Анна Алмазная - Власть безумия [СИ]

— Завтра горячка минует, — произнес где-то неподалеку голос целителя, возвращая Рэми из недавних воспоминаний в спальню Армана. — Через седмицу, в крайнем случае, вы встанете на ноги.

И тут же неожиданное:

— Тебе надо отдохнуть, наследник.

Рэми почувствовал, как вздрогнул и напрягся Арман.

— Все уже знают? — тихо спросил Рэми.

По спине прошел неприятный холодок. Увлекшись своей слепотой и усталостью, Рэми на время и думать забыл о дяде. А дядя тем временем действовал, оплетая наследника крепкой цепью долга и обязанностей.

— Прости, наследник. Виссавия уже приняла тебя, а для нас… опасно не знать, кто ты.

Опасно? Рэми почувствовал, что его трясет от гнева. В чем может быть та опасность? Что за чушь городит целитель? Виссавия его приняла? Хотя сам Рэми ясно дал понять, что хочет остаться в Кассии, все равно за него решили?

Обойдется. Благодаря магическому зрению выносить слепоту было не так и сложно, хотя это и отнимало очень много сил.

Оттого Рэми и устал, как собака, но и отдыхать не мог… Не сейчас. До тех пока не очнутся другие телохранители, он не мог расслабиться в проклятом клане.

— Совет ждет тебя, наследник.

— Подождет.

И никогда не дождется. Но сейчас они в клане и отказывать виссавийцам прямо опасно. Дайте боги, чтобы они не додумались повлиять на Рэми через тех, кого он любит. Например, через Армана.

Брат все так же сжимал ладонь Рэми, пальцы его были горячими и влажными от пота, но в разговор дозорный не вмешивался.

— Я понимаю, как тебе сложно, наследник, — продолжал уговаривать ровным тоном виссавиец. — Но как советник я не могу молчать. Выслушай нас, прошу.

— Мир выздоровеет, и мы…

— Нериан, я прошу тебя. Ты сейчас не можешь покинуть клана.

Не так.

— Не называй меня этим именем…

— Как скажешь, Рэми.

— Оставь нас.

Рэми видел, как шевельнулось зеленое марево возле неясной фигуры целителя. Наверное, он поклонился. А потом молча направился к двери. Как де они послушны. Аж противно. Пахнуло сквозняком, стукнула дверь.

— Значит, они все знают. И что ты — племянник вождя?

Голос брата был слабым, но твердым, да только отвечать на вопросы о виссавийцах было гораздо легче, чем на вопросы о потухшем взгляде Рэми.

— Ты же сам слышал.

— Что говорит Мир?

— Мир… еще не очнулся.

— А другие телохранители?

— Лерин… спит. Кадм и Тисмен… их возвращали из-за грани.

— Ты возвращал?

— И Вирес… но Вирес тоже вымотался…

— И со всем этим ты остался один?

Рэми прикусил губу.

— Я справлюсь.

— Проклятие! — выругался Арман. — Я вижу, как ты справляешься!

— Мне надо идти, — прошептал Рэми, вставая.

— Погоди, дурачок, — мягко пытался остановить брата Арман. — Проклятая слабость. Я так нужен тебе, а не могу даже пошевелиться… останься со мной… Когда ты рядом, я хотя бы знаю, что ты цел и невредим.

— Я цел. Но мне действительно надо идти, — повторил Рэми, вдруг ослабев. Голову разодрала тягучая боль.

— Проклятие! Остановись немедленно!

Зеленый кокон дернулся, и Рэми, поняв, что брат бросился за ним и упал с кровати, кинулся к почти потерявшему сознание Арману:

— Что ты творишь! — шептал он.

— Ты что творишь?

На зов Рэми открылась дверь, и чьи-то заботливые руки помогли телохранителю уложить почти потерявшего сознание Армана на подушки.

— Посмотри на меня, брат, — настаивал Арман.

— Я пойду…

— Не убегай!

Рэми дернулся и ударившись бедром об острый угол стола, зашипел.

— Останови его! — вскричал Арман, явно обращаясь к целителю.

— Я не осмелюсь, — беспомощно ответил виссавиец.

— Проклятие! — прошипел Рэми уже в своих покоях, ударяя кулаком в стену. — Проклятая Виссавия! Ну почему! Почему ты меня не отпускаешь… почему не помогаешь мне? Почему не исцелишь?

Почему… я не вижу… Буду ли я еще видеть? Или этой слепотой ты покарала меня? Сделала беспомощным? Ответь! Если действительно любишь меня, ответь!

Тихий стук в дверь заставил Рэми собраться. Он не хотел сейчас никого видеть, но и показывать свою слабость, выгоняя каждого гостя, не мог. Потому он поправил складки плаща, слегка улыбнулся, и отойдя к окну, дал разрешение войти.

Мягко зашуршали юбки, в комнату ворвался едва ощутимый запах духов, и тихий, женский голос спросил:

— Меня тоже прогонишь?

— «Тоже» этот как? — мягко ответил Рэми, впрочем, не спеша оборачиваться. Тетка была не только женщиной, но и целительницей душ… ее обмануть еще сложнее, чем брата.

— Как вождя.

— Я не прогонял Элизара. Я просто не знаю, как начать разговор…

— Так и я не знаю, — засмеялась Рина. — Ты — мой племянник, не так ли, а по возрасту — даже старше меня.

— Только не говори, что тебя это радует. Ты не знаешь нас, ты не можешь нас любить.

— Ты маг. Ты, как и я чувствуешь иначе. И ты знаешь, что для мага родственные узы значат очень многое.

— Думаешь? — прошептал Рэми. — А я вот нет. Я ведь знаю, что такое — встретить чужого человека, который называет тебя братом.

Светлых и теплых чувств это не вызывает… поначалу даже раздражает. Так что не рассказывай мне…

— Тогда почему ты пытался мне тогда помочь в замке моего брата? Почему успокаивал мою боль? Почему разговаривал со мной, как с кем-то близким? Мой… племянник, целитель, будущий вождь Виссавии…

— Не подходи! — остановил ее Рэми. — Не бывать мне вождем Виссавии, и ты это знаешь.

— Мой бедный, глупый, запутавшийся мальчик, — продолжала мягко уговаривать Рина, раня и без того истекающую кровью гордость Рэми. Ему так хотелось сейчас вышвырнуть за дверь безрассудную тетку, только бы не слышать ни ее уговоров, ни мягкого, спокойного голоса. — Ты ведь родным стал уже давно. Ты вернул мне брата, мой целитель судеб. Почему ты отдаляешься от нас? Не знаешь, как много значит для виссавийцев семья? Не знаешь, как мучается мой брат, видя в твоих глазах ненависть? Не знаешь, как он тебя оплакивал?

— Не верю тебе.

— Он тебя любит.

— Не верю, что можно любить чужого человека. Я нужен ему… пока Калинка не родит наследника. И что тогда? Я вновь стану лишним? Я нашел свое место в Кассии, где мне хорошо, где мне удобно. Почему я все должен бросить ради вас? Ради призрачного положения «кузена вождя»?

— Но кто тебя просит бросать? Ты говорил с моим братом?

Слышал, что он собирается тебе предложить?

— Ему нечего мне предложить. Я хочу уехать из Виссавии, как можно скорее.

— Убежать?

— Пусть даже так — бежать. И что из того? Я не мальчик, знаю, когда отойти в сторону, а когда сражаться. Не буду бороться за нечто, что не является моим, и что завтра у меня могут отобрать. Хватит с меня ваших игр, хватит борьбы за корону… Вождь здоров, не так ли? Женат? Калинка полная сил женщина, так пусть растят себе сына и наследника. Такого, каким хотят его видеть, а не меня — безродного недавно мальчишки, который и своей силой-то толком пользоваться не умеет. Чего вы от меня хотите?