Марина Альте - Геката. Умереть, чтобы жить [СИ]

— Это может быть опасно, — наконец выдохнул Дмитрий, — Мы не знаем, какой силой обладает Эмили. Она может развеять любого из нас в пыль.

Слова парня были устрашающими. Влад кивнул, даже не собираясь испытывать силу новенькой девчонки. Ему хватило того ступора, в который она ввела их, абсолютно бессознательно. Он не хотел даже думать, что она может, если ее разозлить.

— В пыль? — сморщился Максимка и на его карие глаза сузились, — А это больно….

Юноша задумался, пока ребята взвешивали все за и против, и внезапно ему пришла неплохая идея.

— Я знаю, что надо сделать, — вдруг сказал он, — Предоставьте это мне…

— Тебе не кажется, что ты уже все сделал? — Лиза язвительно закатила глаза, стараясь улыбнуться, но из ее улыбки мог получиться приличный оскал.

На помощь другу пришел Влад:

— Кажется, он говорит о Миле…

При упоминании старой бабки, ребята замолчали. Рита еще ненадолго задумалась. Сможет ли древняя колдунья переубедить Эмили, ни кто не знал, но им было не на кого положиться в таком деликатном вопросе.

— А Мила согласится? — сморщил нос Максимка, глядя каждому в лицо.

Дима пожал плечами:

— Думаю, что ей просто придется это сделать.

— Ну что ж, — начала Лиза, скрестив тонкие ручки на груди, поднимая хрупкие, белоснежные плечи с рыжими конопушками, — Пусть покажет нашей дорогуше, кто она есть на самом деле!

За окном сгущались краски. Лес приобрел сказочные оттенки от яркого солнца, которое уже приближалось к границе сереющих гор. От этого заливая все небо удивительными разводами красного, оранжевого, пурпурного. Эмили не смогла насладиться этим зрелищем по дороге домой, так как все время думала о ее чудных одноклассниках. О Диме и их разговоре, который по какой-то странной причине выводил ее из себя. День был переполнен Эмиоциями, не без вмешательства парня, конечно же! И когда она пересекла порог своей комнаты, то от злости швырнула рюкзак на кровать.

Тот сделал пару кувырков и с грохотом шмякнулся на пол.

— Черт! — сморщилась девушка и присела рядом с рюкзаком, подбирая разбросавшиеся по полу учебники и ручки, — Какой же он придурок! — не удержалась она от заявления и посмотрела впереди себя, словно бы с кем-то разговаривала, — Это же надо быть таким несуразным тупицей?!

Когда кучка учебников были сложены на столе, Эмили, пыхтя от бессилия и ярости, развалилась на кровати, ожидая, что мягкий плен кровати способен разрядить ее напряжение.

Напрасно!

Все беспорядочные мысли атаковали ее разум и она, простонав, повернулась на бок и сложилась в позу Эмибриона, зажмуривая глаза и стараясь не думать ни о чем.

В углу комнаты на старом шкафу бездельно тикали часы. За окнами стояла полная тишина, раздражающая и подавляющая. Ни тебе крика ребят играющих в салки, ни звука проезжающих машин, и даже соседи молчали. То ли дело в Барнауле?

Эмили вскинула взгляд на фото возле кровати и потянулась, что бы коснуться снимка, но вдруг остановила движение руки и быстро глянула на ладонь. Только сейчас она могла по достоинству оценить всю силу причиненного парню ущерба, ведь ее ладонь просто изнывала от жжения.

Ею овладело беспокойство. Ни когда прежде она не чувствовала агрессию так яро, словно бы злость проникала в нее с каждым вдохом.

Конечно, Эмили не оправдывала себя. Пощечина, которую она отвесила Дмитрию, была по делу, но она не имела права так поступать с ним. И не важно, что он там ей наговорил.

Буквально в следующую секунду девушка приняла решение, во что бы то ни стало завтра извиниться перед Крупским. Даже если это будет чрезвычайно тяжело сделать.

Почувствовав себя немного легче, девушка легла на спину и посмотрела в потолок. Заприметив маленького паучка в дальнем углу комнаты, Эмили хмыкнула:

— Представляешь? Я — ведьма!

Паук ни чего не ответил, но девушку это мало волновало. Раз уж он стал ее спонтанным слушателем, пусть выслушает до конца:

— Не школа, а дурдом какой-то! Хогвортс! — хохотнула та совсем не радостным смехом, — Да им там всем лечиться надо!

Вспоминая, какой сегодня был жуткий день, Эмили заставила себя подумать о чем-то очень хорошем. Например, о пицце на ужин. Это ее безумно обрадовало! Наконец-то она поест что-то реально вкусное или хотя бы съестное. Отцовские каши и макароны сидели ей уже поперек горла. Несколько раз ей приходилось готовить самой, отец надолго задерживался в травяной лавке, но и ее пища была чуть вкуснее овсяной похлебки.

Услышав, как привезли пиццу, девушка поспешила спуститься, но перед этим переоделась. Сменив джинсы на легинсы, а рубашку на удлиненную футболку она спустилась, вниз ощущая, как по дому разошелся приятный аромат свежевыпеченного теста, томатов и сыра.

Во рту накопилась оголодавшая слюна.

— А вот и ты! — пропел отец, распаковывая коробки с пиццей и ставя перед Эмили большую тарелку, — Только хотел звать тебя, но видимо, запах съестного позвал тебя раньше.

На шутку папы девушка ответила привычным молчанием, и налив две кружки холодного сока, себе и отцу, села за стол.

С краю стояла целая гора газет, собранный наверняка за весь прошедший год, но еще не скоро окажется в мусоре. Как и все, что стояло на полках в старой кухне, прихожей и гостиной. Пока Эмили отрывала себе несколько кусков душистой пиццы, она на полном серьезе подумывала заняться здесь уборкой, выбросить старые вещи, что-нибудь заменить. Раз уж все равно ей придется здесь остаться на год!

Пицца и правда манила своими ароматами, поэтому не в силах долго держаться, Эмили откусила большой кусок свежего мягкого теста.

— А я говорил, что столовая в школе так себе…

— Это уж точно! — не без брезгливости ответила дочь, тщательно жуя, — Это ваше знаменитое полезное питание?! — насмешливо заявила та.

Старик засмеялся, искреннее и добродушно. Бородатое лицо просветлело, и Эмили на секунду оцепенела, глядя на отца.

Наверное, он был совсем неплох в годы, когда они с мамой любили друг друга, — подумала Эмили и вздохнула, — Хотя, я его совсем не помню.

Темные волосы уже давно прорезались сединой, брови стали густыми, а глаза совсем старыми и потухшими, но иногда ей удавалось увидеть в них блеск, в основном, когда они беседовали вот так вот, непринужденно, словно бы все это время жили здесь душа в душу.

Но она не могла себя долго обманывать и тут же, становилась равнодушной и холодной, совсем как сейчас.

Эмили отвела взгляд к себе в тарелку и принялась уплетать пиццу, стараясь больше не допускать мыслей об отце и их взаимоотношениях.

— Как первый день в новой школе? — решил он вновь начать разговор, но Эмили, жуя, безмятежно пожала плечами, — Что совсем, ни чего интересного?