Георгий Герцовский - Белое и черное

Так вот, именно они являются нашими непосредственными начальниками. Демоны получают от них указания в особой комнате, где нет ничего, кроме дивана, пепельницы на маленьком столике и допотопного радиоприемника модели «огурец», который и служит рупором воли Безликих.

Самого же Императора – вслед за Нероном я привык называть его именно так – мы видели всего несколько раз. В основном, на больших пирах, он сидел во главе стола. Император принимал облик высокого, почти смазливого брюнета с вьющимися волосами. Лет ему было не более тридцати, и фрак сидел на нем идеально. На пирах вел себя скромно, не вызывающе. В шумных оргиях замечен не был, буйным демонам лицо не бил. Сидел себе тихо, задумчиво следил за застольем, попивал хорошее красное и думал, казалось, о чем-то своем. В общем, ангел. Хоть и падший.

Все мы – демоны, и все мы были «наняты», проще говоря, продали свои души. Но это не означает, что каждый, сделавший это, становится одним из нас – как бы не так. Мы – избранные. Многие из нас и при жизни были знаменитыми людьми – легендарными царями, героями, великими мыслителями, властителями дум. Некоторые, правда, не стяжали славы при жизни. У нас мало общего, кроме, пожалуй, одного, и это – главное. Каждый из нас – сильная, незаурядная личность. «Серость» может сколько угодно торговать своей душой – ей здесь не место. Таких мелких человечьих душонок, погнавшихся за какой-нибудь смехотворной целью вроде денег или любовных утех, огромное множество под началом каждого из нас – каждого из демонов Преисподней. Такие души мы скупаем оптом. Им грош цена в базарный день.

Но не думайте, что все великие злодеи Земли попадают сюда автоматически. По этой логике Гитлер, Наполеон, Муссолини и прочие знаменитые тираны должны бы непременно пребывать меж нами и верно служить темному делу. Отнюдь. Ни того, ни другого, ни третьего, насколько я знаю, никогда не было в сонме Преисподней. Какое-то время, говорят, в составе шести дюжин был Чингисхан. Но это еще до моего здесь появления. Также, по слухам, есть сейчас среди нас демон, который при жизни был Геббельсом. В отличие от Нерона он свое прошлое имя скрывает, поэтому я даже не могу подтвердить – так ли это. Впрочем, если бы меня это и вправду интересовало, я бы нашел ответ на данный вопрос очень быстро.

Также среди нас есть и те, кого люди могут помнить хорошими и добрыми людьми. Вас бы очень удивило, если бы я назвал несколько имен тех, кто сейчас со мной, как говорится, плечом к плечу, вершат наше общее адское дело. Но что-то, значит, случилось в их жизни, а может быть, они чего-то слишком сильно хотели, что подвигло их совершить эту сделку… Как, например, меня.

Это случилось при Иване Грозном – четыре с половиной столетия назад. Я был знахарем – лечил людей травами, настоями и мазями собственного приготовления. Икона всегда стояла в моем жилище на видном месте, хотя и нельзя сказать, что я был чересчур ревностным христианином. В Бога верил, но в церковь ходил редко. Я оправдывал себя тем, что и так много пользы людям приношу – своими знаниями, уменьями, снадобьями… Мол, нету времени у меня протирать лапти в храмах. Гордыня – грех великий, сами знаете.

В те-то годы и началась знаменитая охота на ведьм: всех, кто обладал какими-либо, как бы сейчас сказали, сверхъестественными способностями, называли колдунами и ведьмами и, без промедления, распинали на дыбе или сажали на кол. Да какое там сверхъестественными, обычных гадалок вешали. Простого наговора на невинного человека было достаточно, чтобы того бросили гнить в темницу. Не обошла эта участь и меня: как ни заступались за меня сельчане, многих из которых я пользовал, – не помогло.

Даже хуже стало – двух особо ярых моих заступников самих бросили в каменный мешок.

Девочка семи или восьми лет, белокурое, чумазое, беззащитное создание… Помню тебя вот уже пятьсот лет и никогда не забуду. Ты приходила часто ко мне в дом, помогала, чем могла, тоже хотела моему искусству научиться… Душа твоя чистая, как кусочек голубого неба… Но когда тебя схватили вместе с матерью, ты была вынуждена тоже на меня наговаривать… И больнее всего мне не от того, что тебя заставили лгать – взрослые падали ниц перед этой машиной смерти, не то что дети… До сих пор мне больно вспоминать, как тебе тогда было стыдно… Как ты горько плакала от страха и от стыда. Ты не виновата ни в чем, святое дитя!

И я возроптал. Как можешь, Ты – Создатель всего сущего, позволять свершаться такому беззаконию! Как Ты можешь закрывать глаза на несправедливость и хаос! В чем виновато пред Тобой это безгрешное дитя, которое заставили меня оболгать? Как Ты можешь попустительствовать этому?

На третий день мучений, изможденный, истерзанный, я забылся сном на земляном полу темницы. А бывают такие сны, которые не стираются из памяти после просыпания, – наоборот, после них помнишь каждую мелочь, каждое слово. Мне снилось, что я слышу спокойный мужской голос. Мне было сказано, что если я отрекусь от Бога, то стану одним из властителей мира. Я буду обладать уникальными способностями, управлять большой территорией на Земле, буду иметь под своим началом множество слуг и еще много чего… Любые мои желания, даже самые прихотливые и извращенные, те, о которых обычный человек даже помыслить боится, мгновенно исполнятся. Я не буду знать недостатка ни в пище, ни в вине, ни в женщинах, ни в деньгах – ни в чем!

Отрекись – было сказано мне, – и все это у тебя будет навечно! Не бойся – тебя не обманут. И хотя знал я, что Сатана – отец лжи, почему-то поверил, что это правда, что так все и будет. И, да, меня не обманули. Все это я получил. Но обман был в другом…

Представьте, вы купили дом – заплатили за красивый вид и обстановку, но когда готовите пищу на шикарной кухне – эта еда вас не насытит, вы ложитесь спать в удобную постель – вам не дано на ней выспаться. Тогда-то вы и понимаете, что из этого дома надо бежать.

Я принял это предложение. Я хотел власти, надеясь, что употреблю ее во благо другим. А еще я жаждал покоя… Знаете, все это: чистая одежда, еда, тепло… Все то, за что и в двадцать первом веке людям приходится вкалывать, а уж в средние-то века вообще было роскошью. Я устал тогда. Просто устал.

И совсем я, малодушный человечишка, не подумал, что теперь у меня будут совсем другие обязанности – полностью противоположные тем, которые у меня были при жизни на Земле. Теперь я буду не помогать людям, а всячески им мешать – сталкивать их с пути праведного. И нет у меня одного только права – не делать ничего, не выполнять свои обязанности. Конечно, могу ничего не делать – но тогда меня просто сместят к бесам и на освободившееся место наймут другого демона. Вот как раз об этом, покупая мою душу, мне никто не сказал.