так, что слезы брызнули из глаз.

— Да ты мастер делать выводы! Хорам смотрел на шар истопника — значит, он богач! Все богачи именно так и коротают дни: пялятся на дурацкую надутую тряпку, будто баран на новые ворота!

От ярости и смеха Ванесса разрумянилась, грудь бурно вздымалась, глаза горели. Белокровная напоминала пантеру на охоте. Рико встал и решительно приблизился к ней.

— В гневе ты прекрасна!..

— Так ты нарочно меня злишь?!

— Хватит болтать, женщина!

Рико схватил и скомкал платье жены, чтобы сорвать его к чертям. Прежде, чем ткань треснула, Ванесса оттолкнула мужа и рявкнула:

— Еще чего! Платье стоит два эфеса!

Рико дернулся. Стало обидно, как от пощечины. Буркнул:

— У тебя оно не одно…

— О, ты прав: в моем шкафу целых три платья, достойных меня. И каждое я надевала столько раз, что все дамы в городе знают мои наряды наперечет! Да что дамы — уличные коты помнят все мои платья! Иду в белом — мурлычут, иду в синем — орут. Если хочешь знать, потому я больше никуда и не хожу с тобою. Мне стыдно, спали меня солнце!

Ванесса опустилась за стол, вылила в кубок остатки вина из кувшина.

— Было наше лучшее вино — стоило две глории. Твой Хорам принесет нам хотя бы столько?

Рико сел рядом с нею и осторожно погладил по спине.

— Милая, все будет хорошо. Все-все наладится очень скоро.

— А еще вот это… — Ванесса скинула с плеча бретельку платья и провела пальцем по коже. Перепад цвета был едва различим, но все же заметен: грудь и плечо темнее, под бретелькой светлая полоска. — Такая я теперь белокровная. Отчего у нас нет денег на крытый экипаж? Почему, если нужно выйти хоть куда-то, я прячусь под этим несчастным зонтиком и надеюсь на чудо?

Рико поцеловал полоску на коже.

— Я — Онорико-Мейсор, архитектор счастья, и я клянусь тебе, любимая: до конца этой луны все устроится! Я добуду денег! Я заработаю столько монет, что тебе некуда будет их девать! Ты купишь дюжину карет и сотню платьев — даже тогда останется такая гора денег, что они не поместятся дома, и придется зарывать их во дворе!

Ванесса усмехнулась:

— Лжец несчастный.

Сделала пару глотков и отдала остаток мужу. Он допил, на душе сразу потеплело: от вина и от улыбки Ванессы. Рико обнял ее — теперь без страсти, а с тихой нежностью. Дыханье жены становилось все ровнее. И Рико подумал, что сейчас и есть наилучший момент для вопроса:

— Луна моя, давай заведем альтессу!..

— Что ты сказал?.. — Ванесса хлопнула ресницами.

— Я заходил на корабль Грозы и увидел одну чудесную девушку. Ее зовут Низа. Она смышленая и не дурнушка, грациозная, с душой… Она точно тебе понравится!

— Ты спятил? — серьезно осведомилась белокровная. — Не прими за шутку, мне правда любопытно: ты последние мозги растерял?

— Она хорошая, — повторил Рико. — По всему видно, что не ленивая. Будет помогать тебе с детьми, а со мною ходить на встречи. Раз уж ты не ходишь…

— Полагаю, Низа и в постели хороша?

— Я не пробовал, на ней была красная лента. Но телом гибка, так что, думаю…

Он осекся, напоровшись на взгляд Ванессы.

— Ты точно спятил, раз не стыдишься говорить такое. Как только повернулся твой язык?! Если захочешь продолжить этот разговор, то собери остатки ума и крепко подумай, не выставлю ли я тебя на улицу.

— Ты ревнуешь?.. — кротко спросил Рико. — Не нужно, ведь я люблю только тебя.

— Я ревную? Ах-ха-ха! Чтобы я, белокровная леди рода Людмилы, ревновала к лошаднице?! Ступай на корабль Грозы и обласкай всех, кого там найдешь, включая самого шавана, — я даже глазом не моргну!

— Тогда в чем дело?

— В деньгах, дорогой. Конечно, в деньгах! Миловидная, с душою, гибкая, не ленивая… да с красной лентой — значит, возможно, девственница. Тут пахнет сотней эфесов! А мне ты не можешь дать и двух!

— Ну, с Низой кое-что немножко неладно… Так что не думаю, что за нее запросят больше двадцати…

Ванесса поднялась.

— Все, довольно. Я устала от жалости к себе и от твоей глупости. Даже не хочу знать, какой такой изъян у твоей избранницы. Должно быть, она безумна, как ты — мне никакого дела. У нас нет двадцати эфесов! Нет и пяти, даже одного нет! А мне нужен крытый экипаж и дюжина новых нарядов, и нянька детям. Пока не получу всего этого, не смей даже заикаться об альтессе!

С тем Ванесса-Лилит отправилась спать.

А Рико долго еще сидел за пустым столом и думал о Низе — гибкой, изящной, упругой… смуглой — но даже это почему-то в радость. И глаза у девушки особенные, о том он не сказал Ванессе. Глаза белокровных — большие, чувственные, нежные… это сверху, а всмотрись вглубь — увидишь затаенную злость. У Низы — наоборот. Жесткий, хищный прищур кочевницы: таким взглядом смотрят поверх стрелы, наложенной на тетиву. Но глубоко под броней прячется нечто трепетное, хрупкое.

* * *

Последующие дни архитектор счастья провел в большом волнении. Три человека не давали ему покоя. Первою была, конечно, Ванесса-Лилит — безмятежно спокойная, как притихший вулкан, над жерлом которого курится дымок. Вторым — купец Хорам. Он вел себя весьма достойно: вновь придя в гости к Рико, принес в подарок амфору прекрасного вина, а одет был на этот раз так, что даже Ванесса одобрительно хмыкнула. Однако вот беда: купец продолжал лелеять свою печаль по умершей невесте. То и дело зрачки Хорама меркли, будто обращались внутрь себя, а на самые пламенные речи он отвечал кратко и сумрачно: «Да, мой друг… Конечно, ты прав… Вот только не лежит душа…» Меж тем, тянуть было нельзя: корабль Грозы скоро уйдет, а когда прибудут новые пленницы с Запада — неизвестно. До того времени, чего доброго, иноземец освоится в Лаэме и уже не будет нуждаться в помощи Рико!

Была и еще одна причина, что не давала архитектору счастья покоя: Низа. Если бы кто-то в Лаэме приобрел ее, Рико сохранил бы надежду со временем разжиться деньгами и перекупить, вернуть. Но тех считанных минут, что Рико видел Низу, хватило ему, чтобы увериться: никто ее не купит. Изъян Низы таков, с которым ни один славный господин не станет мириться. Ни возьмет ни за двадцать монет, ни за десять, ни за так. Девушка уйдет вместе с кораблем Грозы, и Рико никогда больше ее не увидит. Что станется с нею на Западе — даже подумать страшно. Неходовой товар — обуза для торговца. Никакого резона хранить.

Рико обошел всех друзей-приятелей с одною и той же просьбой. Знакомцев у него хватало, многие не только жали руку при встрече, но и горячо обнимали, как брата. Ответ у всех был одинаков:

— Онорико, у меня нет ни наперстка веры, что ты вернешь долг. И так задолжал половине Лаэма, скоро тебя станут колотить в темных переулках. Потому, дружище, дам тебе ровно столько, сколько могу отдать навсегда. Возьми вот агатку… ладно, глорию.